АСКЕР СОХТ, лидер общественной организации «Адыгэ-Хасэ» Краснодарского края, побывавший в составе делегации от Совета федерации (СФ) РФ в Сирии, рассказал корреспонденту “Ъ” ОЛЬГЕ АЛЛЕНОВОЙ, кто виноват в том, что репатриация сирийских черкесов в Россию до сих пор носит частный характер.
— Был ли геноцид черкесов, как вы считаете?
— Я считаю, что сегодня все, кому не лень, используют трагические страницы истории нашего народа. Это не урегулированная пока проблема, но в России много неурегулированных проблем. С 1992 года наша страна многое переоценивает: раскулачивание, Катынь и так далее. Есть концептуальное заявление президента Бориса Ельцина от 1996 года, оно актуально и сейчас. Он тогда сказал в мае, в годовщину Кавказской войны, что Россия осознает те ошибки, которые были допущены в тот период.
Кроме этого парламентами Адыгеи и Кабардино-Балкарии (КБР) была сформулирована позиция местных властей, и они оценили события XIX века как геноцид. Да, парламент Адыгеи посчитал недостаточным заявление Ельцина, но если развитие отношений РФ и черкесских диаспор в мире идет, то оценки исторического прошлого уходят в область науки. Но когда проблемы не решаются, они становятся фактором политических манипуляций.
— Вы имеете в виду Грузию, в которой признан геноцид черкесов?
— Обратите внимание на такой факт. В 2008 году, когда в Южной Осетии случилась война, в нескольких странах мира, где широко представлены черкесские диаспоры, прошли акции в поддержку России. Особенно крупной была акция в Иордании. Президент РФ даже направил потом диаспоре в Иорданию благодарность за поддержку РФ. То же самое было в Турции. А ведь именно Турция запретила американским кораблям войти в Черное море. И такое решение отчасти было связано с настроениями в крупной черкесской диаспоре. В этот момент в США поняли, что Россия может установить серьезные отношения с черкесскими диаспорами во многих странах и через эти диаспоры укрепить межгосударственные отношения. И начали этому сближению противодействовать. Именно в 2008 году начали раскручивать черкесскую тему в агрессивном контексте. Модератором выступили США, проводником идеи — правительство Грузии, за американские деньги, под патронажем американских фондов. И все это еще и к Олимпиаде в Сочи приурочили. Признав геноцид в Грузии, они как бы начертили красную линию, за которую России не стоит переступать. Но это их позиция, а у нас своя.
— Но, по словам ваших соотечественников, проблемы есть — например, проблема изучения языка. Или репатриация.
— По порядку. В том же 2008 году Владимир Путин поручил региональным властям Юга России разработать региональные программы сотрудничества с соотечественниками за рубежом. Лавров встретился с послом России в Иордании, и вскоре после этого там прошла первая международная конференция по черкесскому языку — под эгидой МИД РФ. Но дальше дело не пошло, потому что в регионах никаких программ не разработали.
Мы потеряли несколько лет. Вот с того самого 2008 года можно было наращивать сотрудничество с диаспорами, но вместо этого мы ничего не делали и подарили все это пространство оппонентам РФ. А эти оппоненты очень хорошо использовали наше бездействие.
И с репатриацией сейчас все тоже упирается в регионы. У нас федеральный закон право на добровольное переселение зафиксировал. Но людей просто некуда везти, потому что КБР, Карачаево-Черкесия и Адыгея не участвуют в программе по переселению. Они не разработали программ, они не хотят проблем. Странная картина, да? Государство декларирует право, а на местах не исполняют.
— Вы были в Сирии в составе делегации Совета федерации, какими были рекомендации делегации, которая потом выступала в Сенате на черкесских слушаниях?
— Рекомендации делегатов Совета федерации заключались в следующем: главы регионов должны были инициировать, разработать и представить в правительство РФ государственные программы переселения соотечественников из-за рубежа. Это главы Кабардино-Балкарии, Республики Адыгея и Карачаево-Черкесии. В соответствии с указом президента России инициатива по разработке государственных программ должна исходить от глав регионов. Эти решения главами регионов не приняты. Второе. Должны были открыть центры временного размещения прибывающих соотечественников. Эти центры не открыты. Люди, прибывающие из Сирии в Россию, находятся на содержании общественных организаций и просто граждан РФ.
— Но в Майкопе есть такой центр. Еще со времен репатриации из Косово остался.
— Тем не менее там нет условий для приема, санитарные нормы и размер центра не соответствуют. Третья проблема. Эвакуация лиц, которые не могут самостоятельно прибыть в РФ в силу отсутствия документов, финансовых средств и других гуманитарных проблем. Они обращаются в посольство РФ с просьбой их эвакуировать, а ранее они обращались к делегации Совета федерации с просьбой их эвакуировать в Россию, но это решение также не принимается.
