BUSINESS GUIDE: Сейчас вы платите по долгам страховщиков-банкротов. Удается с них получать компенсации?
АНДРЕЙ БАТУРКИН: На сегодняшний день лицензий лишились 38 страховщиков ОСАГО, по долгам 36 из них мы платим из наших гарантийных фондов. И только по четырем компаниям нам удалось получить деньги — Генеральной страховой компании, "Уникума", "Доверия" и МРСС. Последняя оставила долгов примерно на 90 млн рублей, но новые акционеры предложили оплатить часть долгов в размере 40 млн рублей. Мы оказались перед выбором — либо согласиться, либо отказаться, ожидая, что взыщем свое через процедуру банкротства, и в конечном итоге не получить ничего. Мы согласились на предложение новых владельцев МРСС.
BG: А через процедуру банкротства взыскать ничего не удавалось?
А. Б.: Нет, конечно. Деньги просто растворяются в конкурсной массе и до нас не доходят. Яркий пример — случай со страховой компанией КОНДА. Мы выплатили по их долгам 87,6 млн рублей. При этом, по экспертным оценкам, можем выплатить еще 200 млн рублей. А через суд не можем взыскать ничего, хотя участвуем во всех судебных процедурах от и до. Собственник компании поставил своего арбитражного управляющего, пытается увести активы — добиться чего-либо невозможно.
BG: По закону арбитражного управляющего выбирает тот, кто первым инициирует банкротство. Не успеваете?
А. Б.: Мы часто успеваем, но толку от этого мало. От момента отзыва лицензии до решения суда о начале банкротства проходит в среднем три месяца. К этому времени в компании уже ничего не остается. В этом году мы впервые столкнулись с ситуацией, когда два игрока уходили, не заплатив взносы в РСА. Мы этим воспользовались, подав на них в суд за неуплату, и еще до отзыва лицензии смогли инициировать банкротство.
BG: Поправки в закон о банкротстве дают возможность продавать портфели по ОСАГО страховщиков-банкротов на аукционах. Как это все будет работать?
А. Б.: Это механизм, который мы предложили с целью снижения нагрузки на компенсационные фонды союза. Допустим, какая-то компания ушла с рынка и оставила портфель с обязательствами на 100 млн рублей. Сейчас эти 100 млн рублей падают на компенсационный фонд РСА, из которого мы производим выплаты пострадавшим от виновников-клиентов страховщика-банкрота. Мы предлагаем передать портфель на оценку актуариям, чтобы они сказали, сколько там долгов, сколько активов, сколько клиентов. А потом мы выносим этот портфель на аукцион. И говорим: "Кто готов его взять за деньги?" Страховщики торгуются, забирают портфель, например, за 20 млн рублей ради базы клиентов. Эти деньги поступают в компенсационный фонд РСА. Мы, в свою очередь, переводим 100 млн рублей на выплаты компании. Она сама расплачивается по обязательствам. А мы, выходит, не просто пополнили фонд на 20 млн рублей, но еще и сэкономили на административных издержках в виде зарплат нашим сотрудникам выплатного подразделения.
BG: Но пока поправки о банкротстве не действуют, как вы вычисляете проблемные компании?
А. Б.: Предупреждение банкротства — это не наша функция, у нас просто нет таких полномочий. Мы можем оценить, что происходит с той или иной компанией, по ряду индикаторов — и то только в части, касающейся ОСАГО. А ведь зачастую финансовые трудности в компаниях, ушедших с рынка, возникали из-за проблем с другими видами, например по каско.
BG: А что это за индикаторы?
А. Б.: Самый простой и не зависящий от степени достоверности отчетности компании — это жалобы граждан. Причем мы не смотрим общий объем жалоб на компанию.
BG: Иначе победит тот, у кого самый большой портфель на рынке?
А. Б.: Нет, это далеко не так. Например, далеко не самая крупная компания "ЛК-Сити", у которой недавно отозвали лицензию, являлась лидером по жалобам в абсолютных величинах. За девять месяцев на нее пришло в РСА более 450 жалоб. Правда, обычно для анализа мы используем более сложный и объективный индикатор с учетом величины портфеля и показателя заявленных убытков. Мы высчитываем среднее для рынка соотношение жалоб и заявленных убытков. Если жалоб на страховщика существенно больше среднерыночного показателя — это сигнал к действиям. Другой показатель — резкий рост продаж. Для нас это сигнал, что компания начала хулиганить. Третий показатель — уровень урегулированности убытков. Если отношение урегулированных убытков к заявленным меньше среднего значения по рынку, значит, компания начала задержки выплат. Таких индикаторов у нас пять-семь. Если у страховщика есть отклонения от средних показателей по нескольким индикаторам, то мы инициируем проведение проверки в такой компании.
