О Луисе Фаррахане, лидере небольшой мусульманской секты "Нация ислама", мало кто слышал до того, как он собрал сотни тысяч чернокожих мужчин на митинг в центре Вашингтона в прошлом октябре. Так он вышел на арену большой политики и теперь утверждает, что его движение скоро станет политической силой, равной по значению демократической и республиканской партиям. Фаррахан называет черных высшей расой, но средством достижения истинного равноправия считает добровольный апартеид, образование на территории США отдельных государств "только для черных". В своих проповедях Фаррахан возносит хвалу Аллаху и говорит о любви к Христу. При этом его называют расистом, антисемитом, обвиняют в желании создать "Разъединенные Штаты Америки". Чтобы понять "Нацию ислама" и Фаррахана в настоящем и попытаться предугадать их будущее, лучше всего начать с прошлого.
Я вышел родом из еврейского квартала
Бостон. Площадь Фредерика Дугласа, находящаяся на пересечении Тремонт-стрит и Кэбот-стрит в районе Нижнего Роксбери, в 1995 году представляет собой печальное зрелище. Ряд обветшавших домишек, пустое пространство на месте снесенных зданий и небольшая стройплощадка. Полвека назад, когда по этим улицам ходил юный Луис Уолкотт (позднее ставший Луисом Фарраханом), на Тремонт-стрит было множество ресторанов и ночных клубов, недорогих магазинчиков и аптек, а хозяевами всех этих заведений были люди с черным цветом кожи. Неподалеку находились редакции двух городских газет, также выпускавшихся чернокожими и для чернокожих. Через два квартала располагалась епископальная церковь святого Киприана, куда Луис, как и сотни других выходцев из Вест-Индии, ходил на воскресные службы и чаепития под духовную музыку. Прихожане были одеты в шелка, фланель и соломенные шляпки.
Роксбери находится к юго-западу от Бостона. В начале века квартал был основан евреями, эмигрировавшими из России. Затем появились обитатели с черным цветом кожи. В сороковые годы население квартала составляло около 180 тысяч человек. Самые богатые — в основном евреи из среднего класса и черная элита — жили в отдельных домах на Блю Хилл Авеню, "на холме", в Верхнем Роксбери. В Нижнем Роксбери, "низине", селился народ победнее. Преобладали выходцы из Вест-Индии, приехавшие в Бостон в двадцатые годы и работавшие носильщиками в гостиницах и прислуживавшие в богатых домах.
Сейчас Нижний Роксбери считается одной из самых криминогенных зон в окрестностях Бостона. Тогда, в сороковые, иммигранты с Ямайки и Барбадоса, жившие на Шоумут-авеню, не имели привычки закрывать дверь на ночь. "Когда я говорю с современной молодежью, то мне не верят, что было такое время, когда мы не запирали двери, когда можно было войти в любой дом и получить обед, — говорит Мелвин Миллер, главный редактор бостонской газеты Bay State Banner, знакомый с Фарраханом с детства. — Фаррахан считает, что для нас более естественна не та модель поведения, которая была нам навязана. Он помнит другое, лучшее время". Счастливое старое время, когда семьи были крепкими, большинство взрослых имело работу, а бедняки не чувствовали себя отверженными. А самые амбициозные обитатели района, желавшие получить хорошее образование и сделать карьеру, получали у соседей кличку "черные евреи". Среди них был и Луис Уолкотт.
Роксбери начал меняться в пятидесятые годы. Сначала евреи из Верхнего Роксбери стали продавать свои дома и переселяться в другие районы, такие как Бруклин и Ньютон. А в шестидесятые началась лихорадка недвижимости, и даже белые почувствовали себя черными. В пятидесятые годы до церкви св. Киприана почти все прихожане доходили пешком. Десятью годами спустя 90% из них ездили в церковь на машине или автобусе, поскольку жили слишком далеко. С Роксбери случилось то же, что и с Гарлемом, Шоу, Уоттсом и другими когда-то стабильными негритянскими сообществами. Те, кто имел работу, семью и желание пробиться в жизни, уехали. Остались лишь те, кто не хотел или не мог этого сделать. Сейчас в Роксбери живет на 100 тысяч человек меньше, чем полвека назад.
