"Кроме колоссальных расходов могут быть разного рода скандалы"

35 лет назад, в 1975 году, после подведения первых итогов подготовки к Олимпийским играм 1980 года в Москве Леонид Брежнев написал записку, в которой предложил товарищам по Политбюро обсудить возможность отказа от проведения Олимпиады. Обозреватель "Власти" Евгений Жирнов разбирался в причинах необычного решения генерального секретаря ЦК КПСС.

"У русских спортивные объекты гораздо лучше"

Начало записки Брежнева о московской Олимпиаде выглядит не менее странным, чем сам факт ее появления:

"Как-то сложилось таким образом, что нами принято решение провести спортолимпиаду в СССР",— недоуменно писал генсек одному из своих ближайших соратников, заведующему общим отделом ЦК КПСС Константину Черненко.

Началом событий, которые генеральный секретарь обозначил словами "как-то так сложилось" и которые привели к выдвижению Москвы столицей летних Олимпийских игр, можно считать назначение бывшего первого секретаря ЦК ВЛКСМ Сергея Павлова председателем Комитета по физкультуре и спорту при Совете министров СССР в 1968 году.

Для комсомольского вождя такое назначение означало существенное понижение. Два его предшественника — Александр Шелепин и Владимир Семичастный — из малого, как его называли, ЦК переместились в кресла заведующих отделами ЦК КПСС и затем поднялись по служебной лестнице еще выше. Первый стал членом Политбюро, второй — председателем КГБ. На подобную карьеру мог рассчитывать и их верный соратник Павлов. Но "шелепинская группировка" настолько активно и явно рвалась к власти, что не на шутку обеспокоенный Брежнев при полной поддержке всей остальной советской элиты с 1967 года начал работу по нейтрализации "комсомольцев". Их одного за другим переводили на дипломатические посты за рубежом или малозначительные должности внутри страны. Семичастный, например, получил должность седьмого по счету заместителя председателя совета министров Украины, отвечающего за второстепенные дела, включая спорт.

Год спустя, в 1968 году, руководить спортом отправили и Сергея Павлова. Но крайне энергичный и амбициозный, как о нем говорят, человек в отличие от многих своих комсомольских товарищей не стал сидеть сложа руки и жаловаться на жизнь. Он с первых же дней руководства Комитетом по физкультуре и спорту начал активно поднимать статус этой организации, проводя разнообразные соревнования — как внутрисоюзные, так и международные. А что могло поднять статус спортивного ведомства и его главы больше, чем организация главного спортивного состязания планеты — Олимпиады? Тем более что ни зимних, ни летних Олимпиад ни в одной социалистической стране прежде не проводилось.

Когда Павлов приводил подобные доводы, возразить руководителям страны было нечего. А кроме того, многие были уверены, что из этой затеи ничего не выйдет — и тогда не утратившего активности шелепинца можно будет задвинуть еще дальше, к примеру отправить послом в одну из малопригодных для жизни, но очень дружественных СССР стран. Так что в 1969 году решение о выдвижении кандидатуры Москвы в качестве столицы летних Олимпийских игр все-таки приняли.

Однако результат голосования на сессии Международного олимпийского комитета (МОК) оказался совсем не таким, на который рассчитывали и друзья, и недруги Сергея Павлова, да, видимо, и он сам. В первом туре голосования Москва получила 28 голосов, Монреаль — 25 и Лос-Анджелес — 17. Но во втором туре, куда вышли только Москва и Монреаль, расстановка сил изменилась. Американцы напомнили всем участникам голосования об атлантической солидарности перед коммунистической угрозой, и в результате Монреаль собрал 41 голос и был объявлен столицей Олимпиады-76.

