Выставка фотография
В центре современной культуры "Гараж" проходит выставка "Куба в революции". Проект, сделанный Фондом Арпада А. Бассона, привезен в Москву из Международного центра фотографии в Нью-Йорке. 250 снимками, рассказывающими о жизни, смерти и бессмертии товарища Че, восхищалась АННА ТОЛСТОВА.
Революций с бородатыми вождями в пыльных ботинках и униформе цвета хаки в прошлом веке было предостаточно. Но кубинская оказалась образцовой, иконной, на все времена. Кажется, и Стэнли Кубрик снимал своего "Спартака" с оглядкой на мятежных барбудос. Нет, конечно, "Старик и море", Пулитцер и Нобель тоже сделали свое дело. И печального "Сына рыбака" Хосе Табио Пальмы, напоминающего разом всех мальчишек Бартоломе Эстебана Мурильо и Роберто Росселлини, трудно не принять за иллюстрацию к хемингуэевской повести. И все же мусолящий мундштук трубки старина Хэм — ничто в сравнении товарищем Че, потягивающем через соломинку мате. Репортеры всего мира ринулись на Остров Свободы, потому что не поехать туда — это как проспать второе пришествие.
В принципе эту историю каждый советский человек слышал на политинформациях. Вот Куба при Батисте на снимках Константино Арьяса: пока в казино и ресторанах жируют зажравшиеся американские туристы, пока этим толстопузым денежным мешкам улыбаются пухленькие проститутки, танцовщицы варьете и прочие "мисс Вселенные", на ступенях больницы в старой Гаване прямо под палящим солнцем спит бездомная нищенка. Доколе? Верхи не хотят, низы не могут... Константино Арьяс вступил в оппозиционную партию, присоединился к "Движению 26 июля", теперь в его объективе — студенческая демонстрация, символический гроб кубинской демократии, и Рауль Кастро размахивает национальным флагом на заднем плане. А вот уже Куба революционная. Тирсо Мартинес снимает группу товарищей в цивильных костюмах с чемоданами в руках, решительным шагом покидающих тюрьму на Исла-де-Пиньос, где они просидели два года после восстания 26 июля 1953 года, впереди — крепкий усатый парень на голову выше всех. Это Фидель Кастро. На снимках Эндрю Сент-Джорджа тот же персонаж спустя три года — в штаб-квартире повстанцев в горах Сьерра-Маэстры: борода, фуражка и военный френч — образ сложился. Победоносный вход Фиделя в Гавану на снимке "магнумовца" Берта Глинна: герой в окружении обвешанных гранатами команданте жмет руки, тянущиеся ему навстречу из восторженной толпы.
Фото: Александр Щербак, Коммерсантъ
И — понеслось. Площадь рукоплещет вождю и пламенному оратору (Рауль Корралес), гуахирос машут своими мачете на всенародной демонстрации в первый год победы революции (Флип Шульке), девчушки-студентки надевают милицейскую форму и закидывают за плечо "Спрингфилды" времен Первой мировой (Эндрю Сент-Джордж), а прелестная постовая с винтовкой на коленях не дремлет у витрины магазина, разукрашенного сердечками к Дню святого Валентина (Анри Картье-Брессон). И мчится кавалерия в тростниковых шапках с кубинскими флагами наперевес, и уходят в ополчение "маленькие сомбреро" на снимках Рауля Корралеса, прекрасных и постановочных, как кадры из "Чапаева",— это, в конце концов, близкие мифологии.
Кстати об СССР: дружбе советского и кубинского народов в лице его лучших представителей посвящен целый раздел с фотографиями Дмитрия Бальтерманца и Альберто Корды, где товарищ Хрущев и товарищ Кастро, обряженный в шубу и ушанку, охотятся в заснеженном лесу и впервые в жизни напуганный Фидель героически ковыляет на лыжах. Лишь в самом конце экспозиции можно увидеть фотосерию Хосе Фигероа про кубинских "несогласных" из его собственного окружения: хипповские вечеринки под запрещенных на Острове Свободы битлов, кухонные посиделки и отвальные для тех, кто пакует чемоданы, готовясь навсегда отбыть в Майами. И это тоже вполне близкая советскому человеку тема.
Впрочем, эта история не была бы так прекрасна, если бы не ее главный герой, лик которого под видом "Героического герильеро" Альберто Корды этаким Спасом Нерукотворным красуется на обложке каталога выставки. Главный не с исторической точки зрения, тут у Фиделя конкурентов не было. Главный с точки зрения мифа, в его случае приобретающего явные евангельские коннотации. Это, может быть, не так видно по прижизненным портретам Эрнесто Че Гевары, сделанным Альберто Кордой, Рене Бурри, Эллиоттом Эрвиттом и другими великими евангелистами. Но совершенно ясно по трагическим фотографиям Брайана Мозера и Фредди Альборта Триго, сделанным на пресс-конференции в больнице в Вальегранде, где боливийские власти предъявляли тело расстрелянного Че Гевары журналистам. "Мертвый Христос" да и только! У самой фотогеничной в мире революции должен был быть самый фотогеничный в мире вождь. В конце 1960-х правительство Кастро запретило фотографам работать на Кубе без специального разрешения. Как будто бы со смертью товарища Че фоторепортерам стало нечего делать на Острове Свободы.