Он давно оттуда уехал. Сначала в нью-йоркский Гарлем, чтобы стать настоятелем местной мечети секты "Нация ислама" (Nation of Islam), а затем в Чикаго, чтобы возглавить политическое движение с тем же названием. Он носит другое имя. Но в душе он, похоже, так и не расстался с Нижним Роксбери. Старый район живет в памяти Луиса Фаррахана.
Начиная с юных дней, когда он проповедовал в мечети в Дорчестере, и до двухчасового доклада перед участниками "Марша миллиона мужчин" в Вашингтоне в прошлом октябре, Уолкотт много раз повторял одну и ту же мысль. Черные должны воссоздать то сообщество, в котором он провел счастливое детство: когда у черных был свой собственный бизнес, когда главой черной семьи был черный мужчина, а дисциплина, религия и образование высоко ценились.
Он носит "боксерский" двубортный пиджак и узкие галстуки-"бабочки" той поры, стрижется по моде сороковых годов и имеет характерное для интеллектуалов старого доброго времени произношение. Фаррахан стал символом "черной ностальгии". Белые критики зовут этот имидж "гангстерским" и пугают его именем маленьких детей.
Я родом из детства
Мать Луиса звали Мэй Мэннинг. Она приехала в Штаты из британской колонии — острова Сент-Киттс и вышла замуж за уроженца Ямайки Персиваля Кларка, который вскоре после свадьбы отбыл в неизвестном направлении. Мэй нашла себе нового мужа, тоже уроженца Вест-Индии, Луиса Уолкотта, от которого родила сына Алвена. Тут из небытия снова возник Кларк. Он появился ненадолго, но ему хватило времени на то, чтобы Мэй забеременела уже от него. Она трижды пыталась изгнать плод доморощенными методами, но все же 11 мая 1933 года у нее родился сын, получивший имя и фамилию человека, который не был его отцом, — Луис Уолкотт. Обманутый второй муж вскоре после рождения чужого ребенка вскоре последовал примеру первого и исчез.
Мэй Уолкотт пришлось воспитывать детей самостоятельно. Она была прислугой в богатых семьях и для экономии сама шила детям одежду.
Попасть в другой район обитателю Нижнего Роксбери было нелегко. И все же после семи классов школы Луис поступил в престижную Латинскую школу Бостона (одну из лучших государственных школ). Он был единственным чернокожим в классе и чувствовал себя так неуютно, что через год бросил учебу.
Нижний Роксбери был богатым и стабильным сообществом, возникшим, как это ни парадоксально, благодаря сегрегации (подобно Гарлему). На Тремонт-стрит процветал бизнес. Дом Роберта Гулда Шоу был центром общественной жизни района. Здесь устраивались культурные программы и поездки в летние лагеря для детей. Из ровесников Фаррахана, живших с ним по соседству, один стал заместителем мэра Бостона, другой занял высокий пост в министерстве здравоохранения США, третий удачно занимается недвижимостью, четвертый руководит факультетом афро-американских исследований Бостонского университета. Человек, присматривавший за маленькими Уолкоттами, сделал хорошие деньги на недвижимости и банковском деле. Старший брат Фаррахана, Элвин, стал популярным джазовым пианистом и живет в Чикаго.
"Ненависти между представителями разных слоев общества не было, — вспоминает Натан Райт, настоятель церкви святого Киприана в сороковые годы. — Хотя некоторые люди жили в трущобах, они не опускались и вынашивали честолюбивые планы".
