Центробанк отказался от оптимистичного сценария развития российской экономики. Спад ВВП в этом году может составить от 1% до 3%. Предварительный прогноз озвучила глава регулятора Эльвира Набиуллина. В первом квартале экономика страны может упасть в годовом выражении максимум на 2,5%. По словам Набиуллиной, сейчас в Банке России уточняют прогнозы по цене на нефть для базового и для рискового сценария. Последний вариант предполагает стоимость нефти $25 за баррель. Преподаватель факультета мировой экономики и политики Высшей школы экономики Николай Корженевский ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Юрия Абросимова.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
— Согласно официальному прогнозу МЭР, в этом году ожидался рост ВВП на 0,7%, а между тем рейтинговое агентство Fitch ухудшило прогноз по ВВП России до падения на 1%. Можно ли согласиться с прогнозом Набиуллиной на текущий год или с прогнозом МЭР, у вас какие ожидания?
— Мне кажется, Министерство экономического развития тоже официально в ближайшее время пересмотрит свои прогнозы, и я думаю, что складывается уже некий консенсус, к сожалению, не самый приятный. Этот консенсус как раз в районе минус 1% — минус 1,2% по ВВП по итогам 2016 года.
— В принципе, что можно сказать по оценке падения экономики страны в целом?
— Вполне реалистичные оценки. К сожалению, на мой взгляд, этот год будет достаточно сложным, и результата лучше озвученных минус 1% мы, скорее всего, не получим. Это может случиться только при каком-то чуде, на самом деле, я не знаю, восстановлении нефти куда-нибудь в район $60 за баррель или существенных подвижках в части санкций. Но, мне кажется, ни того, ни другого ожидать не стоит. Нефть, скорее всего, выше $40-42, может быть, $45 в каком-то спекулятивном моменте не пойдет — это мы уже многократно обсуждали. И здесь понятно, что есть навес предложений со стороны сланцевых производителей на этих уровнях, они просто не дадут физически котировкам уйти выше, по крайней мере, на горизонте 2016 года. А в части санкций политика остается крайне сложной, но даже если какое-то смягчение со стороны Европы будет, оно будет несущественным. Поэтому я думаю, что для экономики год будет крайне сложным.
Плюс не стоит забывать, что в прошлом году у нас пострадал, в основном, финансовый сектор — были различные потрясения на рынках, были вопросы по поводу банковских систем. Теперь начнет страдать реальный сектор, там все всегда происходит с задержкой. И мы сейчас начнем постепенно в статистике это ухудшение видеть.
— Тут еще возникает вопрос о сроках. В случае сохранения текущих цен на нефть, до какого года может затянуться экономический спад в стране?
— Хороший вопрос. Вы знаете, здесь можно подойти к этой теме формально и говорить строго о последовательном снижении ВВП. Но тогда, может быть, в 2016 году все и закончится, и уже с 2017-го какие-то эпизодические положительные цифры мы будем получать. А можно подойти содержательно. Мне, честно говоря, второе ближе.
Есть такое хорошее — уже расхожее — высказывание среди экономистов, что экономика России переходит из рецессии в стагнацию — и это правда. Совершенно неважно, сколько мы будем получать отрицательные темпы роста, пока совершенно не видно каких-то перспектив восстановления экономики. В 2016-м будет спад ВВП, в 2017-м даже если будет нуль, ничего хорошего в этом нуле не будет. Потому что это будет нуль после сильного спада ВВП, то есть тоже объем выпуска на относительно низком уровне. Нужны точки роста, нужны какие-то поводы говорить о том, что хотя бы в долгосрочной перспективе экономика начнет восстанавливаться. К сожалению, я лично пока таких поводов не вижу.
— Кстати, одной из тем встречи глав Минфинов и Центробанков стран «большой двадцатки» была текущая конъюнктура на нефтяном рынке. По вашему мнению, российские финансовые власти будут руководствоваться общим прогнозом? Какая будет политика?
— Знаете, есть разные заявления руководства страны по поводу того, чего следует ожидать от цен на нефть. У правительства, насколько я понимаю, ориентир — все-таки $60 за баррель на следующий год и надежды на восстановление выше $40 на этот год. А я думаю, что Центральный банк и Минфин будут, конечно, пытаться исходить из более консервативных цифр, по крайней мере, Минфин в той части, в которой он может. Мы уже знаем, что Банк России закладывает в свои прогнозы в качестве основного сценария и рискового сценария. Я думаю, что у Минфина будут похожие цифры, то есть в худшем случае где-то $25, в хорошем центральном сценарии — в районе $40.
— А вообще как можно оценить результаты встречи «двадцатки» в Шанхае?
— На мой взгляд, такая малорезультативная встреча в сухом остатке — все же были очень большие надежды на эту встречу.
Есть очень важный вопрос для мировой экономики по поводу юаня. Очевидно, что его нужно девальвировать, но непонятно, как это делать. Мы помним август прошлого года, когда юань девальвировали буквально на 2%, — рухнули все мировые рынки, и Федрезерву даже пришлось отложить повышение ставок. Так что быстро, видимо, девальвировать сложно. С другой стороны, постепенная девальвация, медленная, как китайцы сейчас пытаются это делать, ведет к тому, что очень быстро сокращаются золотовалютные резервы Китая, упали уже почти на $1 трлн от максимума.
«Двадцатка» собиралась в Шанхае, были надежды какие-то на то, что там будет много разговоров по поводу китайской политики, будут какие-то разъяснения, так как это уже, очевидно, глобальный риск. Никаких разъяснений нет, коммюнике в итоге очень успокаивающее, но бессодержательное. Главная его мысль в том, что рынки слишком много волнуются, слишком много тревожатся, а на самом деле в мировой экономике все не так плохо. На мой взгляд, конечно, не надо рассказывать рынку, что он зря что-то делает, нужно пытаться действовать, чтобы на рынке изменились настроения. И ничего для этого «двадцатка», на мой взгляд, к сожалению, не предприняла.