Подзащитные монстры

комментирует Михаил Трофименков

"Французская реальность меня не вдохновляет",— отчеканил Барбе Шредер, француз, родившийся в Тегеране, выросший в Колумбии и работающий в Голливуде. Однако он вернулся в Париж, чтобы снять "Адвоката террора" (L`avocat de la terreur, 2007), портрет 83-летнего Жака Вержеса, самого странного адвоката в мире. Сына француза-дипломата и тайки-учительницы. Бойца Сопротивления, имевшего общие дела с душеприказчиком Гитлера банкиром Франсуа Жену. Романтика, во имя "Франции, родины Монтеня, Дидро и революции" защищающего людей, которых и в бреду не представишь рядом: палестинских боевиков, гестаповского палача Клауса Барбье, Карлоса, дочь Марлона Брандо, Слободана Милошевича, "красных кхмеров", африканских диктаторов, русских и арабских нелегалов, французских спецагентов.

Фильм мог стать дуэлью, хоть как-то объяснить, что движет изумительно моложавым сибаритом с лицом Будды, любителем вина, от которого он отказался, женившись на спасенной им от гильотины алжирской бомбистке Джамиле Бухиред, конспиратором, невесть где пропадавшим с 1970 аж по 1978 год. Собеседником Мао, другом Пол Пота и идеолога Пражской весны Иржи Пеликана. Сентиментальность, как уверяет его подруга, фанатичная верность идее адвокатуры, ненависть к колониализму или безудержное тщеславие?

Полукровка, знающий по себе, что такое расизм, Вержес говорит, что мог бы стать бомбистом, как его клиенты, и ему веришь. И если бы Джамилю казнили, он получил бы аудиенцию у генерала Массю, чьи парашютисты пытали ее на больничной койке, и убил бы его. Возможно. В конце концов, его брат, евродепутат и специалист по экологии, в 1946 году застрелил на Реюньоне политического оппонента их отца. Это у них семейное, хотя в фильме и не упоминается. А как насчет Барбье: мог бы Вержес верховодить лионским гестапо, а если нет, то фраза о террористах лишь фигура речи.

Дуэль не состоялась. Шредер капитулировал. Если Вержес, попыхивая непременной сигарой, произносит "нет", ничего, кроме "нет", от него не добиться. Где он провел восемь лет? "Я был не на Луне". Встречался ли с боевиками немецкой "Красной армии" и Карлосом за железным занавесом? "Нет". Готовил ли побег Магдалене Копп, подруге Карлоса, в которую, говорят, влюбился? "Нет". Свидетели, включая Карлоса, врут. Документы, уличающие Вержеса, подделка. Мистером Нет янки называли Андрея Громыко. По сравнению с месье Нет Жаком Вержесом он — дилетант.

Шредеру остается констатировать общеизвестное: Вержес, мягко говоря, неоднозначная личность. Капитуляцию должен скрыть эффектный зачин — Шредер играет на контрастах. Вот Вержес невозмутимо сообщает: в Кампучии геноцида не было, а лишь отдельные нарушения законности, "красным кхмерам" приписывают жертвы американских бомбежек. Встык — съемки массовых убийств, учиненных французами в Алжире 8 мая 1945 года и сделавших из голлиста Вержеса бунтаря, и эпопея красавицы Джамили. Алжирская глава — самая обстоятельная и безусловная. Вержес — да, герой. И про дела давно минувших дней говорит охотнее всего.

Алжирская глава трогает и потому, что все ее герои трогательно стары телом и бодры духом. Старые террористки, навещающие тюрьму, где некогда ждали вызова на казнь. Старый подпольщик, посылавший их на задание, после каждого взрыва плакавший и зарекавшийся подкладывать бомбы. Старый французский "чекист", которому велели ликвидировать адвоката. Они все в прошлом, но Вержес весь в настоящем.

И чем ближе настоящее, тем невнятнее фильм. Лица сменяются так быстро, что сливаются в пятно. Когда, промелькнув, исчезает Барбье, самый скандальный клиент адвоката, хочется взвыть от досады. А Вержес все немногословнее. Пусть друзья вспоминают о чемодане денег от диктатора Конго Моиза Чомбе, с которым Вержес гулял как с бумажником, а эксперты размахивают документами из архивов "Штази". Все, что они скажут, разобьется о непреклонное "нет". Оно, как коан, хранит бесконечное количество истин, которые, если Будда-Вержес не захочет, никто никогда не узнает.

В прокате с 19 февраля