В Роксбери было принято смотреть на жизнь с оптимизмом и быть довольным своею судьбой. Малькольм Х, который тоже здесь жил в сороковые годы, позднее писал в своей биографии, что дипломатам следовало бы брать пример с почтальонов и уличных торговцев этого района. "Я догадываюсь, что восемь из десяти 'негров с Холма', несмотря на громкие названия своих должностей, на самом деле работали слугами и лакеями. 'Он занят банковским бизнесом'. 'Он занимается ценными бумагами'. Похоже было на то, что речь идет о Рокфеллерах или Мелонах, а не о швейцаре из банка и курьере брокерской конторы", — писал Малькольм Х.
Чернокожие обитатели Роксбери делились на три группы: жившие в основном в Верхнем Роксбери "черные брахманы" (уроженцы Новой Англии), "домашние" (недавно приехавшие из южных штатов) и "черные евреи", или "турки" (семьи из Вест-Индии, как Уолкотты).
Различия эти были весьма серьезны. Около 300 тысяч иммигрантов из Вест-Индии, прибывших в США в первые три десятилетия этого века, сознательно держались особняком от местных чернокожих жителей. В Нижнем Роксбери у них была своя церковь — святого Киприана, — которую они считали более высокой по статусу, чем баптистские молельные дома, посещавшиеся "домашними". У "черных евреев" были также собственные клубы и свой банк. "Это было похоже на новую Ямайку. Они играли в крикет, ходили друг к другу в гости, устраивали праздники для своих", — вспоминает Фрэнклин Гордон, друг детства Фаррахана.
Бывшие жители Вест-Индии выделялись не только стремлением собираться вместе и своим благоговейным отношением к семье, работе и дисциплине. В начале века именно они, выходцы из стран, где чернокожие составляли большинство, были лидерами черных на выборах и в интеллектуальном радикализме.
Образцом такого лидера был Маркус Гарви, уроженец Ямайки, черный националист, который буквально гальванизировал чернокожую общину Америки в двадцатые годы. Гарви говорил, что черные должны гордиться цветом своей кожи и культурным наследием своего народа, что им следует избавиться от комплекса неполноценности и заняться взаимопомощью и экономическим самообеспечением. К сороковым годам популярность возглавляемой Гарви Объединенной негритянской ассоциации улучшения (United Negro Improvement Association, UNIA) среди чернокожего населения уменьшилась. Но не среди представителей Вест-Индии.
В Роксбери представители UNIA собирались в концертном зале имени Тюссена (названном так в честь гаитянского революционера) на Тремонт-стрит. Оттуда и взялись все ценности и идеалы детства Фаррахана. Мать воспитывала детей подзатыльниками, но при этом платила за уроки скрипки для юного Луиса и фортепьяно для его старшего брата. Луис мечтал поступить в музыкальную школу Джульярд в Манхеттене.
Уолкотты были поклонниками Гарви и почти каждое воскресное утро ходили в концертный зал, чтобы послушать проповеди гордости и взаимопомощи черных. Луис был преданным христианином, пел в церковном хоре и входил в организацию христианской молодежи церкви святого Киприана. Он был настолько фанатично верующим, что когда в летнем лагере друг выругался в его присутствии, Луис вымыл ему рот мылом.
В таком закрытом мире он и развивался — был чемпионом по бегу на короткие дистанции в университете, блестящим студентом, талантливым музыкантом. Он был образцовым молодым человеком. В двадцатые годы он увлекался песнями в стиле каллипсо и взял себе сценический псевдоним Очаровашка (the Charmer), который очень ему подходил.
"В молодости он резко отличался от окружающих, — вспоминает Мелвин Миллер. — Он был до крайности обходителен, сладкоречив. Мне кажется, что я никогда не слышал, чтобы он ругался. Он был высокоморальным человеком. Можно было подумать, что такого мягкого человека многие должны пинать. Но в нем было скрыто что-то жесткое. Знаете, я думаю, что на самом деле он мало изменился".
Если бы он жил десятилетием позже, ему было бы легче получить хорошее образование. Он мог бы поступить в более престижный вуз, чем учительский колледж в Уинстон-Салеме (Северная Каролина). Но для черного мальчика из Нижнего Роксбери в пятидесятые годы это было очень даже неплохо. В плане образования. Только.