По тогдашней логике холодной войны ответ на подобный выпад мог быть только один: СССР должен победить на следующих выборах столицы Олимпиады. В сентябре 1973 года Политбюро приняло решение о выдвижении кандидатуры Москвы, после чего за дело всерьез взялись и Комитет по физкультуре и спорту, и Национальный олимпийский комитет СССР, и дипломаты, и партийные чиновники. В результате советским представителям удалось установить, как было принято писать в документах тех лет, доверительные отношения с избранным в 1972 году президентом МОК — ирландским лордом Килланином. О встречах с ним в 1974 году, накануне выборов столицы XXII летних Олимпийских игр, Комитет по физкультуре и спорту докладывал в ЦК КПСС:

"За последнее время с президентом Международного Олимпийского Комитета (МОК) лордом Килланиным (так в тексте.— "Власть") проводились консультации и переговоры по кандидатуре Москвы на организацию Олимпийских игр 1980 года... При содействии Национального Олимпийского комитета Румынии такая встреча была проведена в г. Бухаресте 22 июня с. г... Беседа подтвердила позитивное отношение президента МОК к кандидатуре Москвы. Президент МОК Килланин обратил внимание на необходимость усиления советскими организациями дальнейшей пропагандистской работы в пользу кандидатуры Москвы. Он также указал на трудности, связанные с возможностью создания блоков среди членов МОК при проведении тайного голосования на предстоящей сессии МОК в Вене в сентябре с. г. По мнению Килланина, такой блок против Москвы может быть создан членами МОК от большинства стран Латинской Америки, некоторых азиатских стран, которые отличаются своими консервативными, а порой и прямо антикоммунистическими взглядами".

К исполнению рекомендаций президента МОК советские представители приступили сразу же. Павлов и возглавляемый им комитет незамедлительно организовали поездки в СССР самых видных спортивных журналистов из 15 стран, которые кроме Москвы побывали в Киеве, Тбилиси, Ленинграде, Баку, Ташкенте, Самарканде и Бухаре. По всему маршруту кроме посещения спортивных объектов и соревнований им организовывали интервью с самыми известными советскими спортсменами — Валерием Борзовым, Борисом Майоровым, Людмилой Пахомовой и многими другими. Иностранных корреспондентов приглашали даже домой к звездам советского спорта. Ну и конечно, принимали западных журналистов с чисто комсомольским размахом, которым Сергей Павлов славился еще в ЦК ВЛКСМ. Так что жаловаться на недостаток гостеприимства гости при всем желании не смогли бы. Да они и не стали. В августе 1974 года Павлов докладывал в ЦК об успехе мероприятия. В числе прочих хвалебных заметок о СССР и советском спорте он приводил статью из британской Daily Telegraph. Корреспондент газеты Джеймс Кут прежде слыл одним из самых ярых противников проведения Олимпиады в Москве, а после визита в Советский Союз резко изменил мнение:

"Три недели назад пишущий эти строки выразил в этой газете сомнения по поводу того, что местом проведения Олимпийских игр 1980 года станет Москва. Только что вернувшись из десятидневной поездки в Москву, Ленинград и Баку, я должен без всяких оговорок заявить, что у русских спортивные объекты и сооружения гораздо лучше, чем у другого кандидата на проведение Олимпийских игр — Лос-Анджелеса".

Одновременно велась не менее интенсивная обработка членов МОК, так что в том, что в Вене победу одержал СССР, не было ничего удивительного.

"Отказаться, уплатив какой-то небольшой взнос"

После объявления Москвы столицей XXII летних Олимпийских игр советские руководители некоторое время пребывали в состоянии эйфории: американцев удалось победить, а грядущая Олимпиада может стать неплохим источником валютных доходов. Назначенный председателем оргкомитета "Олимпиада-80" заместитель председателя Совета министров СССР Игнатий Новиков после поездки на очередную сессию МОК докладывал в ЦК КПСС в мае 1975 года:

"В период пребывания в Лозанне советская делегация провела переговоры с руководителями ряда фирм, имеющих опыт участия в подготовке и проведении Олимпиад.

В беседе с директором телевизионной компании "Эй-Би-Си" (США) г-ном Мартином были обсуждены предложения о предоставлении исключительных прав этой компании по телепередаче соревнований на Соединенные Штаты Америки...

Директор корпорации по производству спортивного инвентаря и оборудования "Адидас" г-н Даслер высказал заинтересованность участия в подготовке и проведении "Олимпиады-80". По аналогии своего участия в подготовке Игр в Монреале корпорация могла бы поставить бесплатно экипировку для различных категорий обслуживающего и технического персонала Олимпиады (до 10 тыс. комплектов)...

