Осовение нашей планеты
Милла Йовович в "Четвертом виде"
Премьера кино
Мистический триллер "Четвертый вид" безуспешно пытается доказать свою причастность к смешному жанру mockumentary, связанному с подделкой документальных свидетельств — в данном случае того, что с 1960-х годов и по сей день инопланетяне крадут жителей Аляски. Виртуозности авторов, сделавших самый скучный фильм про инопланетное присутствие без единого НЛО, поразилась ЛИДИЯ МАСЛОВА.
В самом начале "Четвертого вида" Милла Йовович сразу признается в камеру, что она Милла Йовович, актриса, а не кто-нибудь еще, и сейчас со всем своим актерским мастерством постарается изобразить психиатра. Но не стоит смущаться тем, что психиатр не совсем настоящая и ее будет играть кинозвезда, зато все остальное в фильме самое что ни на есть "подлинное" и основано на аудио- и видеозаписях разговоров "реального" доктора психологии Эбигейл Тайлер с ее пациентами, которые под гипнозом рассказывали, что были похищены инопланетянами. "Будьте внимательны, возможно, вы увидите ужасные сцены",— завершает Милла Йовович свое предуведомление, и, правда, некоторый ужас сквозит уже в первой сцене, где "настоящую" Эбигейл Тайлер, имеющую вид изможденный и пришибленный после какого-то страшного случая с ее мужем, интервьюирует автор "Четвертого вида" с африканским именем Олатунде Осунсанми. Похож этот бритоголовый молодой негр скорее на боксера, чем на режиссера, и взгляд у него до того апатичный и сонный, что он один уже вызывает сильные сомнения в увлекательности предстоящего зрелища, и как быстро выясняется, увы, не беспочвенные.
Героиня Миллы Йовович выступает в двух ипостасях: как пациент она рассказывает своему психиатру (Элиас Котеас) о той кошмарной ночи, когда кто-то убил ее мужа прямо в супружеской кровати, но при этом и продолжает собственную врачебную практику. Крупный план крутящейся в диктофоне кассеты сменяется грустными зелеными глазами Миллы Йовович: тяжело, поди, после боевиков-то да экранизаций компьютерных игр сидеть неподвижно и изображать психиатра, у которого такие однообразные и неизобретательные больные — все, как сговорились, морочат голову какой-то белой совой, которая не дает им спать по ночам, потому что глядит на них в окно. Ни малейшего шанса профессионально развеяться: где делириумный бред, где шизофрения, где МДП в конце концов? Так и самому психиатру сойти с ума недолго. Но героиня не сдается, усыпляет очередного пациента и пытается добиться более подробного описания, как выглядела чертова сова. В воспоминании пациента со скрипом открывается какая-то дверь, и он в ужасе с криками "О господи! Нет!" пытается спрятаться под диваном. Следующей же ночью психиатра поднимают с кровати и вызывают к дому пациента, который — ура! — наконец-то спятил по-настоящему, с применением огнестрельного оружия. Омрачает удачу психиатра только то, что потом местный шериф (Уилл Паттон), не верящий ни в каких инопланетян, пытается обвинить ее, что пациент после ее гипноза перестрелял свою семью.
Уже почти доходит дело до ареста героини, когда в последней трети фильма все-таки начинаются те "ужасные сцены", которыми соблазняли в начале: один загипнотизированный мужчина приподнимается в воздух над кроватью, а потом ломает себе хребет, потому что "какая-то сила скрутила его изнутри". Рассмотреть что это за сила и расслышать хруст костей, не представляется возможным, потому что в "документальной" записи видны в основном помехи — полосы по экрану.
Когда хронометраж "Четвертого вида" начинает истекать, унылая "настоящая" докторша растолковывает смысл названия, вызывая некоторое оживление у сонного Олатунде Осунсанми. Если кто не в курсе, контакты с инопланетянами бывают четырех видов, по нарастанию интимности: первый — просто посмотреть на НЛО издалека, раздумывая, не белая ли это горячка, второй — найти какие-то материальные улики вроде кругов на полях, третий — пообщаться с представителями внеземных цивилизаций, а четвертый, страшнее которого вообще ничего нет,— когда они тебя похищают. "Это происходит повсюду,— чуть не плачет страдалица-доктор,— не только на Аляске, просто люди не знают, что их похищают, да и откуда им знать, они ж ничего не помнят". Повсеместную распространенность явления иллюстрирует столбик, густо увешанный деревянными указателями, с названиями преимущественно американских административных и культурных центров, но можно различить также таблички "Siberia 164" и "Moscow 4032", так что российскому зрителю обольщаться, что он в безопасности и доверять белым совам тоже не стоит.