Председатель совета директоров и основатель холдинга "Финам" Виктор Ремша считает, что мелким клиентам на рынке стоит выделять отдельную нишу, иначе они будут приносить сплошные убытки. Основы своей идеологии глава крупнейшей брокерской компании изложил в интервью корреспонденту "Денег" Ольге Кочевой.
Что сейчас происходит с вашим бизнесом интернет-трейдинга?
— Интернет-брокеры пострадали от кризиса в меньшей степени, нежели компании, связанные с классическим инвестиционным бизнесом, торговлей с институциональными клиентами, западными фондами. У последних сокращение произошло более существенное. Клиентов у нас меньше не стало, скорее наоборот — клиентская база растет, и значительно. Но из-за того, что капитализация рынка существенно упала, и доходы интернет-брокеров сильно сократились.
Насколько?
— Если рынок упал на 70-80%, то доходы брокеров с учетом ограничений маржинальной торговли упали на 30%. Такие цифры получаются, если за точку отсчета взять начало острой фазы кризиса, то есть где-то с сентября прошлого года. Я не знаю, как у всех, но у нас получаются примерно такие показатели.
То есть запрет на короткие продажи и ограничения маржинального кредитования внесли свою лепту в снижение доходов брокеров. Как отразится на фондовом рынке снятие запрета на короткие продажи?
— Позиция трейдеров, с которой я во многом согласен, такова: если хотите увидеть рост, то необходимо разрешить короткие продажи. Без них роста не будет. Нужно понимать, что маржинальная торговля, короткие продажи, классическое плечо в "лонг" — эти вещи просто необходимы для рынка, его ликвидности и роста. Это адекватное состояние рынка. Запрет на короткие продажи лишает спекулянта необходимого минимума, чтобы успешно и комфортно оперировать на фондовом рынке. Если на нем есть короткие позиции, то рынок становится более прогнозируемым и стабильным. Не наши бедные спекулянты убили своими "шортами" рынок — хотя бы потому, что их использует небольшой процент трейдеров.
На Западе короткие продажи если и запрещают, то на небольшой промежуток времени и для хедж-фондов, которые изначально специально формировались для игры на понижение. В периоды кризиса они, играя на понижение, обычно показывают достаточно высокую доходность. И здесь образуется цепочка: они показывают большую доходность, клиенты в них еще больше инвестируют, они еще больше играют на понижение. Безусловно, движения тяжелого миллиардного фонда отражаются на рынке. Но у нас нет таких игроков. У нас частные спекулянты, которые выстраивают свои стратегии с учетом коротких продаж. И это придает рынку лишь больше динамики, уверенности в том, что его движения рыночные, а не искусственные.
Вы как раз пострадали от запретов ФСФР на проведение коротких продаж. Удалось урегулировать конфликт с ФСФР, лишившей вас и некоторых сотрудников компании квалификационных аттестатов?
— Мы получили разъяснения от ФСФР и устранили выявленные нарушения. Хочу подчеркнуть, что потерпевших от нашего "злого умысла" нет — ни рынок, ни клиенты от этого не пострадали. Что такое короткая позиция? Это действие, направленное на то, чтобы заработать на понижении курса акций. Никакого заработка или намерения заработать на понижении курса акций у нас не было.
За счет чего при подобных неоднородностях в трактовке законодательства может расти клиентская база?
— Это в основном те клиенты, которые ранее не имели дела с фондовым рынком. У нас же сильный образовательный маркетинг, так что только в Москве на бесплатные образовательные семинары в месяц приходят 1000-1200 новичков, и определенный процент из них становятся нашими клиентами. Еще 50-60% становятся клиентами через платные образовательные программы. Плюс какая-то часть клиентов перешла из других компаний, в том числе из "Ютрэйда".
И во время кризиса эти клиенты решили активизироваться?
— Конечно. Многие посчитали, что кризис — удачное время для входа на рынок. Полагаю, не без оснований. Это же не в первый раз. Похожая ситуация была и в другие кризисные годы. Например, после дефолта 1998-го.
И насколько же у вас увеличилась клиентская база?
