Обычно в книгах с названиями вроде "Краткая история чего-то" в развлекательной форме излагается то, что об этом чем-то известно передовой науке. "Краткая истории головы" Рэймонда Таллиса — случай довольно редкий: эта книга передовую науку не излагает, а оспаривает. Противник Таллиса — современная наука о мышлении, которая наше мышление сводит к деятельности мозга, а нашу голову превращает всего лишь в футляр для этого драгоценного механизма. По мнению же Таллиса, "мозг до смешного переоценен" — и, значит, что-то другое недооценено, а именно сама голова. И соответственно, предмет его книги — голова, во-первых, как часть тела среди прочих — часть, которая кивает, моргает, потеет, чихает и т. п.,— и во-вторых, голова как ее представляет не наука о мышлении и мозге, а наше собственное сознание.
Таллис — философ-поэт (какой-то восторженный литературовед даже заявил, что если бы Таллис больше времени посвящал стихам, то стал бы первым поэтом Англии), а по основной специальности врач-геронтолог. Биологическую сторону дела, то есть откуда берутся пот, слюна, сопли, слезы, как и почему мы чихаем и кашляем и т. п., он излагает очень ясно, настолько ясно, что даже не огорчаешься из-за отсутствия в книге иллюстраций. Но интерес книги не в этих описаниях как таковых — их все-таки можно прочесть в тысяче других книг,— а в том, что Таллис каждый раз переходит от материальности, телесности головы, от ее движений и выделений к тем значениям, которыми эти движения и выделения обладают в качестве символических действий, то есть к тем значениям, которые им присвоила культура. Вот эти переходы составляют одновременно и сильную, и слабую сторону книги.
Сильную — потому что мы редко думаем о материальном и символическом аспектах одновременно, и рассуждения Таллиса действуют освежающе, как всякое установление связи между раздельными сериями наших мыслей. Но Таллис думает и пишет слишком быстро и шумно, ему не хватает спокойствия и сосредоточенности, которые необходимы для понимания обыденных телесных состояний — плача, бессонницы, румянца и т. п.— и которые должны быть у философа и у поэта, но которых у Таллиса нет. Поэтому хорошо, что, рассуждая о слюноотделении, Таллис цитирует Сартра, а рассуждая о детском плаче — Шопенгауэра, хотя и жалко, что таких цитат слишком мало.
Рэймонд Таллис «Краткая история головы»
Слабую — потому что Таллис словно не осознает, что чувствует, думает и пишет внутри конкретной, а именно современной западной культуры, не осознает, насколько по-разному разные культуры осмысляют одни и те же телесные проявления, от чихания до смеха, насколько наше ощущение не только чужого, но и собственного тела сформировано нашей культурой. Например, рассуждая о месте, в которое мы сами помещаем процесс думанья, Таллис пишет, что "единственная правдоподобная часть тела", в которую могла бы явиться мысль, это голова: "Другие части моего тела — нога, селезенка или ногти на пальцах ног — кажутся мне менее подходящими". По шутливому тону ясно, что автору такой вариант ответа кажется единственно возможным для любого разумного существа, но с ним не согласились бы, например, древние греки, долго считавшие органом сознания легкие или сердце, а голову — средоточием не ума, а жизненной силы. Представления современной науки о материальной основе сознания неизмеримо ближе к реальности и неизмеримо интереснее, чем все представления иных культур, но чувство современного человека, что ум у него в голове, а любовь в сердце, ничем не правильнее чувства какого-нибудь древнего человека, что ум у него в сердце, а любовь в костном мозге.
Принимая ответ нашей культуры за единственно возможный и не говоря ни о том, как другие культуры представляют голову и ее функции, ни о том, когда и как в нашей культуре сложились те представления, которые теперь нам кажутся самоочевидными, Таллис лишает нас не только массы интересной и даже обязательной в такой книге информации, но и возможности наше представление о собственном теле, в том числе о голове, осознать не как единственное, а как всего лишь одно из возможных. Попробовать, например, вообразить, что мысли думаются у нас в груди, а в голове пусто и тихо, и тем самым посмотреть на это представление со стороны.
СПб.: Амфора, 2010