"В Сети царит феодальная раздробленность и анархия"

Юрий Мильнер, крупнейший инвестор в российском интернете, рассказал "Секрету фирмы", почему он состоит в четырех социальных сетях и как будет бороться за то, чтобы корреспонденты "Секрета фирмы" оставались пользователями его проектов.

Текст: Владислав Коваленко

Компания Digital Sky Technologies переехала в башню "Москва-Сити" почти год назад — Юрий Мильнер одним из первых арендовал там офис.

Ему здесь нравится. Свободная парковка, нет утренних очередей у лифтов, да и вид из окон на 57-м этаже открывается стратегический. Даже с застывшими справа и слева высотками, которые владельцу Mirax Group Сергею Полонскому уже, видимо, никогда не довести до ума, Мильнер готов мириться: "Когда тут все построят, проехать сюда на автомобиле будет уже практически невозможно",— говорит он. Такой вот парадокс: что Мильнеру хорошо, то Полонскому — очередной слезный пост в ЖЖ.

У компании, управляющей инвестициями в виртуальный бизнес, даже в кризис дела идут лучше, чем у ее арендодателя из "реальной экономики". Настолько лучше, что Юрий Мильнер не побоялся инвестировать прибыль от своих проектов в новое приобретение: в мае 2009-го он купил за $200 млн 1,96% американской социальной сети Facebook. СФ Юрий Мильнер дал первое в своей жизни крупное интервью.

"СЕКРЕТ ФИРМЫ": Недавно президент России Дмитрий Медведев причислил крупнейшие российские порталы к национальному достоянию. Согласны?

ЮРИЙ МИЛЬНЕР: Безусловно. Ведь по большому счету интернет как крупный бизнес существует всего в нескольких странах: Россия, Китай, Южная Корея, Япония, США. Я сейчас говорю о странах, которые смогли создать проекты со значимым посещением. У нас есть люди, способные писать программы на мировом уровне, люди с сильным предпринимательским духом, не собирающиеся выходить из бизнеса через несколько лет после старта. В то же время я знаю множество европейских проектов, чьи основатели продавали их на очень ранних стадиях. Не было амбиций, нужных для того, чтобы построить компанию мирового уровня.

СФ: Допустим, в России есть сайты, способные конкурировать с американскими на равных. Но ведь ничего уникального-то мы не придумали.

ЮМ: Не совсем так. Да, до недавнего времени мы в основном копировали лучшие мировые образцы. Но за последние год-два я наблюдаю интересные новаторские вещи. Например, попытка построить полностью замкнутую социальную сеть. Если ведущие американские проекты, такие как MySpace, Facebook — это открытые системы (позволяют свободно индексировать контент, поощряют трафик из своей зоны в открытый интернет посредством ссылок), то "В контакте" превращается в своеобразный интернет в интернете. Говорят, "В контакте" — аналог Facebook. В последние год-два это уже совсем не так.

СФ: В 1990-х вы управляли инвестициями в реальную экономику и к Сети не имели никакого отношения. Как родилась эта инвестиционная идея?

ЮМ: После кризиса 1998 года я обратил внимание на бурное развитие интернета в Америке. Мне показалось, что интернет окажет серьезное воздействие на многие стороны нашей жизни. Безусловно, в существовавших тогда порталах сложно было разглядеть такой серьезный потенциал. Но я подумал, что это вопрос времени. Примерно в 2000 году мы с партнером Григорием Фингером потихоньку начали инвестиции в Рунет.

СФ: Мы с приятелем в 2001 году тоже стали инвесторами — вложили целых $100 в две американские интернет-компании. Через две недели NASDAQ рухнул, и это надолго отбило желание иметь дело и с инвестициями, и с интернетом.