От президента объединения "Свис Тайминг" после переговоров получены конкретные предложения об обслуживании всех соревнований измерительной аппаратурой, изготавливаемой этим объединением...

Директор фирмы "Континенталь" г-н Манц высказал заинтересованность в строительстве в Москве современной гостиницы с предоставлением кредитов швейцарскими банками".

Список зарубежных фирм, желающих выступить спонсорами московской Олимпиады или поставить для ее проведения свои товары на самых льготных условиях, рос день ото дня. Только от продажи прав на трансляцию соревнований оргкомитет собирался получить $72,4 млн. Одновременно советские проектные институты начали проработку предварительных проектов олимпийских объектов, и, по первым прикидкам, сумма затрат на организацию Олимпиады выглядела сравнительно небольшой и с лихвой перекрывалась поступлениями от инофирм и доходами от советских и иностранных зрителей. Оргкомитет Олимпиады считал, что доходы от Игр составят 855,5 млн руб., а расходы не превысят 356,5 млн.

К концу года постановления Совета министров СССР, распределяющие обязанности по подготовке Олимпиады между министерствами и ведомствами, были составлены, но Политбюро отправило их на доработку и приняло в целом 23 декабря 1975 года. А всего два дня спустя, 25 декабря, Брежнев, уезжая в охотхозяйство Завидово, где шла работа над его докладом XXV съезду КПСС, написал Черненко записку:

"Как-то сложилось таким образом, что нами принято решение провести спортолимпиаду в СССР. Стоит это мероприятие колоссальных денег. Возможно, этот вопрос нам следует пересмотреть и отказаться от проведения олимпиады. Знаю, что это вызовет много кривотолков, но при решении этого вопроса, наверное, надо исходить из того, что на первый план выдвигаются вопросы о стоимости этого мероприятия.

Некоторые товарищи подсказали мне, что есть возможность отказаться от этого мероприятия, уплатив какой-то небольшой взнос в виде штрафа. По этому вопросу я тоже хотел бы знать твое мнение. Кроме колоссальных расходов в этом деле есть и такой вопрос, что из опыта проведения подобных олимпиад в прошлом могут быть разного рода скандалы, которые могут очернить Советский Союз. Следует вспомнить при этом ФРГ и другие места. А в отношении Советского Союза думаю, что наши враги особенно постараются в этом.

Если на этот счет у тебя тоже есть сомнения, может быть, сегодня в порядке обмена мнениями затронуть этот вопрос на Политбюро".

Однако без Брежнева вопрос об Олимпиаде-80 на Политбюро обсуждать не стали. Не возвращались к нему и после возвращения генсека в Москву. Но, как показали дальнейшие события, совершенно напрасно.

"План выполняется неудовлетворительно"

Первые сообщения о том, что в подготовке Олимпиады-80 далеко не все благополучно, начали поступать в ЦК летом 1976 года. Председатель центрального совета общества "Динамо", которому поручили быть заказчиком нескольких олимпийских сооружений, генерал-лейтенант Петр Богданов докладывал, что Мосгорисполком изменил место строительства универсального спортивного зала и теперь придется вносить изменения в проектную документацию, что потребует солидных затрат. Еще больше тревожили генерала строители из Министерства среднего машиностроения, которым поручили часть динамовских строек:

"Вызывает беспокойство тот факт, что из установленных Госпланом СССР на 1976 год Минсредмашу 2,5 млн рублей на строительно-монтажные работы по динамовским олимпийским объектам по состоянию на июнь с. г. практически не освоено ни одного рубля".

А из-за несогласованности ведомств план строительства на следующий год, как считал Богданов, мог и вовсе быть сорван:

"Госплан СССР, Госснаб СССР и Московское теруправление Госснаба установили срок представления заявок на материально-техническое обеспечение на 1977 год до 1 апреля 1976 года. Практически заявки могут быть составлены только по рабочим чертежам, выдача которых проектными организациями начнется с 1 июля 1976 года".

Как водится, ЦК и Совет министров давали распоряжения и указания, однако строительство олимпийских объектов шло так же медленно. Глава оргкомитета "Олимпиада-80" Игнатий Новиков в январе 1977 года писал в ЦК:

"Из 97 объектов, подлежащих реконструкции и строительству в 1976-1980 годах, начаты строительные работы только на 40 объектах. При плане строительно-монтажных работ на 1976 год 63,4 млн руб. выполнено лишь 47,8 млн руб.".

