Совбез ООН рассмотрел российский проект резолюции по крушению Boeing. Постпред России при ООН Виталий Чуркин заявил, что удовлетворен итогами заседания. Политолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Дмитрий Травин ответил на вопросы ведущей "Коммерсантъ FM" Оксаны Барыкиной.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
В российском проекте резолюции говорилось, что виновные в крушении Boeing должны понести ответственность, но проведение международного трибунала исключается. Кроме того, российская сторона выдвигала претензии к группе экспертов, которые ведут расследование: она якобы не обеспечивает прозрачности своей работы. Россия также призывает генсекретаря ООН Пан Ги Муна усилить роль Организации в поддержке расследования и представить свои предложения по этому поводу в течение двух недель.
— Как вы оцениваете российский вариант резолюции?
— Я оцениваю все происходящее как некий торг, поскольку на Западе в основном сложилось мнение, что в гибели Boeing виноваты сепаратисты, а Россия сепаратистов поддерживает, как известно. С одной стороны есть достаточно жесткие предложения устроить трибунал, с другой, с нашей стороны возражения против этого, поскольку понятно, кого к этому трибуналу будут притягивать, если такого рода резолюции пройдут. В общем, вполне понятный политический торг.
— И как вы считаете, что дальше произойдет?
— Этот торг будет какое-то время продолжаться, но у меня такое чувство, что вряд ли все-таки будет принята резолюция с созданием трибунала. Пока недостаточно доказательств, насколько нам известно по предварительным данным этого расследования, что именно сепаратисты к этому причастны. И, похоже, мы по данным расследования получим много технических деталей, но там не будет окончательных политических выводов.
— А почему сейчас российский проект резолюции не приняли и не отклонили?
— Именно потому, что идет торг: есть проект резолюции со стороны Малайзии и со стороны России, идет обсуждение. Причем мы знаем об итогах этого обсуждения со слов Чуркина и также по некоторым другим косвенным данным. Как всякий такого рода торг, он идет в закрытом порядке, чтобы люди предварительно со стороны не узнали о том, что там происходит.
— Все-таки какова вероятность, что трибунал будет создан?
— Не очень велика вероятность по причинам, о которых мы сейчас уже говорили, поскольку вряд ли мы от комиссии по расследованию получим какие-то однозначные политические выводы. Скорее всего, это будет большое количество технических данных о том, как стреляли в Boeing, какие повреждения и тому подобные вещи.
— Пан Ги Мун услышит призывы России по поводу усиления роли ООН в поддержке расследования? Что вообще может сделать Пан Ги Мун и ООН?
— Естественно, генеральный секретарь все слышит, на то он и начальник, но он мало что может сделать. Это такая трибуна, очень высокая, на которой обсуждаются принципиальные вещи. Но конечное решение он не принимает. Решение ООН сильно зависит от ключевых игроков, таких, как США и Россия, поэтому часто ООН приходит в некий тупик, когда не может принимать серьезные политические решения в ту или иную сторону.
— А чем Чуркин удовлетворен, что ему понравилось?
— Он, кажется, прямо об этом сказал, что ему понравилось, что удалось притормозить быстрое движение в направлении принятия этой малайзийской резолюции, как-то охладить имеющиеся настроения. Так это или не так, опять же нам трудно сказать, поскольку мы знаем в основном со слов Чуркина, что там происходило, но то, что резолюция не принята, идет некий переговорный процесс, показывает, что Чуркин некоторых успехов, видно, добился.