Концерт вокал
На следующий день после выступления в рамках антивоенной акции Юрия Шевчука "Не стреляй!" (см. "Ъ" от 26 сентября) Нино Катамадзе дала запланированный еще до грузино-осетинского конфликта концерт во МХАТе имени Горького в поддержку нового альбома "Blue". Несмотря ни на что грузинская певица чувствовала себя на московской сцене как у себя дома. Рассказывает БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ.
Спекулянты предлагали купить-продать билеты на Нино Катамадзе на дальних подходах ко МХАТу — у "Макдональдса" на Пушкинской. В зале наблюдалось то, что называют "переаншлаг". "Висеть на люстрах" в данном случае не фигуральное выражение. Корреспондент "Ъ", например, не съезжал с оккупированного им участка перил галерки только за счет того, что держался за какой-то осветительный прибор. Аудитория на концерте, вопреки ожиданиям, не была похожа на съезд грузинской диаспоры. К Нино Катамадзе пришли те, кто ходит на ее московские концерты всегда: местные ценители изящных искусств, состоятельные меломаны и романтичного вида красавицы. Последние преобладали.
До последнего момента не было уверенности в том, что Нино Катамадзе приедет. В ее аккомпанирующей группе не было единства мнений на этот счет. Августовский конфликт коснулся музыкантов впрямую. Пострадали близкие им люди. На руках у певицы был родившийся в мае ребенок. Российские друзья убедили певицу в том, что этот концерт действительно важен, и именно сейчас. В итоге во МХАТе не было даже намека на то, что музыканты играют фактически в столице вражеского государства. В начале концерта госпожа Катамадзе сказала с акцентом, по которому здесь соскучились: "Столько всего произошло, что мне пока хочется только петь. Но я каждой внутренностью взывала, чтобы я могла встретиться с вами".
Нино Катамадзе выглядела как какая-то добрая ведьма. Она передвигалась по сцене намеренно карикатурной походкой, потешно простирала к публике растопыренные пальцы и гладила бока. Концерт оказался гораздо более увлекательным действом, нежели выступление певицы в концертном зале "Мир" в период экономической блокады Грузии 2006 года. Поначалу казалось, что она вновь намерена утопить москвичей в виртуозных, но очень похожих друг на друга импровизациях. Но где-то в середине шоу госпожа Катамадзе переломила его ход, спустившись в зал и превратив остаток вечера в феерический сеанс сотворчества с публикой.
Она шла среди кресел, со многими здоровалась, со многими пела. Зал превратился в слаженный хор. Она показывала, где конкретно в ее организме рождается музыка: "Эту ноту надо петь не здесь (верх живота), а там, глубоко в середине". Она заметила, как в глубине партера охрана пытается призвать к порядку излишне возбужденного зрителя. "Так, заседание начинается,— сказала певица.— Ну-ка, иди сюда!" Она вытащила дебошира практически на сцену, усадила на ступеньках и сказала охране: "Не трогайте его, а то я закрою заседание".
Она спрашивала: "Можно я поделюсь с вами своим горем?" — и пела что-то глубоко трагичное, не нуждавшееся в переводе на русский. "Если мы будем делиться друг с другом горем, нам не будет так страшно",— говорила певица. Она словно решила создать полное ощущение семьи. В зале обнаружился ее сын, которому в этот день исполнилось четыре месяца. Певица рассказала о том, что узнала о своей беременности в первый вечер большого турне и потом дала сорок концертов, записала альбом и саундтрек к фильму — ничего не отменила, только наблюдала, как развивается внутри нее новая жизнь. Снова и снова спускаясь в зал, Нино Катамадзе непременно обращалась к сыну, сидящему на коленях, видимо, у няни, и называла его главным человеком в своей жизни. Рассказ о ребенке вывел ее наконец на главные слова, которые в этот вечер ждали от нее многие: "Если я могу что угодно простить своему сыну, почему я не могу простить что угодно любому человеку?" В этой реплике был самый мощный месседж концерта. Одна из главных певиц нашего времени изо всех сил старалась дать мастер-класс христианского всепрощения. И все равно, хоть на минуту, но не удержалась.
Исполняя долгожданную "Сулико", Нино Катамадзе перевела ее в блюзовую плоскость и уже подблюзовый аккомпанемент и после полутора часов джазовых импровизаций вдруг затянула что-то очень аутентичное грузинское. И по ходу дела решила сообщить москвичам, какие прекрасные и миролюбивые люди грузины. "Грузин просыпается утром, благодарит Бога и идет собирать виноград или что-то такое. И вот так поет (показывает, как именно поет грузин): "Как я люблю свою страну". Конечно, было бы странно, если бы она сказала: "Грузин просыпается утром, благодарит Бога и берет в руки автомат. И вот так поет: "Как я люблю свою страну"".