— За прошлый год — на 50%, за первый квартал текущего года — еще на 20%. Если все перевести на язык цифр, то бизнес очень неплохо развивается. Темпы прироста клиентской базы у нас сейчас выше, нежели в период высоких цен, таких как, допустим, в первом полугодии 2008 года. И думаю, что у остальных интернет-брокеров складывается аналогичная ситуация. Другое дело, что наложенные ограничения и низкая капитализация рынка, конечно же, не дают интернет-брокерам тех доходов, которые могли бы быть при более высоких ценах.
Вы первыми из интернет-брокеров повысили докризисные низкие тарифы на брокерское обслуживание частных клиентов. Нынешние тарифы наверняка покажутся им менее привлекательными. Что это — попытка выжить в текущих условиях или новая стратегия развития компании?
— В тех тарифах, которые формировались рынком до кризиса, был заложен некий усредненный показатель роста клиентской базы и роста вознаграждения брокера. Эти параметры должны соответствовать изменившимся рыночным условиям. В последнее время рост клиентской базы не был прямо пропорционален росту комиссионного вознаграждения. Причины очевидные — падение фондового рынка и ограничения, введенные ФСФР. В какой-то момент убыточная часть клиентской базы, комиссионное вознаграждение от которой могло составлять 1-1,5 рубля с клиента в день, сильно возросла, при этом необходимость вести счета этих клиентов осталась. Когда соотношение между убыточными клиентами и приносящими прибыль некритично, то с этим можно мириться и жить дальше. Но когда эта часть растет и непонятно, когда и сколько это будет продолжаться, то необходимо ограничивать издержки снизу. Мы ничего нового не придумывали, пошли по западному пути, где давно существует минимальное ограничение за исполненное поручение, и установили свой минимум на уровне 35 рублей за исполнение одного поручения. Изменение тарифов коснется совсем небольшого числа клиентов. Те, у которых на счете больше 300 тыс. рублей, при умеренной стратегии торговли вообще никак не почувствуют изменений. Клиентам с 30 тыс. рублей на счете нужен другой инструмент. Для них мы разработали более дешевые продукты.
Какие?
— Так называемые CFD — внебиржевой продукт, который формирует брокер для своего клиента. Он позволяет клиенту работать на рынке, использовать плечо и не платить минимальную комиссию за исполнение поручения.
Мы в любом случае стараемся предложить каждой категории клиентов свою услугу. Сейчас на российском рынке интернет-трейдинга складываются тенденции, характерные для западных рынков. Прямой доступ к торговым площадкам онлайн становится более дорогой услугой. При этом появляются дешевые услуги — различные производные типа CFD, которые, например, в Европе в десять раз дешевле онлайн-доступа к биржевым торгам. Мы переходим к нормальному положению вещей, при котором продукты, у которых себестоимость обслуживания дороже, и стоят дороже. Раньше на растущем рынке мы получали прибыль и просто не замечали этого несоответствия между себестоимостью продукта и ценой его продажи клиентам.
В любом случае к этому надо было приходить, мы выбрали это время.
И все-таки как кризис изменил инвестиционные предпочтения компании?
— Наши инвестиционные предпочтения никак не изменились. Мы, как и до кризиса, инвестируем в ИТ и земли сельскохозяйственного назначения. Другое дело, что кризис меняет многое в бизнесе: рынок сжимается, меняются потребительские приоритеты, многие компании не приспособлены к текущей экономике. Те компании, которые ждут, что будет все как прежде, скорее всего, этого не дождутся. Нужно приспосабливаться к той ситуации, которая складывается на нынешний момент.
Какие активы вы купили бы в свой инвестиционный портфель?
— Я бы покупал компании средней капитализации (midcap), которые не находятся под прессом кредитов и генерируют положительный денежный поток.
Где же сейчас найдешь такие компании, особенно среди midcap?
— Есть такие компании — вплоть до небольших ритейловых сетей. Знаю также несколько производственных компаний с диверсифицированной структурой сбыта, которые продают свою продукцию по всему миру.
А теперь почти философский вопрос: на ваш взгляд, дно рынка мы уже миновали?
— Я бы не зарекался еще от одного дна. Но на фондовом рынке больших потрясений я не жду. Те компании, секторы, которые могут пострадать (например, недвижимость, банки), их немного в структуре российских индексов, поэтому российский рынок еще сильнее не упадет.
Какие изменения ожидают фондовый рынок после кризиса?
