Премьера балет
Две премьеры и один возобновленный балет, объединенные Музыкальным театром Станиславского и Немировича-Данченко в программу под названием "Хореографические шедевры ХХ века", заставили ТАТЬЯНУ Ъ-КУЗНЕЦОВУ поверить в будущее этого театра.
Конечно, с "шедеврами" театр погорячился — по крайней мере два из трех балетов к ним причислить нелегко. Но легендарными назвать можно. Типичная балетная легенда — "Маргарита и Арман", мелодрама по роману Дюма-сына, поставленная в 1963 году сэром Фредериком Аштоном на музыку Листа для рыцарственной дамы Марго Фонтейн и беглеца из СССР Рудольфа Нуреева. Артисты были так убедительны в своей страсти, что мир счел их настоящими любовниками. При жизни сиятельной пары никому не позволялось танцевать их фирменный балет. Да и после их смерти табу нарушили лишь дважды: девять лет назад ради блистательного дуэта Сильви Гиллем с Никола ле Ришем и в прошлом году — ради Нины Ананиашвили, станцевавшей этот балет с Василом Ахметели.
Музтеатр Станиславского — единственный в России получил право на постановку. В Москву балет перенес хореолог Королевского балета Великобритании Грант Коэл, бдительно следивший, чтобы каждое шевеление мизинца Маргариты (Татьяна Чернобровкина) и Армана (Георги Смилевски) соответствовало канону. Но лишенный артистов-харизматиков балет выглядит более чем простодушно: банальная хореография, шитая грубыми нитками режиссура, старомодный пафос — типичный бенефисный спектакль для титулованных прим и премьеров. Однако нельзя не признать, что "Маргарита и Арман" — отличный менеджерский ход театра: во-первых, балет про куртизанку всегда обеспечит кассу, а во-вторых — на него уже записались в очередь звезды из других трупп.
Вторая легенда местного значения — шопеновский "Призрачный бал" Дмитрия Брянцева (1947-2004), покойного худрука балета Музтеатра Станиславского: череда романтических любовных объяснений, разреженная променадами светских мазурок, окутанная тюлевыми стенами призрачного зала и звуками живого рояля. Эти пять дуэтов — страстных и томных, деликатных и откровенных — каких-то 14 лет назад казались лучшим произведением не только Брянцева, но всего российского балета. Испытания временем спектакль не пережил — сейчас лезут в глаза длинноты, неувязки с музыкой, явная наивность хореографии (вроде перекатываний по полу для демонстрации сексуальных отношений героев). Заретушировать недостатки некому — хотя новые исполнители "Призрачного бала" стройнее, красивее и моложе прежних, танцуют они старательно, но нечисто. А главное, явно не понимают (кроме Натальи Ледовской, танцевавшей еще на премьере в 1995-м), про что и для чего поставлен спектакль.
Но, впрочем, никого в зале это особо не расстроило: эйфории, испытанной на "Na Floresta", первом балете программы, с лихвой хватило на два последующих. Впервые российский театр представил публике одного из величайших хореографов нашего времени — испанца Начо Дуато. И впервые российская труппа (не исключая Большой и Мариинку, давно работающих с западным репертуаром) станцевала иностранную хореографию так полноценно и адекватно. А ведь стиль гениального испанца — его текучая, мерцающая интонация, горизонтальные поддержки с пролетами поперек всей сцены, гибкие перекаты обводок, неуловимые смены ритмов, всплески импульсивных прыжков, заканчивающихся в партере, поразительная музыкальность безостановочного потока движений — один из сложнейших в мире современного балета.
В том, что труппа, еще пару лет назад считавшаяся безнадежно косной, танцует эту хореографию высшего пилотажа так свободно и упоенно, огромная заслуга испанских репетиторов — Кевина Ирвинга, Евы Лопес Кревилллен и самого Начо Дуато. "Na Floresta" ("В лесу") — ровесник "Призрачного бала", однако это балет без возраста. Поставленный на музыку бразильца Вилла-Лобоса, использовавшего аутентичные инструменты аборигенов и разбавившего инструментальные фрагменты томительно-чувственными песнями, этот и в самом деле шедевр завораживающе красив. Двадцать минут остановленного времени, двадцать минут чистого счастья, не омраченного ни единой накладкой, ни единым немузыкальным или недоделанным па подарили зрителям десять молодых артистов Музтеатра Станиславского. Труппа явно вышла на новый уровень и теперь вправе расширить свою коллекцию современных балетных шедевров.