В этом году эксперты "Золотой маски" проявили принципиальность, убрав из конкурса все, что отдает позапрошлым веком. Так что никаких пачек и тюников не ждите даже от Новосибирского театра оперы и балета, некогда заполучившего главный приз именно за реставрацию классической "Коппелии". Впрочем, это было при другом художественном руководителе. А нынешний — Игорь Зеленский, артистическая карьера которого успешно протекала между Нью-Йорком и Петербургом,— предпочитает времена не столь отдаленные и классиков, не так давно почивших. В частности, Джорджа Баланчина, балеты которого худрук перетанцевал в изобилии, когда служил премьером в баланчинской труппе New York City Ballet.
На сей раз Новосибирск выставил на конкурс знаменитый джазовый опус американского патриарха — балет "Не все ли равно?" ("Who cares?") 1970 года на музыку Джорджа Гершвина. Баланчинскую Америку сибирякам показывал сын нынешнего руководителя New York City Ballet — Нилус Мартинс. Главную партию господин Зеленский станцевал сам, честно признавшись, что это — один из его любимейших баланчинских балетов. За свою пристрастность он поплатился выдвижением в номинации "Лучшая мужская роль". Его партнерша Анна Жарова, некогда получившая "Маску" за "Коппелию", теперь претендует на награду, отщелкивая ликующие синкопы в баланчинском оммаже Америке в целом и Манхэттену в частности. Причем джаз здесь замешан на классическом танце самой высокой пробы: ""Раймондой" на 5-й авеню", ""Аполлоном" в Центральном парке" окрестили балет американские критики. "В сорокаминутном "Who cares?" можно увидеть намного больше, чем в ином полноценном балете за три часа. Здесь нет пантомимы, здесь одна работа ног и в основном характер! И музыка!" — уверяет Игорь Зеленский.
Зато в другом конкурсном балете на музыку Филиппа Гласа — "Бессмертии в любви" ("Immortal Beloved") — явно преобладают чувства. Американский тайванец Эдвард Льянг, три года назад дебютировавший в Новосибирске своей нью-йоркской постановкой "Шепоты в темноте", на сей раз расщедрился на эксклюзив. Он не только поставил оригинальный балет (за что выдвинут в номинации "Лучший хореограф"), но и придумал его облик: тусклые шары-светильники на темном фоне, обозначающие туманный образ современного мегаполиса. Скорее всего, Нью-Йорка, но может быть и Новосибирска — как истинно восточный человек, Льянг не зацикливается на конкретике, а сразу проникает в суть: "Идея балета — постижение надежд и страхов, любви и печали обладающего бессмертием человека. Мы видим того, кто идет сквозь время и пространство, наблюдая за своим бесконечным прошлым, подобно тому, как люди живут на земле, постоянно чувствуя за спиной бремя человеческого бытия".
Это бремя на сцене несут десять человек, воплощающих разные стороны одной и той же жизни. Сибирские критики так прониклись томно-щемящим настроением опуса Льянга, что не советуют смотреть его в одиночестве: "На такую постановку хорошо ходить с любимым человеком, когда чувства обострены и от этой остроты хочется плакать. Именно тогда, когда хочется верить, что любовь — бессмертна".
Большой театр, 27 марта, 15.00