"Осмелюсь сказать, что Уинстон-Салем сделал его таким, каким он стал сегодня, — говорит друг Фаррахана той поры, а ныне проповедник 12-й баптистской церкви в Роксбери Майкл Хейнз. — Знаете, в пятидесятые для черного парня из Вест-Индии попасть в Северную Каролину было довольно травматично".
За пределами защищенного мирка Роксбери Фаррахан столкнулся с жестокой реальностью Юга. Примерно десять лет назад в одном газетном интервью (которые он дает довольно редко) Фаррахан вспомнил, что однажды, когда он куда-то ехал на поезде, во время восьмичасовой стоянки в Вашингтоне он попытался пойти в кино, но его не пустили в зал из-за цвета кожи. Это, как он вспоминает, был первый случай, когда его в чем-то ограничили из-за черного цвета кожи, но с продолжением пути на юг такие истории повторялись.
В кинотеатре Уинстон-Салема он мог сидеть только в последнем ряду, а в церкви "для белых" — находиться только на балконе.
"И тогда я начал понимать лицемерие Америки, провозглашающей демократию, но живущей в неравенстве. Я видел лицемерие церкви, провозглашающей любовь к Иисусу Христу, но живущей в ненависти. Я решил начать поиск религии, которая удовлетворила бы меня. В этот период возмужания я не мог отделить грехи христиан от христианства, от подлинного учения Иисуса Христа. Поэтому я начал поиск религии, которая удовлетворила бы меня".
После двух лет в колледже он бросил учебу и начал карьеру певца каллипсо. А затем произошел главный поворот в его жизни.
Как "очаровашка" стал пророком
В 1952 году Луис Уолкотт вернулся в родной Бостон. Там он узнал о "Нации ислама".
Религиозная секта "Нация ислама" была создана в июле 1930 года продавцом плащей-дождевиков в разнос Уоллесом Доддом Фордом, более известным последователям под именем У. Д. Фарры. Фарра заявлял, что является прямым потомком пророка Магомета, на которого возложена великая миссия — "возродить погибшую на Западе нацию". Он утверждал, что люди с черным цветом кожи являются избранным Аллахом народом, но оторвались от истинной веры в период рабства. Проповеди Фарры имели успех. Ему удалось создать собственный храм в Детройте, куда собирались на богослужения представители "потерянной и найденной нации ислама на Западе". В мае 1933 года Фарра был арестован по обвинению в причастности к человеческому жертвоприношению в соответствии с канонами религии вуду (так писали детройтские газеты в ту пору). Однако до суда дело не дошло, полиция приказала Фарре покинуть город, и тот так успешно выполнил это распоряжение, что больше его никто не видел.
Новым руководителем секты стал бывший рабочий автомобильной фабрики Роберт Дж. Пул, принявший имя Элии Мухамеда. Он перенес деятельность секты в Чикаго, где провозгласил, что Фарра был Аллахом в образе человека, а он сам является подлинным пророком Аллаха. В должности пророка Элия Мухамед успел сделать многое. Он помогал чернокожим жителям Чикаго создавать деловые предприятия, открывал школы для их детей, создал существующую до настоящего времени новую структуру секты, в которую входит небольшой отряд наиболее приближенных последователей ("Плоды ислама"). Он написал книгу "Послание черного человека Америке", в которой объяснял, что "черный человек — первый и последний хозяин Вселенной", а белые — это дьяволы, созданные злым гением Якубом 6 тысяч лет тому назад.
Луис Уолкотт, столкнувшийся с этим учением, понял, что обрел то, что искал. В 1955 году он вступил в "Нацию ислама" и принял имя Луис X. Он познакомился с Малькольмом X, бывшим заключенным, ставшим затем проповедником секты. Сначала Луис был помощником Малькольма Х в Роксбери. В 1957 году, когда Малькольм Х был переведен в Гарлем, Луис был назначен главой старой мечети Малькольма в Дорчестере. Ему тогда было 24 года.
