Кровь из Вены

"Австрию!" с подзаголовком "Австрийское искусство сегодня" разложили и расставили в главной анфиладе музея. Трудно себе представить лучшую оправу для выставки семнадцати австрийских художников.

Усадьба Талызиных сейчас выглядит как заброшенный дом, откуда съехали хозяева и куда завезли свой художественный багаж современные австрияки. Тонированные пылью окна, серые стены, мрамор, запачканный до состояния гранита. И на этом фоне — свеженькие живопись, скульптура, инсталляции, объекты. Все по правилам художественной коммуналки, где каждая из смежных комнат отведена одному или двум авторам.

Современных австрийцев мы знаем до обидного мало, меж тем в числе семнадцати есть и очень известные художники. Боюсь, что публика вспомнит в лучшем случае Хельмута Ланга, да и то по его модному бренду Helmut Lang. Бренд давно продан итальянцам и перепродан японцам, а Ланг занимается тем, с чего начинал — современным искусством. При более пристальном внимании мы можем признать знакомыми Франца Веста и Франца Графа (у которого учились по крайней мере двое из нынешних участников выставки) или бывшего венского акциониста Отто Мюля, отошедшего от безобразий юности и забросившего наркотики ради цветной диковатой живописи.

В большинстве же перед нами новые люди и новые лица — пожилого, младшего и среднего возраста, соединенные лишь волей Петера Ноевера. Он начал собирать "Австрию!" еще в качестве директора знаменитого венского MAK (Museum fur Angewandte Kunst), и она вполне в его громогласном характере. Он работает с теми, кого он любит, к кому привык и кто под рукой. Релиз хвастает, что перед нами сплошь специально созданные для выставки произведения, но это преувеличение мы ему простим. Ведь "Австрия, давай!" стала прощальным подарком директора Ноевера друзьям в Вене и в Москве. Он покинул свой пост в феврале.

Здесь есть несколько отличных работ, по крайней мере по одной в каждом из залов. К примеру, безымянная инсталляция Франца Графа — вырезанная из трехмиллиметровой толщины кровельного железа гигантская кружевная салфеточка с поставленным на ней стулом работы Германа Чеха из кафетерия МАКа (возможно, Ноевер, уходя, взял его с собой?). Безголовое чучело, которое художник Эрвин Вурм снабдил победительно выпирающим из штанов членом ("Шишка гнева"). Нельзя не заметить, что шишка гнева деликатно отвернута от отсвечивающего за окном Кремля. Деревянный "Собачий трон" Стефана Загмайстера и, конечно, скульптура Манфреда Вакольбингера с тремя медными змиями — тремя могучими сперматозоидами, занявшими целую стену огромного зала. Или стена, составленная Зенитой Комад из альбомных листов весьма энергичной графики, озаглавленной "Наша мама лучше всех". Кстати, и сама Комад нам известна лучше всех — по выставке в галерее "Риджина" пять лет тому назад.

Вы спросите, но какое все это имеет отношение к музею архитектуры? А вот какое. Во-первых, с архитектуры выставка и начинается. Первый зал отдан макетам Георга Дриндля, которые отражает обводящая стены полоска зеркал. У макетов разные поэтические названия, что не мешает им оставаться архитектурой, хотя и рафинированно-австрийской. Рядом — оммаж архитектуре советской "Куб. Тетраэдр. Шар". Архитектон, где стоящая на кубе треугольная пирамида держит на носу красный шар. И даже там, где нет ни архитектуры, ни дизайна, есть диалог вещей и пространств, и он замечательно выстроен.

Именно в интерьерах музея архитектуры — весь смысл выставки. Само по себе современное искусство в его австрийском варианте не сшибает с ног, и где-нибудь на третьем этаже ЦДХ оно произвело бы куда меньшее впечатление. Лучшее произведение здесь — сама выставка в целом, то, как встали, легли и повисли вещи в этой роскошной анфиладе. "Когда даже иголку в стену воткнуть нельзя, чтобы изменить пространство, можно сконцентрироваться на самом художнике и его проекте",— говорит Ноевер. И вправду обнаруживаешь, что захватчики не вбили ни одного гвоздя, не провели по стенам ни единой линии. Даже заглавное произведение Йоханны Браун — амазонку на собаке, скачущую с балканским кличем "DAVAJ!" посреди бушующего моря, которое она мечтала написать прямо на стене зала,— оставили маленьким эскизом в красной рамке, прислоненным к пустой плоскости. Говорят, молодая художница уехала в большом расстройстве. Но ее несостоявшегося произведения совершенно не жаль. В этом настороженном соседстве больше остроты, чем в панибратстве стилей и времен. Благодаря этому понимаешь наконец, насколько "искусство сегодня" нуждается в "искусстве позавчера" и наоборот — насколько свежая кровь австрийской школы оживила российский музей.

Музей архитектуры им. А.В. Щусева, с 21 мая по 28 июля