Допрос Виктора Януковича по видеосвязи сорван. В Киеве и Ростове-на-Дону сегодня планировалось заседание по делу о расстрелах демонстрантов на Майдане. В видеоконференции из Ростова принимал участие бывший президент Украины Виктор Янукович. Планировалось, что он будет допрошен в качестве свидетеля. Однако украинский судья объявил, что по техническим причинам задерживается прибытие на заседание обвиняемых — бывших бойцов спецподразделения "Беркут" — и попросил перенести заседание на другой день. Ведущая "Коммерсантъ FM" Светлана Токарева побеседовала с руководителем программы практической политики Института политического образования Александром Солонтаем.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
— Такое ощущение, что мы наблюдаем какую-то сюрреалистичную картину: сначала не могли доставить беркутовцев, теперь у них проблема со связью, и судья говорит, что готов сегодня после рабочего дня сидеть; Киев говорит, что спасибо, но давайте-ка лучше перенесем заседание на 28-е; Янукович, как мы знаем, заявляет, что процесс затягивается намеренно. Ваше мнение, почему сорван допрос?
— Мне кажется, потому что Янукович в этом деле является свидетелем, а не подозреваемым, и уже прокуратура ничего изменить не может. На самом деле ошибку допустила прокуратура в тот момент, когда отправила дело, уже расследованное по беркутовцам, и предположить не могла, что "Беркут" вызовет как свидетеля Януковича. Они это сделали, и в результате получилась дурная ситуация. Но он в деле самом не был как подозреваемый, а теперь он, получается, уже в суде как свидетель. И, конечно, это абсурд, поэтому возникла заминка. А все остальные вещи, связанные с доставкой, со связью, — это уже технические вещи, которые связаны с тем, что теперь власти надо просто подумать, что делать в этой ситуации.
— Как вы считаете, есть некие силы, которые в принципе не хотят давать слово Януковичу в этой ситуации?
— Ну, это тоже есть на самом деле. То есть, понятно, что давать слово реальному подозреваемому как свидетелю является абсурдом. И это будет негативно воспринято гражданами страны. Поэтому есть, конечно, такие мысли, чтобы не давать ему слова вообще, но тут проблемка: по этому сценарию, по этому варианту не могут пойти тоже прямо. Потому что законодательство Украины говорит о другом — о том, что если дело уже расследовано и отправляется в суд, то уже список подозреваемых закрыт.
— Лично вы ожидаете каких-то серьезных заявлений от Януковича в процессе этого допроса?
— Нет, конечно. Понятно, что он будет говорить, что я не причастен к тому, что произошло на Майдане. Более того, он еще будет обвинять, что это сами майдановцы расстреляли майдановцев. Есть такие абсурдные даже некоторые видеоролики и статьи в интернете. И нет никакой доказательной базы, из пальца высосаны такие истории. Понятно, что никто верить Януковичу тоже в стране не будет. Янукович потерял доверие всех: от тех, которые были за Майдан, до тех, кто были против Майдана.
Тут вопрос в другом. Вопрос в том, что то, что будет заявлять Янукович, значения не имеет. Но то, что Янукович будет заявлять как свидетель, а не как подозреваемый — вот это имеет эффект. Потому что это фактически кидает тень большого непрофессионализма на власть Украины, которая допустила вообще такую ситуацию.
— Насколько необходимо присутствие беркутовцев, обвиняемых на этом допросе, на этом заседании, чтобы допрос Януковича был начат? Потому что изначально мы знаем, что судья не начинал допрос без присутствия беркутовцев.
— Вот, видите, здесь как раз и игра слов происходит. Мы когда говорим слово "допрос Януковича", в первую очередь, это звучит как допрос подозреваемого. А вопрос в том, что он свидетель, и, конечно, никакого свидетеля опросить в условиях того, что те, кого обвиняют подозреваемые беркутовцы, не возможен. Конечно, любого свидетеля надо опрашивать только в присутствии подозреваемых.
И вот тут получается вся абсурдность ситуации. Мы говорим слово "допрос беркутовцев", "допрос Януковича" как и те, и те подозреваемые, но они совсем разные по своей юридической роли получаются. Это не означает, что Янукович — вообще не подозреваемый. Просто Янукович — подозреваемый в других делах. А прокуратура сделала ошибку тогда, когда развела это в разные дела. Получилось, что у нас разное уголовное производство. По Януковичу одно, а дело беркутовцев пошло дальше. И тут они заявили про Януковича. И в результате произошла ситуация, когда здесь он как раз был свидетель, когда в другом деле он подозреваемый.
— Что будет дальше, как считаете, удастся ли все-таки всю эту ситуацию нам увидеть, услышать, что скажет Янукович, услышать его заявление, или будут затягивать как можно дольше этот процесс?
— Рано или поздно хотя бы по делу там, где он подозреваемый, ему будет предоставлено слово, и у него, конечно, будет возможность сказать свою интерпретацию событий.
— Вопрос только когда?
— Вопрос только, начнется ли то дело, где, например, он подозреваемый, раньше чем дело, в котором он свидетель. Например, возможен такой вариант.
--Я так понимаю, что на сегодня все-таки заседание уже сорвано, и, наверное, оно будет перенесено?
— Да, ну это состояние на сегодня, на это время. Но, возможно, будет более быстрым теперь рассмотрение того дела, где он уже подозреваемый, и тогда, возможно, они выйдут так с этой ситуацией, но это такой юридический способ выйти из ситуации. В принципе эта задержка по времени нужна власти для того, чтобы принять решение, в первую очередь, конечно, политическое. Что делать после того, как допущена юридическая ошибка.
— А какой здесь возможен политический маневр?
— По времени. Это когда прокуратура сконцентрирует внимание на одних делах быстрее, чем на других, потому что действительно нельзя рассматривать человека, который был заказчиком расстрела на Майдане, как свидетеля.