Ничего не изменилось и к концу года. В очередном отчете Новикова говорилось о катастрофически возросших расходах на строительство и невыполнении плана:

"Общий объем строительно-монтажных работ по объектам, необходимым для подготовки и проведения Олимпийских игр 1980 года, составляет 906,6 млн рублей, в том числе по объектам г. Москва — 752,9 млн рублей, из которых строительными организациями Мосгорисполкома должно быть выполнено 527,7 млн рублей... План работ по строительству и реконструкции олимпийских объектов, установленный на 1977 год, выполняется неудовлетворительно. За 9 месяцев с. г. по этим объектам выполнено строительно-монтажных работ в объеме 108,5 млн рублей, или 60% годового плана...

Неудовлетворительно ведется строительство Главного пресс-центра в г. Москве Минэнерго СССР. За 9 месяцев с. г. по этому объекту выполнено только 32% годового плана. По объектам Минсвязи СССР выполнение годового плана по состоянию на 1 октября с. г. составляло лишь 48%. По многим олимпийским стройкам отстает разработка проектно-сметной документации".

Главной причиной задержек Новиков считал кадровую проблему:

"Неудовлетворительное выполнение плана строительства олимпийских объектов в значительной мере является следствием необеспеченности строек рабочими. Так, на объектах, строительство которых осуществляется организациями Мосгорисполкома, имеется лишь 9,07 тыс. чел., в то время как требуется 29 тыс. Недостает рабочих на стройках Минэнерго и других министерств".

ЦК и правительство принимали меры, но проблема с кадрами оказалась на олимпийских стройках хронической. По всем заводам и фабрикам Москвы мобилизовали больше 6 тыс. молодых рабочих, но вскоре многие из них стали увольняться. Ничего не дал и набор на олимпийские стройки демобилизованных солдат. Из 25 тыс. завербованных дембелей вскоре осталось не больше 8 тыс.

Но и это было не самым неприятным. Осенью 1977 года в подтверждение опасений Брежнева затраты на олимпийские стройки начали расти колоссальными темпами. В справке оргкомитета по итогам 11 месяцев 1977 года говорилось:

"Один из тревожных сейчас вопросов — это увеличение стоимости строительства некоторых олимпийских объектов... Уже сейчас становится очевидным, что удорожание только по 16 объектам составляет 88,1 млн руб.".

В следующем, 1978 году проблему кадров на олимпийских стройках попытались решить с помощью строителей из союзных республик. В каждую из них отправили разнарядку, где говорилось, когда и каких отделочников высокой квалификации следует присылать в Москву. В столице ожидали 9330 мастеров, однако приехало только 4656, да и те, как докладывал исполком Моссовета в ЦК, не всегда годились для намеченной работы:

"Не выполняется план командирования рабочих по специальностям. Так, по постановлению плиточников должно быть направлено 1475 человек — прибыло 437 человек, маляров — 3290 человек, прибыло 1490 человек, гранитчиков — 465, прибыло 115 человек. В ряде случаев направляемые рабочие на местах не формируются в бригады, приезжают разрозненно, без инструментов... Имеет место командирование рабочих на короткий срок, недостаточной квалификации, вместе с семьями".

Но и этим трудности олимпийского строительства не исчерпывались. В марте 1979 года Госстрой СССР сообщал в ЦК КПСС:

"Проверки выявили наличие в проектах некоторых объектов ошибок и просчетов, вследствие которых оказалась необеспеченной устойчивость сооружения в целом или требуемая несущая способность (прочность) его основных конструкций".

После этого принялись переделывать и укреплять несколько уже почти готовых олимпийских объектов — спорткомплекс на проспекте Мира, спортивный зал в Измайлово, трибуны главной спортивной арены "Лужников" и стадиона "Динамо", Олимпийский парусный центр в Таллине.

"Доходы могли быть и больше"

Даже если бы спортивные сооружения удалось каким-то чудом сдать вовремя, оборудовать их было нечем. Заведующий отделом оборонных отраслей ЦК КПСС Иван Сербин в июне 1977 года сообщал руководству партии и правительства:

"Докладываем о неблагополучном положении дел, сложившемся в Минпромсвязи с созданием телерадиооборудования, необходимого для проведения Олимпийских игр 1980 года.