ЮМ: Это не могло не разочаровать. Крах доткомов существенно изменил нашу жизнь в последующие несколько лет. Пришлось спасать наиболее жизнеспособные части тех проектов, в которые мы уже инвестировали — Mail.ru, Molotok.ru и другие. Привлекать дополнительные деньги в проекты было невозможно, а рекламный потенциал Рунета на тот момент не позволял им работать на самоокупаемости. В 2001 году мне пришлось возглавить Mail.ru, кто-то ведь должен был принимать непростые решения. Одним из них было 80-процентное сокращение штата. До 2004 года нам было очень непросто. Но волна кризиса смыла пену. Те, кто все эти годы продолжал бить в одну точку — Google, eBay, Yahoo,— дожили до осуществления своей мечты.

"У нас два основных орудия производства — сервера и мозги"

СФ: Год назад ходили слухи об IPO "Яндекса" — тогда они могли выручить до $1 млрд. Неужели Рунет может освоить такой гигантский бюджет?

ЮМ: Я не знаю подробностей; возможно, большая часть этих средств предполагалась для нынешних акционеров "Яндекса". Удивительно, что сегодня, даже несмотря на кризис, все крупные проекты Рунета прибыльны и не нуждаются в серьезных инвестициях.

СФ: Да, 46-процентная рентабельность по EBITDA у вашего Mail.ru за 2008 год впечатляет.

ЮМ: Это эффект экономии на масштабе. У нас два основных орудия производства — сервера и мозги. Если мозги дорожают, то сервера год от года дешевеют. Так что мировой тренд тут на нашей стороне. Деньги в Рунете сейчас нужны мелким проектам, но им не нужно много денег. Так что я бы не назвал Рунет инвестоемким сектором.

СФ: Есть ощущение, что все стоящее уже раскуплено.

ЮМ: Никогда не говори "никогда". Постоянно появляются небольшие проекты, которые могут стать большими. Те же "Одноклассники" или "В контакте", которые возникли из очень небольших "ядер" и стремительно выросли.

СФ: И все же последняя ваша сделка — инвестиции в американский Facebook.

ЮМ: Мы и в России ищем новые бизнес-модели, у которых есть потенциал.

СФ: Раньше наверное было проще искать? Берешь американский интернет, смотришь, что выстрелило, реализуешь у нас. А сейчас мы идем по большей части нос в нос. Остались какие-нибудь опережающие индикаторы, по которым можно понять, куда имеет смысл вкладываться?

ЮМ: Проект, растущий без рекламной поддержки,— вот лучший опережающий индикатор. Это значит, такой проект нужен людям. Вообще мы с вами являемся свидетелями революции и в этой области: если раньше для старта проекта был нужен отдельный сайт, то теперь можно, используя простые программистские инструменты, сделать довольно сложное приложение, и оно станет сразу же доступно для всей аудитории соцсети. Это настоящая инвестиционная революция. За последние два года в Facebook, например, появилось более 300 тыс. таких пользовательских приложений, и количество людей, вовлеченных в процесс создания этих приложений, растет. Мы все чаще рекомендуем молодым ребятам, которые приходят к нам за инвестициями, испытать свою идею, создав приложение в соцсети. В Америке возникла целая индустрия инвестирования в успешные приложения Facebook, включая сам Facebook, учредивший фонд для инвестиций в приложения.

СФ: На каких стадиях вы берете проекты?

ЮМ: Начиная со стадии венчурного инвестирования и до самых поздних этапов.

СФ: Есть в мире инвестор, финансовое поведение которого лично вам близко?

ЮМ: В технологическом секторе очень длинный цикл — десять лет и более. Поэтому нам близки инвесторы с долгим инвестциклом, например Уоррен Баффет. Он может "сидеть" в компании 5, 10, 15 лет. Только он вкладывается в широкий спектр отраслей, а мы — исключительно в интернет.

"У людей возник спрос на воспроизведение в сети себя настоящего"

СФ: Пользуясь служебным положением, не могу не пожаловаться на ваше, пожалуй, главное детище — Mail.ru. Основную часть выручки портал делает на рекламе?

ЮМ: Пока да.

СФ: Я довольно долго был его лояльным пользователем. Но в какой-то момент дела по части рекламы у Mail.ru пошли, видимо, неплохо — выручка за 2008 год выросла, судя по отчету, на 90%. Но вот смотреть на бесконечно мигающие баннеры стало невозможно — пришлось уходить на Gmail, который работает быстро и не отвлекает меня от писем.