В одночасье вежливый и обходительный Уолкотт стал Луисом Фарраханом, человек, певший когда-то песни каллипсо о любви, стал петь об опасностях белого превосходства. Уолкотт брал уроки скрипки у еврея-учителя, Фаррахан заработал титул антисемита, называя евреев "кровопийцами", а сионизм "грязной религией". Луис Уолкотт добивался успеха в белом мире, Луис Фаррахан прославлял черный сепаратизм, отвергая белый мир как загнивающий и дегенерирующий.
Но по большому счету перемен в жизни Фаррахана не произошло. Секта, в которую он вступил, а со временем возглавил, находится в стороне от основного мусульманского движения чернокожих американцев, которое ближе к традиционному исламу. По замечанию чернокожего ученого С. Эрика Линкольна, "Нация ислама" — "социальное движение, опирающееся на религию, где политическая и экономическая программа переплетена с теологией, а каждый, кто становится лидером, придает движению новую окраску".
В 1964 году Малькольм X порвал с "Нацией ислама" и осудил ее расистскую идеологию. Фаррахан, принявший сторону Элии Мухамеда, назвал отступника собакой и заявил, что тот "приговорен к смерти". Через несколько месяцев Малькольм X был застрелен. Хотя родственники погибшего и обвиняли Фаррахана в причастности к убийству, тот всегда отрицал обвинения, называя их "провокацией ФБР". Много лет спустя дочь Малькольма X была арестована по подозрению в подготовке убийства Фаррахана, но тот благородно решил не подавать на нее в суд и даже оплатил курс ее лечения от алкоголизма и наркомании.
В 1975 году умер Элия Мухамед, и власть перешла к его сыну Уолесу Дину Мухамеду. Тот взял курс на сближение секты с ортодоксальным исламом, разрешил посещать богослужения людям с белым цветом кожи и переименовал организацию во "Всемирное сообщество ислама". Фаррахан выступил против, заявив, что не хочет быть идейной проституткой и возродил "Нацию ислама" в оригинальном обличье.
В настоящее время штаб-квартира "Нации ислама" находится в Чикаго. Число членов составляет, по разным оценкам, от 10 до 200 тысяч человек. Наиболее приближенные к руководителю участники организации зовутся "Плодами ислама" и образуют службу безопасности, поддерживающую порядок в черных гетто и охраняющую особо важных представителей своего народа (например, во время процесса над О. Дж. Симпсоном они охраняли подсудимого и его адвоката Кочрена). Недавнее федеральное расследование показало, что "Нации ислама" таинственным образом удалось получить контракт стоимостью $4,6 млн от полиции города Балтимора на охрану ряда общественных зданий, несмотря на то что компания Wells Fargo бралась выполнить ту же миссию за меньшую сумму. Организация владеет также ресторанным комплексом и торгует мылом. Членам организации запрещено употреблять алкоголь и наркотики, а женщины должны знать свое место (как в ортодоксальном исламе).
В своих проповедях Фаррахан высказывает взгляды, не совпадающие с основным вектором политического движения чернокожих. Он заявляет, что все проблемы чернокожего сообщества имеют не внешние, а внутренние, не социальные, а моральные причины. "Знаете ли вы, почему вы страдаете? Господь хочет, чтобы мы поняли, что надо заглаживать свою вину и возвращаться к нему", — как-то сказал он.
Высказываемые Фарраханом взгляды — своеобразный идеологический компот. Тем не менее его влияние выходит за рамки "Нации ислама" и распространяется на значительную часть "черной Америки". Чернокожая община Америки переживает глубокий кризис. Достаточно знаменателен следующий факт. Каждый четвертый чернокожий американец в возрасте от 20 до 29 лет сейчас находится в тюрьме или приговорен условно. Учение "Нации ислама", изначально направленное на маргинальные слои общества, оказалось очень кстати. Фаррахан имеет относительно небольшое число горячих приверженцев и очень значительное число сочувствующих.
