Министр науки и технологии Израиля ДАНИЭЛЬ ГЕРШКОВИЧ завершил в четверг свой первый визит в Россию. Накануне отъезда он встретился с корреспондентом “Ъ” АЛЕКСАНДРОМ ГАБУЕВЫМ и рассказал ему, чем израильским инвесторам интересен проект "Сколково", боятся ли они российских судов и коррупционеров, а также о том, как в Израиле организована помощь инновационным компаниям.
— Какова повестка вашего визита?
— Я здесь для того, чтобы развивать и без того весьма успешное сотрудничество между нашими странами в научной сфере. У меня были встречи с министром образования и науки РФ Андреем Фурсенко, директором Российского фонда фундаментальных исследований Вадимом Шахновым, а также встреча с лидерами еврейских общин.
— Какие области сотрудничества между РФ и Израилем в научной сфере являются наиболее перспективными?
— Их много. Прежде всего, у нас есть фонд, который поддерживает фундаментальные исследования израильских и российских ученых. Он выдал несколько грантов очень интересным проектам, и часть из них уже дает весьма впечатляющие результаты — некоторые вскоре будут опубликованы в журнале Nature. Теперь мы бы хотели обсудить использование израильского опыта внедрения научных разработок в производство применительно к совместным проектам. Наконец, сфера, за которую я также отвечаю и которую мы обсуждаем с российскими коллегами,— это сотрудничество в космической сфере. 27 марта мы подпишем в Израиле рамочное соглашение между нашим космическим агентством и Роскосмосом, которое будет аналогично соглашениям, подписанным нами с Европейским космическим агентством и Американским космическим агентством.
— Это рамочное соглашение будет предусматривать реализацию каких-то конкретных проектов?
— Израильская космическая программа, конечно, намного менее обширна, чем российская. Тем не менее у нас есть некоторые космические технологии, по которым мы занимаем ведущее положение в мире. Мы хотим, чтобы наши страны совместили свои знания в тех областях, в которых у них наибольшая компетентность, и развивали совместные проекты. Например, это могла бы быть разработка совместного спутника.
— Насколько израильским инвесторам интересен проект "Сколково"?
— Конечно же, этот проект нам очень интересен. В нашем научном сотрудничестве есть один аспект, который сближает РФ и Израиль. 20% нашего населения говорит по-русски, многие из них — превосходные ученые, которые сильно влияют на израильскую науку и вносят огромный вклад в ее развитие. Так что у нас нет языковых и культурных барьеров, что делает сотрудничество именно с Россией очень естественным.
— Насколько перспективными кажутся вам те пять отраслей, на которых решила сосредоточиться президентская комиссия по модернизации?
— Эти пять отраслей совпадают с нашими приоритетами. Они интересны не только в России и Израиле, но и во всем мире. Я лично убежден, что все прорывные открытия в последние годы делаются именно в рамках космических исследований и так или иначе связаны с космосом. Нанотехнологии, биологические исследования, возобновляемые источники энергии — все это универсальные проблемы. И в некоторых из этих областей мы находимся на передовых позициях, например в том, что касается использования солнечной энергии или производства энергии из биомассы. Все эти исследования требуют огромного количества ресурсов, и раз Россия в любом случае собирается инвестировать в эти проекты, в создание инфраструктуры для научных исследований, я думаю, что многие израильские компании будут очень заинтересованы в сотрудничестве с российскими партнерами.
— Насколько инвестиционный климат в России привлекателен для вложения в высокие технологии? Может ли израильских инвесторов отпугнуть коррупция, отсутствие независимых судов и другие проблемы, продемонстрированные, в частности, процессами против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева?
— Израильские компании рассматривают Россию как одного из важных игроков на рынке инновационной продукции. Мы все восхищаемся теми усилиями, которые российские власти прилагают для продвижения инновационных отраслей. Так что я думаю, что для наших компаний и нашего правительства именно эти вещи самые главные. Конечно, во всех странах существуют различные внутренние проблемы. Но я думаю, что российское правительство борется с ними.