ЮМ: Отлично понимаю вас как пользователя. Но вашего перехода с Mail.ru не разделяю.

СФ: А что делать. Интернет изначально ведь был халявным, и нам, пользователям, это понравилось. Мы любим кататься, но не любим, когда нас за это монетизируют.

ЮМ: Чем больше интернет знает о вас лично, тем меньше вас раздражает монетизация. Реклама, что вы видите в Mail.ru и в большей части Сети сейчас — не более чем первый этап. Gmail — это уже следующий шаг. Но есть разные способы сделать рекламу кастомизированной. Объявления, которые появляются на вашей странице в Gmail, не такая уж безобидная вещь — эту подборку делает робот, он читает ваши письма и на лету вставляет на страницу то, что считает адекватным содержанию письма. Но есть и другие способы привязать рекламу к интересам пользователя, не читая его писем. Социальные сети — шаг именно в этом направлении. Они пользуются информацией, которую человек сам о себе добровольно предоставляет. Тем не менее революция, совершенная Google, заключается в том, что он сделал рекламу неотличимой от основного контента сайта. Будущее именно за такими порталами. Mail.ru тоже идет к этому. Так что, надеюсь, когда-нибудь, когда вам надоест, что ваши письма читает американский робот, вы вернетесь к нам обратно.

СФ: Зачем вам столько социальных сетей в портфеле? Они же все конкуренты.

ЮМ: Мы смотрим на это несколько иначе. Когда появляется возможность участвовать в интересном проекте, мы ею пользуемся. Если в мире только один подобный проект — вкладываемся в один, а если несколько, то мы пытаемся участвовать во всех.

СФ: Если действовать как Баффет, вы должны становиться пользователем сервиса, прежде чем инвестировать.

ЮМ: Да, это составная часть инвестиционного процесса, хотя иногда (как, например, с Facebook) я, к сожалению, уже не попадаю по возрасту в их целевую аудиторию. Тем не менее, я состою во всех четырех соцсетях, долями в которых мы владеем.

СФ: Сколько же времени вы на них тратите как пользователь?

ЮМ: Не слишком много вообще-то. Но в целом это тренд — если первыми участниками соцсетей была молодежь, то сейчас основная волна подключений — люди в возрасте 30-50 лет.

СФ: Когда произойдет объединение соцсетей в некую метасеть?

ЮМ: Возможно, полной консолидации не будет. Но после того как социальные сети поделят рынок, у них не будет другого способа продолжить рост и поддерживать интерес пользователей, кроме как предоставить своим членам возможность общаться с пользователями конкурирующих сетей.

СФ: Еще год назад Rambler заявлял о скором запуске сервиса, который позволил бы пользователю объединить на свой странице аккаунты в разных сетях. Но так и не запустил.

ЮМ: Думаю, для начала должен возникнуть спрос на эту услугу.

СФ: А вам удобно в четырех сетях?

ЮМ: Мне — нет. Но время для объединения еще не пришло. В Сети вообще пока царит феодальная раздробленность и анархия. Однако ситуация будет меняться. Посмотрите сами: до середины 2000-х интернет был анонимным, потому что людям было нужно где-то реализовывать качества, которые они не могли по каким-то причинам реализовать в реальности. Появление Facebook ознаменовало новую эру: у людей возник спрос на воспроизведение в Сети себя настоящего. Так что и в интернете так или иначе возникнут некие формы регулирования и самоорганизации.

СФ: Государство будет вмешиваться в дела Сети?

ЮМ: Везде по-разному. Например, в Китае государство ограничивает доступ к одним сайтам и стимулирует обращение к другим. Это тоже отражение реальности — китайской.

СФ: И у нас к этому идет.

ЮМ: Не думаю. Вот вы же завели себе почту в Gmail.

СФ: Да. И американский робот читает мои письма...

ЮМ: ...и никто этому не препятствует, заметьте. Я считаю, Рунет сегодня предельно открытая система со свободной конкуренцией.