Отличайте зерна от плевел, а хороших евреев — от плохих
В своей ежегодной традиционной речи "День Спасителя" перед членами организации "Нация ислама", прочитанной в Чикаго ровно год назад, Луис Фаррахан сделал паузу, чтобы произнести похвалу "успехам и великолепию" еврейского народа.
Антисемитизм, сообщил аудитории ее лидер, — это простая зависть перед тем, чего достигли евреи. Но, заметил он, есть и другая сторона вопроса. Щедрые дары Господа евреям создавали соответствующие обязательства, и те, кто воспринял божественное знание, но отказался соблюдать моральную корректность, превратились в дьяволов. Существуют хорошие евреи и плохие евреи, так же как хорошие мусульмане и плохие мусульмане, хорошие христиане и плохие христиане. Как сказал Фаррахан, его обвиняют в антисемитизме лишь за то, что он честно говорит о существовании этой разницы. "Ротшильд утверждал, что он еврей. Но был ли Ротшильд моральным человеком? Ротшильд давал займы Адольфу Гитлеру. Проклятье. Лучше не открывайте рот и не называйте меня антисемитом".
То, как Фаррахан думает и говорит о евреях, возможно, самая спорная часть его философии. Но, с учетом приведенных выше цитат, нельзя просто обвинить его в антиеврейских настроениях. Он испытывает по отношению к евреям более сложные чувства.
Фаррахан постоянно характеризует евреев как народ, добившийся успехов и славы, и приводит их в пример черным. В одной из недавних речей он призывал чернокожих мужчин не жениться на белых женщинах, утверждая, что в этом вопросе надо подражать евреям: "Ни один уважающий себя еврей через четыре десятилетия после Холокоста не приведет немку в дом, потому что у его бабушки на руке написан номер".
Фаррахан восхищается тем, что в еврейской культуре большое внимание уделяется семье, дисциплине и послушанию. В конце концов в Роксбери такие семьи, как его, называли "черными евреями". Празднуя два года назад свое шестидесятилетие, Фаррахан решил сыграть во время торжества на скрипке. Готовил его к концерту еврей-учитель, а играл он на празднике композицию еврея Мендельсона.
Но в то же время евреи постоянно становятся объектом критики Фаррахана. Ссылка на Ротшильда и его аморальные деяния (которые не доказаны) весьма типична. Часто Фаррахан говорит и о том, что американские евреи играли большую, едва ли не главную роль в работорговле. Подобные примеры лидер "Нации ислама" берет из самой низкопробной антисемитской литературы.
Почему же он хвалит и ругает евреев одновременно? Каковы причины этого? Почему вообще Фаррахан так часто говорит о евреях?
Постоянная озабоченность Фаррахана еврейским вопросом весьма типична для человека его возраста и происхождения. В Роксбери в сороковые годы жила большая часть бостонских евреев. На главной улице района — Блю Хилл Авеню — было много магазинов кошерной пищи и еврейских школ. Многие из одноклассников и учителей Фаррахана были евреями. Многие дома Нижнего Роксбери, где в послевоенные годы поселились чернокожие иммигранты, ранее принадлежали евреям, приехавшим из России.
Евреи и чернокожие были объединены своей маргинальностью в Бостоне, где преобладали итальянцы и ирландцы. Но это сближение привело впоследствии к большему разочарованию и большей ненависти. Упадок района Роксбери стал причиной ухудшения межнациональных отношений. В шестидесятые годы самые серьезные конфликты в районе происходили между евреями и черными.
В 1991 году "Нация ислама" опубликовала книгу "Секретные отношения между черными и евреями", в которой евреи обвиняются в активной работорговле на американском континенте, которая продолжалась гораздо дольше и унесла жизней намного больше, чем гитлеровский геноцид евреев. Хотя представители науки подвергли книгу резкой критике, представители "Нации ислама" считают ее непревзойденным шедевром.