— Не думаю, что произойдут какие-то кардинальные изменения. Основу фондового рынка — акции — ничем не заменишь. Я не говорю о псевдопродуктах, которые "регулируют" риски. У меня всегда они вызывали много вопросов. Не знаю также, оправится или нет рынок облигаций от того кошмара, который происходит сейчас. Но акции — частичка собственности в действующем бизнесе — это единственная истинная ценность фондового рынка. Остальное — просто нарисованные бумажки.
А стоит закладываться на стремительный рост фондовых индексов?
— Думаю, что совокупного существенного роста не будет, так как вряд ли удастся быстро восстановить на докризисные уровни мировое потребление продукции. Скорее рост и падение акций будут точечными, инвесторам придется выбирать среди более и менее успешных компаний. Но эти движения будут значительными.
Какой момент лучше выбрать для инвестирования в фондовый рынок?
— И сейчас можно заходить. Главное — не ошибиться при отборе эмитентов. Компания с дифференцированным денежным потоком, у которой нет большой долговой нагрузки, уже сегодня может стать ценным объектом для инвестиций.
Тогда логичный вопрос: сколько случаев технических дефолтов в вашем портфеле облигаций?
— Никогда не понимал, что такое облигации. Доходность небольшая и ограничена сверху, а риски не ограничены, поэтому мы особенно никогда не инвестировали туда. Просто раньше нужно было иметь фонд корпоративных облигаций, мы его сделали, но он у нас мизерный. Не понимаю, как можно верить в гарантированную доходность, которой не бывает,— рейтинг ААА, страховку AIG... Вместе с кризисом все это рассыпалось как карточный домик. В итоге в нашем портфеле тоже оказалось несколько дефолтных бумажек, но все вложения в них составляют несколько миллионов рублей.
Но наверняка придется реструктуризировать активы фонда. Как вы это будете делать?
— У людей сейчас проблемы в головах. Как мне сказали, платить по долгам немодно. Смотришь, что компания может выплатить оферты или погасить облигационный выпуск, но они этого не делают. Ну немодно сегодня платить по долгам!
Как вы решаете проблемы с такими эмитентами?
— Нам повезло, что у нас небольшой портфель — всего около 10 млн рублей. С такими активами работа с эмитентами, какие-то суды будут стоить дороже самих ценных бумаг. Мы планируем ликвидировать этот фонд и создать вместо него фонд преддефолтных облигаций, который полушутя называем "Финам Токсичный". На рынке есть потребность куда-то сводить эти проблемные активы.
Когда они сведены в единое целое, то пакеты становятся крупными, а значит, можно с большим успехом настаивать на какой-то реструктуризации долгов компаний. Сейчас на эту тему мы ведем переговоры с другими управляющими компаниями — проблемы у всех более или менее общие.
От каких-то планов пришлось отказаться из-за кризиса?
— Нет. Наоборот, появилось ощущение, что бизнес может начать двигаться в правильном направлении. Было неправильно, когда раньше инвесторов и банки приводили к успеху рискованные действия. Одновременно те, кто вел взвешенную политику, оказывались снизу, так как конкурировать с такими неправильными компаниями было невозможно. Мне не нравился такой рискованный подход к бизнесу. Думаю, что кризис уменьшит аппетит компаний, людей к риску, это придаст финансовому рынку больше уверенности и спокойствия.
Вы сократили свой личный бюджет?
— Всегда непросто экономить, когда до этого ты не особенно сорил деньгами.
А как вы сокращаете издержки в компании?
— Мы не снижали зарплаты, а сейчас снова начали повышать их, не увольняли сотрудников. Более того, у нас увеличивается их количество. Только за четвертый квартал их число выросло на 25%. Сейчас очень хорошее время укрепить свои позиции на рынке, качественно улучшить персонал, нанять более опытных людей.
Какие новые задачи у вас появились?
— Я вижу, что необходимо становиться брокером, конкурентоспособным на международном рынке. В ином случае, когда придут на российский рынок глобальные брокеры — а они придут,— нам будет сложно с ними конкурировать.
Какие шаги вы уже предприняли в этом направлении?
— Мы давно оказываем услуги через западных партнеров на международном рынке. Но сейчас мы открываем офис в Лондоне, в ближайшее время запустим свой прямой доступ на Deutsche Borse (Франкфуртская фондовая биржа), потихоньку собираемся расширять свое присутствие на других международных площадках.