На фоне арабской перестройки, ее крови и авиабомб с еще большей благодарностью вспоминаешь отца нашей
Мы давно пережили своих каддафи и мубараков. 30 лет Сталина, 18 лет Брежнева дадут фору любому вросшему в трон арабскому лидеру. Только весь советский бунт уходил в раздвоение жизни: правду кухонь и туфту партсобраний. Все понимали: попытайся кто-то выйти на улицу, стрелять будут беспощадно. А понадобится пустить людей под гусеницы танков — пустят, бомбить с самолетов — нет вопросов.
Что из этого вышло? Когда Брежнев умер, газета послала меня на большой машиностроительный завод. Нужен был репортаж с траурного митинга ночной смены. Я стоял у входа в цех. Шли люди в спецовках. Серые, злые, материли начальство и партком, лишившие их перерыва. Стоявший рядом первый секретарь местного горкома спросил меня, который час? Я был без часов. И он минут пятнадцать читал мне лекцию, как же так, молодой журналист и не следит за временем... То, ради чего мы собрались, ни его, ни пролетариев не волновало.
То тут, то там в связи с юбилеем Горбачева слышишь: "Чего его награждать и чествовать, такую страну развалил!" Это какую "такую"?
С дерущимися у прилавка со скользкой колбасой тетками из рязанского автобуса? С работягами, тихо проклинавшими Брежнева прямо на траурном митинге? С доносами и расстрелами?
Спасибо, Михаил Сергеевич! Приглядите по мере сил за своими историческими наследниками и будьте здоровы.
До встречи!