— А это не принимается на каком уровне?
— Это только компетенция президента, это межгосударственный уровень.
— То есть выходит, что не только на местном уровне что-то там не выполняют?
— Нет, я считаю, что ключ к решению проблемы — региональная власть. Объясню, почему. Дело в том, что в ответ на обращение парламента Республики Адыгея в соответствии с поручением президента РФ и Совета безопасности Совет федерации сформировал делегацию. Она была направлена в Сирию, делегация изучила и сделала выводы. Но если не открыт центр временного размещения, то куда эвакуировать людей? Если отсутствует государственная программа и регионы не хотят ее разрабатывать, то каким образом должна происходить процедура адаптации репатриантов, их социализации в обществе? Когда на региональном уровне власть не желает этим заниматься, то как решать проблему? Конечно, здесь есть элемент определенного давления, я думаю, на региональные власти со стороны некоторых структур властных. Но тем не менее...
— Силовых, вы имеете в виду?
— Да. Но тем не менее делегация Совета федерации была сформирована федеральными органами власти, и ее выводы легитимны и общеприняты, они представлены Федеральному собранию, и они одобрены. Они также одобрены на заседании комитета по международным делам Совета федерации. Они были признаны как объективные и посольством РФ. Таким образом, федеральный центр дал четкие ориентиры действия. Но то, что ничего не делается, усугубляет проблему, создает политическую нервозность, политизирует совершенно гуманитарную проблему.
— А вы считаете, это не политическая проблема, а именно гуманитарная?
— Безусловно. Дело в том, что государство уже сформулировало и взяло на себя обязательства по защите соотечественников. Это часть официальной государственной политики нашей страны. Сирийская ситуация неуникальна, прецеденты есть, и здесь необходимо действие.
— А сирийские черкесы считаются соотечественниками?
— Все народы России считаются соотечественниками, где бы они ни жили.
— Это ведь недавние поправки к закону?
— Да. Но до этих поправок черкесы де-факто считались соотечественниками. Медведев их перевел в категорию де-юре.
— А почему тогда многие представители черкесских организаций в России говорят, что на самом деле этот закон о соотечественниках не работает в отношении именно черкесов?
— Закон не работает в отношении всех, если честно говорить. В период кризиса в Киргизии русских тоже никто не эвакуировал, если вы помните. Они тоже остались один на один с бедой с этими мародерами, которые насиловали, грабили русских. И никто их не эвакуировал из Киргизии. Я имею в виду государственный переворот, когда Бакиев был сброшен. Это факт. Российское телевидение показывало, как наши соотечественники подвергаются насилию, грабежу, мародерству, и тем не менее никто их не эвакуировал. У нас проблема состоит в том, что законов много, но они не исполняются. И это связано не только с черкесами, это связано со всеми. Разве русских эвакуируют из Сирии? Или они в Хомсе не страдают? Или бомбы выбирают только черкесов?
— Там много русских?
— Русских ровно столько же, сколько и черкесов. Официально на консульском учете состоит 30 тыс. граждан РФ. Цифру 40 тыс. назвал замминистра иностранных дел РФ.
— Но черкесов в Сирии порядка 100 тыс.
— В докладе сенаторов написано: 30 тыс. граждан РФ без учета членов семей. Это точная цифра. Они голосуют на выборах президента, Госдумы… То есть эти 30 тыс. граждан, точнее, гражданок РФ, с учетом детей, которые имеют безусловное право на гражданство РФ, и мужей это и будет около 100 тыс. Семьи там многодетные. Это абсолютно равноценные две диаспоры — 100 тыс. русских и 100 тыс. черкесов. И ими тоже никто не занимается, я хотел бы заметить.
И положение русских в Сирии хуже, чем черкесов, я хотел бы на этом акцентировать внимание. Дело в том, что русские, которые проживают в Сирии, это женщины, которые в основном выходили замуж в советские годы. Они давно утратили социальные связи с РФ, у многих из них уже нет родственников, нет домов, и по большому счету им некуда возвращаться.
— И нет такой диаспоры среди стран мира, которая бы их поддержала?