BG: А почему вы не публикуете информацию по жалобам?
А. Б.: Мы опасаемся, что в случае, когда эта информация приобретет публичный характер, это сможет стать инструментом для недобросовестной конкуренции. Жалобы ведь можно создать. По большим компаниям это сделать, конечно, непросто. Но по маленьким хватит и 20 жалоб, чтобы выдвинуть ее в лидеры. У нас был эпизод с одной региональной компанией, которая резко вырвалась в лидеры по жалобам. Мы вызвали ее на дисциплинарную комиссию, спрашиваем, в чем дело. Оказалось, что страховщик поссорился с какой-то юридической конторой, с которой раньше работал. Так эти юристы под копирку настрочили жалоб. А если такие ситуации станут регулярными, то мало того, что клиенты не получат объективной информации, так еще и мы лишимся самого главного нашего индикатора.
BG: А какие у вас сегодня есть рычаги давления на компании?
А. Б.: В процессе работы с жалобами граждан мы анализируем, насколько компания обоснованно либо отказала гражданину в выплате, либо уменьшила ее размер. Такие ситуации регулярно рассматриваются на нашей комиссии по жалобам, и часто компания соглашается с нашей аргументацией и пересматривает свое решение.
Есть система штрафов за разные нарушения — например, когда компания несвоевременно сдает отчетность в РСА или несвоевременно уплачивает взносы. В этом случае каждый день просрочки стоит страховщику денег, а если взносы не платятся два квартала подряд, то такая компания может быть и вовсе исключена из союза, что автоматически приведет к отзыву лицензии. Если же компания считает, что ее хотят наказать незаслуженно, она может оспорить такое решение на заседаниях дисциплинарной комиссии или президиума РСА. Но надо отметить, что страховщики очень жестко относятся к своим коллегам, которые не соблюдают финансовую дисциплину в рамках союза.
BG: С 1 марта работает система прямого урегулирования убытков. Какие проблемы уже видны в системе?
А. Б.: Проблем несколько. Первая, которая была очевидна еще на старте проекта, касается налогового учета взаиморасчетов страховщиков друг с другом. Если налоговые поправки не будут приняты в ближайшее время, страховщиков ждут проблемы с налоговыми органами. Вторая проблема была для нас неожиданной. Оказалось, что налоговики и судебные приставы могут арестовывать счета, с которых проводятся взаиморасчеты между компаниями. То есть страховщик не заплатил 15-20 рублей налогов, у него арестовали счет, заблокировав его деятельность. Мы сейчас обсуждаем этот вопрос с Минфином, надеемся, что удастся придать этим счетам особый статус.
Третья проблема связана с тем, что все взаиморасчеты проводятся по фиксированным ставкам. То есть неважно, сколько ты выплатил — получишь все равно фиксированную сумму. В результате некоторые страховщики с радостью обслуживают своих клиентов по убыткам меньше фиксированной суммы. А клиентов с убытками больше этой суммы отправляют под разными предлогами в компании виновников аварии. Взывать к совести в кризис бессмысленно. Подобные вопросы решаются не через такую аргументацию. Исправить ситуацию может поправка в закон, которая обяжет всех автовладельцев обращаться за выплатами только в компанию, у которой был куплен полис.
BG: Получается, пока такую поправку не примут, компании будут продолжать селекцию клиентов?
А. Б.: Механизм противодействия таким компаниям сейчас вырабатывается. В частности, на последнем президиуме РСА было решено разработать критерии, которые позволят выяснить, лукавит ли компания, когда регулярно перенаправляет своих клиентов в компанию виновника. На основании этих критериев будут выявляться недобросовестные страховщики, к ним будут применяться санкции. Об исключении из рядов РСА речи не идет, но штрафы будут серьезные.
BG: Выровнялась ли убыточность после повышения региональных коэффициентов по ОСАГО?
А. Б.: Да, убыточность во многих регионах стала лучше. Но появились новые аутсайдеры, где уровень выплат превысил 77%: Мурманская, Новгородская, Архангельская области и Карелия. Латать это одеяло, корректируя тарифы по регионам, уже неэффективно. Надо менять базовые тарифы, особенно с учетом предложенного Минфином увеличения лимитов ответственности как по жизни и здоровью, так и по имуществу.