Депутаты в первом чтении приняли законопроект об увеличении единовременного пособия приемным родителям с 13 до 100 тыс. руб. Уполномоченный по правам ребенка в России Павел Астахов и руководитель общественного движения "Добро — без границ" и программы "Право на семью" Светлана Бочарова обсудили ситуацию с ведущей Анной Казаковой.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Документ также исключит из законодательства требование о разнице в возрасте между усыновителем и ребенком и еще ряд норм. Решение о возможности усыновления будет принимать суд, исходя из обстоятельств конкретной ситуации. В случае принятия законопроекта инициативы вступят в силу задним числом — с 1 января 2013 года.
— Господин, Астахов, денежная сторона этого дела, мне кажется, слабое место, потому что неоднократно американцев обвиняли в том, что, в общем, они ради денег усыновляют российских детей. Получается, что сейчас и в России то же самое?
П.А.: Я бы сейчас не поднимал эту тему сравнения Америки и России, потому что немножко разные весовые категории, во-первых. А во-вторых, речь идет, конечно, не о том, чтобы раздать детей за деньги и тем самым быстро закрыть эту проблему.
С другой стороны, надо не забывать, что детей без денег не вырастишь, это утопия. Вопрос сегодня состоит в том, что это федеральная мера, которая принимается после указа президента 1688 от 28 декабря 2012 года, но это не значит, что нет региональных мер. Мы-то в основном работаем в регионах. Я сейчас в настоящий момент нахожусь в Башкортостане, могу вам привести пример: летом 2010 года я встречался с новым президентом Башкортостана Рустэмом Хамитовым и сказал: "Рустэм Закиевич, понимаете, у вас слабо идет усыновление, но люди хотят — мы с ними разговаривали, анализировали — брать детей. Но без денег детей не вырастить, поэтому введите такую норму, что человек, который усыновляет ребенка, а это самая сложная юридическая форма приемной семьи по последствиям, получает столько же, сколько и человек, родивший второго-третьего ребенка, материнский капитал, то есть получает единовременное пособие в сумме материнского капитала". Через две недели был принят Госсоветом Башкортостана этот законопроект. Сегодня, а прошло два с лишним года, Рустэм Закиевич докладывал о том, что 400 с лишним тысяч получает человек, который усыновляет ребенка.
Другое дело, что опять же надо сегодня поддерживать материально тех, кто прошел школу приемной семьи, подготовлен, отобран, тех, кто встал на учет, кого сопровождает служба сопровождения приемных родителей, и тот, кто действительно берет детей для того, чтобы их воспитывать, а не для того, чтобы на этом паразитировать. Конечно, будут какие-то исключения, но это будут исключения, а правило должно быть общее: надо поддерживать тех, кто детей берет.
— Госпожа Бочарова, может быть, это как раз то, что поможет в усыновлении детей россиянами?
С.Б.: Вопрос не столько в усыновлении, сколько в том, когда в России вообще сирот не будет, когда у нас будет четко сформулированная, ясная, прозрачная семейная политика, направленная на экономическое и социальное развитие семьи. Вот наша программа говорит об этом со дня своего создания, с 1996 года.
В 2000 году мы в Госдуме предлагали принять закон о дифференцированном семейном социальном стандарте — воз и ныне там. Что такое 100 тыс., которые дает государство приемным родителям? Это же не деньги. Это так, если взять стоимость содержания ребенка в детском саду и сравнить, сколько государство платит родителям за приемную сироту, то государство экономит на этом. Ведь стоимость содержания ребенка в детском доме в России колышется от 20 тыс. до 80 тыс. руб. в месяц.
П.А.: Я понимаю, о чем вы говорите, я об этом говорил также неоднократно. В этом смысл программы, которую мы разработали, предложили "Россия без сирот". Если вы с ней знакомились, там как раз все ясно расписано, чтобы перевернуть ситуацию.
С.Б.: Я говорю о том, что сирот-то у нас не уменьшается, Павел. В процентном отношении количество сирот растет. Наша семья слабеет. И все знают очень хорошо, вся социология показывает на то, что чем больше детей в семье, тем более бедно живет эта семья.
П.А.: Это неправда. Количество сирот в процентном отношении уменьшается.
С.Б.: Она скатывается в категорию бедности, а порой и нищеты. А сироты у нас откуда пополняются? Из тех же самых нищенских наших семей. Так, давайте, семью поддержим.
П.А.: Безусловно, и основной акцент, о котором мы говорим сегодня, надо сместить на родную семью.
С.Б.: Мы поддерживаем приемных родителей, а в то же время семью-то мы не поддерживаем. И если уже говорить об отношении к приемным родителям: мы сегодня, Павел, разбираемся с семьей, в которой три месяца назад был незаконно изъят ребенок.
П.А.: Кто это, скажите, потому что мы все такие случаи контролируем. Какой регион?
С.Б.: Это Москва. Это Южный округ. Я об этом говорила и в Московском доме общественных организаций, и в Общественной палате. Сейчас отца ведут под суд. 19-го числа у него будет суд по статье 116, часть 1.
П.А.: Вы можете говорить сколько угодно. Пришлите мне, уполномоченному, обращение, мы с каждым таким случаем разбираемся и контролируем.
С.Б.: Так мы тоже с такими случаями разбираемся и контролируем. Мы тоже 20 лет занимаемся этой программой. Но дело-то ведь в том, что сейчас нарушаются права и семьи, и ребенка. Да, отца накажут на 40 тыс. руб. А то, что ребенок три месяца в приюте находится, причем, приемный ребенок, сначала удочеренный, потерявший мать, никого не волнует. Какая психологическая травма и семье, и ребенку! Очень многие приемные родители, с которыми мы работаем, боятся органов опеки. Органы опеки врываются в квартиру и первое на что смотрят — холодильник. Есть там что-нибудь или нет. Это сдерживает и усыновление, и развитие нашего опекунского движения.