— Не только мира. А какой регион РФ сегодня озаботился бы положением русских в Сирии и выразил бы желание их принять? Ведь, кроме Кабардино-Балкарии, Адыгеи и Карачаево-Черкесии, никто эту проблему вообще в России не поднимает. В том числе эти патриотические организации, которые рвали на себе тельняшки на Манежке. Никто не интересуется судьбой этих людей. На встречу делегации Совета федерации пришли русские, они так и сказали: «А кому мы нужны в России?» Ведь что такое сегодня эвакуация? Их посадят в самолет, довезут до аэропорта Шереметьево, у них паспорта граждан РФ — вперед, вот, пожалуйста, Россия. А куда им идти? Где им жить? Они с детьми, со стариками, с мужьями. Это сложнейшая социальная проблема. Эти люди не могут бросить все, даже в условиях этой трагедии. Что, им жить в аэропорту Шереметьево, что ли? То есть должен быть ясно и четко определен район, субъект федерации, куда вывозятся соотечественники вне зависимости от национальности — и русские, и адыги, и осетины,— и должны быть определены центры временного размещения. Это должно осуществляться на государственном уровне, а не общественными организациями, как это делается сейчас. Да, и еще. Тот факт, что у этих русских людей есть гражданство РФ, в действительности мало что решает. Потому что дети-то их и мужья гражданства не имеют. И выезд в Россию полной семьей крайне затруднительная процедура для этих семей. Также стоит обратить внимание, что оформление гражданства, подтверждение гражданства для детей — это крайне дорогостоящая процедура, это примерно 3-месячная заработная плата. А в современных условиях, когда экономика Сирии полностью парализована, у людей нет средств для того, чтобы оформить детям паспорта. У многих нет средств даже для того, чтобы купить билет. Я, например, заплатил за билет 34 тыс. руб. Москва—Дамаск—Москва.
— То есть все это уже не совсем черкесская проблема?
— Это на самом деле проблема способности нашего государства исполнять взятые обязательства перед своими гражданами, перед соотечественниками. Хомс уже полгода обстреливается правительственными войсками, там большая диаспора и черкесов, и русских. Кто-нибудь ими интересуется? Русские организации Дамаска говорят, что у них нет связи с Хомсом. Ведь это районы террористической активности, они блокированы и войсками, и боевиками, и у них нет коммуникаций.
— Совсем немного людей изъявили желание приехать в Россию. Большинство остается в Сирии. Решит ли репатриация тех, кто хочет вернуться, в целом проблему соотечественников в Сирии?
— Нет, конечно. Тут нужно действовать с двух сторон. Во-первых, нужно наращивать усилия по урегулированию ситуации в Сирии. Это соответствует интересам соотечественников и прежде всего сирийского народа, потому что большая часть наших соотечественников даже в современных условиях стремится остаться в Сирии и призывает Россию содействовать в урегулировании ситуации в Сирии. Потому что люди в абсолютном своем большинстве не готовы бросить свою страну. Поэтому абсолютный приоритет — безусловно, это мирное урегулирование ситуации в Сирии. Потому что в условиях мира, безопасности и стабильности даже процессы репатриации могут реализовываться в более спокойной обстановке — без истерики и экстренной эвакуации. Это одна сторона. Вторая сторона медали состоит в том, что те люди, которые изъявили желание переселиться в Россию (а это около 120 семей и еще около 100 человек, которые просят гуманитарную эвакуацию, поскольку не имеют паспортов), должны получить право вернуться. Да, РФ не препятствует их прибытию в нашу страну, им выдаются все разрешения. Но должны быть открыты центры, где эти люди временно размещались бы и могли бы проходить правовые процедуры в рамках государственной программы переселения. Им нужно помочь трудоустроиться. Вот сегодня в Республике Адыгея более 4700 иностранных граждан трудятся на различных объектах народного хозяйства. Это граждане Вьетнама, Таджикистана, Узбекистана. Мы вполне могли бы провести замещение трудовых ресурсов соотечественниками. Ведь у страны нет никаких социальных обязательств перед гражданами Средней Азии и Вьетнама, но у нее есть обязательства перед своими соотечественниками. Там много людей со строительными специальностями, много технарей, они очень востребованы в нашей экономике. Если только в Республике Адыгея почти 5 тыс. иностранных граждан трудятся на объектах народного хозяйства, это говорит о том, что нам нужны трудовые ресурсы. Это только один субъект федерации. А речь идет всего-навсего о возвращении 1 тыс. человек из Сирии.
— А исламский фактор? Он многих пугает.
— Дело в том, что черкесы не относятся к той категории, которая склонна к исламскому радикализму в силу специфики культуры черкесской, это общеизвестно. И черкесы не представлены ни в оппозиционных структурах, ни в исламских радикальных структурах. Потом, нужно учитывать, что Сирия в течение десятилетий, порядка 50 лет, поддерживала позитивные отношения с Советским Союзом, там живет около 30 тыс. человек, которые получили образование в РФ. Многие говорят по-русски.