Министерству промышленности средств связи совместно с рядом министерств и ведомств поручена разработка, поставка, монтаж и ввод в эксплуатацию в первом полугодии 1979 года телерадиооборудования на телевизионном центре им. 50-летия Октября (Останкино) и на 27 спортивных сооружениях, а также создание передвижных средств телевидения и радио. Общий объем этих работ составляет 170 млн руб.

Поставка этого оборудования должна начаться в 1977 году и 1978 году в основном завершиться по стационарным средствам...

Рассмотрение состояния дел с разработкой и организацией производства этого оборудования показывает, что порученные Минпромсвязи указанные работы должным образом не организованы, а качество разработанного оборудования не соответствует утвержденным требованиям. Головные серийные образцы оборудования для телевизионного центра, разработанные НИИ телевидения совместно с ВНИИ радиоприема и акустики и изготовленные Шяуляйским телевизионным заводом, не выдержали междуведомственных испытаний и в апреле 1977 года возвращены на доработку".

Та же картина наблюдалась и по всем другим видам оборудования и средств связи. А доработки и переделки влекли все новые и новые расходы. Для их покрытия было решено выпустить лотерею "Спринт", позволяющую хотя бы отчасти переложить бремя расходов на плечи азартных трудящихся. Но и здесь все получилось не так, как планировалось.

"Доходы,— докладывал в ЦК оргкомитет в 1978 году,— могли быть и больше, если бы Госиздат Украинской ССР обеспечил в установленные сроки реконструкцию предприятия "Заря" и выпуск в 1976-1977 годах 400 млн билетов этой лотереи. Фактически за этот период было изготовлено и реализовано 230 млн билетов".

Тем временем расходы только на строительство превысили все запланированные суммы. В марте 1979 года Центральное статистическое управление подсчитало:

"До окончания строительства всех олимпийских объектов необходимо освоить 685,2 млн рублей капитальных вложений, или 47 процентов их сметной стоимости".

Получалось, что сметная стоимость равнялась 1457,9 млн руб. Что резко отличалось от заявлявшихся в 1977 году 906,6 млн и тем более от первоначальной суммы расходов 356,5 млн. Так что Брежнев оказался совершенно прав: расходы получались колоссальными. А вот доходов могло не оказаться вовсе.

Когда советское руководство соглашалось на выдвижение кандидатуры Москвы, никто в советской столице до конца не представлял, во что ввязывается СССР. Участие многих национальных сборных в Олимпиаде обставлялось массой условий, а в случае их невыполнения обиженная сторона грозила бойкотом Игр. Африканские страны угрожали коллективным отказом от поездки в Москву, если в Олимпиаде будет участвовать какая-либо страна, не порвавшая спортивных связей с режимом апартеида в Южной Африке. Китайская Народная Республика требовала исключения из МОК Олимпийского комитета Тайваня и включения своего комитета вместо него.

Три германских государства — ФРГ, ГДР и Западный Берлин — создавали не меньше проблем. Федеративная Республика настаивала на включении спортсменов Западного Берлина в свою команду, но это противоречило политике СССР. А ГДР требовала, чтобы западные немцы сменили название своего олимпийского комитета, именовавшегося Олимпийским комитетом Германии.

Не меньше трений было вокруг двух Корей. КНДР требовала, чтобы СССР не пускал на Олимпиаду Южную Корею. А советские дипломаты, исследовав вопрос, докладывали, что северяне без всяких проблем встречаются на многих соревнованиях с южанами. Правда, если точно знают, что одержат победу.

Так что советским представителям приходилось убеждать корейских друзей, объезжать с визитами африканских, договариваться с западными немцами и решать еще одну проблему, которая доводила советских идеологов просто до исступления. Согласно олимпийским правилам, принимающая страна не могла отказать в аккредитации ни одному СМИ. Но впустить в страну, причем официально и открыто, корреспондентов антисоветских западных радиостанций — это было совершенно немыслимо и непозволительно. И на эту тему шли затяжные переговоры с представителями МОК.

(Окончание в следующем номере).