— Каким образом в Израиле поддерживают развитие инноваций? Есть ли у компаний, инвестирующих в разработки, какие-то налоговые льготы?
— Никаких налоговых льгот у нас нет. Мы стараемся поддерживать инновации не за счет снижения налогов, а за счет выделения грантов на исследования. Фундаментальные исследования поддерживаются за счет грантов министерства науки, академии наук, а также различных международных и национальных фондов. А те разработки, которые имеют максимальный потенциал для быстрой коммерциализации, поддерживаются по линии главного ученого министерства промышленности и торговли. У них огромный бюджет, который они вкладывают, в том числе в стартапы. Мы же, как министерство, занимаемся координацией различных программ, а также финансируем фундаментальные разработки, которые в будущем могут быть внедрены в производство, пусть и не очень быстро. Эта система в Израиле доказала свою эффективность.
— Израильская система образования считается одной из лучших в мире. Каковы основные рецепты построения столь эффективной системы?
— В Израиле многие люди, наоборот, критикуют нашу систему. У нас есть разрыв в уровне образования между старшей школой и вузом. Мы очень обеспокоены снижением качества школьного образования, которое связано с популизмом системы. Школы оцениваются по успеху выпускников на экзаменах, так что самый простой путь стать более успешными — снижать требования. Что касается университетов, то там действительно хорошее качество образования. И главный фактор успеха — это то, что на каждую преподавательскую позицию у нас много прекрасных кандидатов. Многие великолепные ученые приехали из России и бывшего СССР, многие представляют другие диаспоры. Конкуренция очень серьезная, так что мы можем выбирать лучших. Кроме того, в исследования и разработки мы инвестируем почти 5% ВВП.
— Привлекает ли Израиль преподавателей из-за рубежа?
— Да, у нас есть подобная программа. Конечно, и мы сталкиваемся с утечкой мозгов. Некоторые страны, особенно США, предлагают такие условия, с которыми мы не можем тягаться. Зарплаты в Израиле в ближайшем будущем не смогут приблизиться к тем деньгам, которые талантливый профессор будет получать в Америке. И это не только зарплата — это и инфраструктура, и бюджеты на исследования. Тем не менее мы в этом году создали специальную программу с отдельным бюджетом, чтобы по некоторым предметам привлекать лучших преподавателей в мире.
— Правительство предлагает иностранным ученым зарплату выше, чем местным кадрам?
— Нет, в этом смысле Израиль — социалистическая страна. У нас есть мощные академические профсоюзы. И зарплаты определяются только заслугами и опытом. Мы привлекаем зарубежных ученых не зарплатами, а созданием превосходной инфраструктуры и выделением больших бюджетов для развития проектов.
— Вы упомянули о проблемах средней школы. В России сейчас обсуждают закон, который оставит в старших классах только четыре обязательных предмета: физкультуру, ОБЖ, индивидуальный проект и патриотическое воспитание. Насколько эффективной вам кажется эта модель?
— Мне кажется, что Россия намерена извлечь урок из тех попыток, которые предпринимаются в США для улучшения своей системы школьного образования. И это — хорошая идея. У нас есть тоже базовые предметы, которые обязательны для посещения. Физкультура у нас тоже обязательна, ОБЖ — нет, есть обязательные предметы естественнонаучного цикла. Патриотического воспитания у нас отдельно нет, но есть предметы, связанные с изучением иудаизма и истории еврейского народа. Я как раз очень впечатлен тем, как в России поставлено патриотическое воспитание. Мне рассказали, что в каждой школе должен быть музей, посвященный Второй мировой войне. И это правильно. Нация, которая инвестирует в свое прошлое, имеет будущее. Тут нам есть чему поучиться.
— Но математика, физика и химия в Израиле обязательные предметы?
— Конечно же, обязательные.