Дорога на машине из Гвадалахары до текильного городка Арандас занимает три-четыре часа в хорошем темпе. Здесь умиротворяюще прекрасно. Завод Olmeca больше походит на роскошную усадьбу, к возвышающемуся парадному входу ведут сизые поля голубой агавы по обе стороны дороги. "Как в мексиканском сериале",— проносится в голове, но поблизости только плечистые фермеры химадоры (от "jima" — "сбор урожая"). На крыльце появляется управляющий заводом — довольный жизнью коренастый мексиканец в соломенной шляпе. Он споро перепоручает меня рабочим.
Наверное, пройдут тысячелетия, пока русский человек поверит, что текилу делают не из кактуса. В действительности голубая агава принадлежит к семейству агавовых, ближайшая родня — пальма и алоэ. Это огромный, в полметра диаметром шар с долгими колючими щупальцами — как гигантский ананас. Мне разрешают самостоятельно посадить росток голубой агавы : для этого мы удаляемся на соседнее тихое и невообразимо жаркое поле. К ощущениям тела добавляется жар визуальный: всюду вокруг красно-перечного цвета глина, никакой земли. С моей легкой руки очередная маленькая колючка — ершистый пучок листьев размером всего с два кулака — отправляется прямиком в терракотовую лунку. Сложно поверить, что через восемь лет из него вырастет дородная, боченистая агава.
Возвращаемся к урожайным полям — стоит приятный треск. Дюжие химадоры здоровенными лопатами выкапывают, обстругивают, одним ударом раскалывают надвое и отправляют на фабрику готовые агавы. Листья никому не нужны, а вот из шара — его именуют пинья — выйдет толк. "Быть химадором — почетное занятие,— повествует мой сопровождающий.— Они зарабатывают больше всех полевых работников. Потому что секрет правильного возделывания передают от отца к сыну. Больше вам скажу, чтобы вот так выйти на охраняемое, почти священное поле, страждущему нужно пройти кучу проверок. У Olmeca все фермеры ходят с санитарными книжками, а кусты посчитаны и внесены в базу данных. Но раз уж вы журналистка, босс разрешил вам разрубить одну агаву".
Обхватываю черенок лопаты и тяну на себя, чтоб поднять да замахнуться — так и вижу, как через миг поверженная агава падет к моим ногам. Но проходит несколько минут, а я все еще вишу обезьяной на рукоятке, мечтая хоть как-то сменить положение — да хоть бы и упасть в репей. Чугунно-гранитная, по моим оценкам, лопата остается стоять в выжженной земле. Я кисло улыбаюсь работягам. Наконец один из них — самый щуплый, пожевывая соломинку, секунд за десять убирает предназначенный мне куст.
Чтобы из небольшой колючки выросла полноценная агава, годная для производства текилы, необходимо ждать восемь лет
В прямом смысле огородами скрываюсь от позора в прохладную тень завода. Здесь собирают привезенные с поля агавы, тщательно очищают, разрезают и оставляют на три дня вариться в котлах. После этого их охладят, измельчат и отправят в винные погреба на возмужание. Для текилы этот процесс жизненно необходим: в бочках из-под бурбона напиток обретает глубокий аромат с нотками ванили и ореха.
Поодаль раздается глухой грохот. В соседнем зале особый аттракцион — производство премиальной текилы Tezon. Победивший на куче конкурсов напиток делают только вручную. Сердцевины кустов агавы мелят колесом-великаном из вулканического камня тезонтль. Имя этому колесу — таона, и поклоняются ему, как древней богине. Алкогольный жрец бережно перетирает таоной заранее пропеченные агавы — за два часа упорной работы ему удается одолеть лишь тонну сырья. Если сравнить со скоростью машинной переработки на производстве обычной текилы (8 тонн в час), то кропотливость и исключительность подхода налицо.
Не осмелившись посягнуть на кручение чудо-колеса, сразу прошу о дегустации. Первый же глоток Tezon творит с рецепторами невообразимое: он в самом деле тоньше, деликатнее привычной текилы, а по мягкости аромата не уступит и коньяку с виски.
Современное оборудование позволяет перерабатывать агаву в текилу со скоростью 8 тонн в час
К финалу экскурсии проникаюсь страшным уважением к мексиканцам, так берегущим свое горячительное национальное достояние. Мало того, что само слово "текила" принадлежит Мексике, как "коньяк" и "шампанское" — Франции, у них есть даже Специальный комитет по надзору за текилой, который отслеживает судьбу едва ли не каждой бутылки текилы в мире и строго преследует контрафакт.
Так что теперь каждый раз, выпивая стопку огненной мексиканской воды, заедая посыпанным солью лаймом или долькой апельсина с корицей (именно так велят аутентичные ритуалы), буду вспоминать добрым словом химадоров, служителей таоны и алкогольные спецслужбы. Хотя во время дегустации лучше ничего не вспоминать. Отвлекает от упоения вкусом.