Октябрьская революция и триумфальное шествие
16 октября прошлого года в Вашингтоне состоялся "Марш миллиона мужчин", организованный "Нацией ислама". Фаррахан впоследствии заявил, что ему удалось достичь своей цели и собрать миллион мужчин с черным цветом кожи (белых и женщин на мероприятие не звали — по вполне понятным причинам). Правда, власти утверждали, что участников было всего около 400 тысяч. Мероприятие началось общей молитвой в 7 часов утра и закончилось в 3 часа дня.
Главным событием дня была речь Фаррахана.
Он призвал свою аудиторию дать обещание "добиваться самосовершенствования духовного, морального, умственного, социального, политического и экономического", "создавать новые предприятия, строить дома и фабрики... на собственное благо, благо своей семьи и своего народа", "никогда не оскорблять жену побоями", "никогда не отравлять тело наркотиками", "никогда не использовать слово на букву 'b' в отношении женщины" и "поддерживать газеты для черных, радио для черных, телевидение для черных".
"Черный человек, ты не должен сталкиваться с белыми людьми. Все, что мы должны сделать, это вернуться домой и возродить производство в наших общинах. Все, что мы должны сделать, это вернуться домой и превратить наши общины в безопасные и приличные места для жизни. И если мы начнем развивать бизнес в черных общинах, создавать новые фабрики, сильнее конкурировать друг с другом, то белые люди вместо слова на букву 'N' будут говорить: 'Эй, посмотрите на них! Господи! Они великолепны. Они чудесны. Мы не можем, мы не можем сказать, что они ниже нас по положению'.
В начале этого года Луис Фаррахан совершил международное турне. Он побывал в Ливии, Нигерии, Либерии и Заире. Лидер ливийской революции полковник Муамар Каддафи договорился с ним "вести борьбу с Соединенными Штатами изнутри" путем создания мусульманского лобби в США в преддверии президентских выборов, на что обещал выделить $1 млрд. Иранский парламент оценил деятельность Фаррахана как продолжение в США начатой аятоллой Хомейни исламской революции. Ранее Каддафи уже предоставлял Фаррахану беспроцентный кредит (правда, на более мелкую сумму — $5 млн) для развития торговли мылом.
Конечным пунктом поездки Фаррахана была ЮАР, куда он попал по приглашению политической партии Khoisan X!, входящей в состав Панафриканистского конгресса, который борется за усиление роли чернокожего населения в жизни страны и экспроприацию земельных владений, принадлежащих белым. Белокожие жители ЮАР не выразили удовольствия по поводу приезда Фаррахана. Евреи критиковали его за антисемитизм, либералы утверждали, что его взгляды прямо противоречат морали "новой Южной Африки", а радикалы заявили, что чернокожие лидеры слетелись на этого врага белых как мухи на дерьмо.
Три основных принципа политической жизни ЮАР в эпоху после крушения режима апартеида — расовое, половое и религиозное равноправие. Фаррахан выступает за расовый сепаратизм, воинствующий исламский фундаментализм и главенствующую роль мужчины в семейной жизни. Тем не менее ветеран борьбы с апартеидом президент ЮАР Нельсон Мандела пожал руку гостю, высказывающемуся за добровольный апартеид.
Фаррахан заявляет, что его движение станет третьей политической силой США.
Три десятилетия назад Мартин Лютер Кинг заявил со ступеней Капитолия, что у него есть мечта — равноправие черных.
У Фаррахана тоже есть мечта, о которой он тоже говорил, стоя у Капитолия во время "Марша миллиона мужчин". Он хочет стать новым Моисеем, громогласно заявить белому фараону "отпусти народ мой" и после долгих лет скитаний по пустыне вернуть богоизбранную нацию в Израиль.
То есть в Нижний Роксбери.
КИМ Ъ-МЕЛЬНИКОВ