Вчера в Москве начались российско-грузинские переговоры по военно-политическим вопросам. Российскую делегацию возглавляет вице-премьер правительства Илья Клебанов, грузинскую — глава МИДа Ираклий Менагаришвили. Речь идет не просто о ликвидации двух из четырех российских военных баз в Грузии. От результатов переговоров зависит в целом присутствие России в Грузии и на Кавказе.
Закавказский военный округ (ЗВО) был одним из мощнейших военных округов в СССР, поскольку здесь пролегала граница с НАТО (Турцией) на суше, по воздуху и на море. Поэтому дислоцированные там советские войска были укомплектованы и вооружены по штатам военного времени. После распада Советского Союза Россия вывела из Грузии войска, оставив лишь четыре военные базы: в Гудауте (Абхазия), Вазиани (пригород Тбилиси), Ахалкалаки (регион южной Грузии преимущественно с армянским населением) и Батуми (Аджария).
Их статус был юридически оформлен в марте 1995 года, когда министры обороны двух стран подписали договор о базах сроком на 25 лет с правом дальнейшего продления срока. Москва убедила Тбилиси, что российские военные станут залогом стабильности в республике, только что пережившей гражданскую войну. Правда, при этом Шеварднадзе собственноручно сделал на документе надпись: "Ратификация данного договора с грузинской стороны станет возможной только после восстановления территориальной целостности Грузии и разрешения проблемы Абхазии". В сентябре того же года договор был парафирован, но из-за нерешенности проблемы Абхазии так и не был ратифицирован.
С тех пор российские базы в Грузии стали для Тбилиси предметом торга в переговорах с Москвой по Абхазии. Считая, что "независимость" Абхазии стала возможной лишь благодаря поддержке России в грузино-абхазском конфликте 1992-1993 годов, Тбилиси всегда крайне болезненно реагировал на контакты между Москвой и Сухуми. Грузию особенно возмущали нарушения эмбарго, объявленного в 1994 году Шеварднадзе по отношению к Абхазии. Прошлогоднее решение Владимира Путина о фактическом открытии границы с Абхазией переполнило чашу терпения грузин. Тогда Шеварднадзе стало окончательно ясно: рассчитывать на посредничество России при решении абхазской проблемы не приходится.
В ответ Грузия взяла курс на вывод российских войск со своей территории. В ноябре 1999 года на Стамбульском саммите ОБСЕ было подписано российско-грузинское заявление (ставшее официальным приложением к Договору о сокращении обычных вооружений в Европе), согласно которому российские военные базы в Вазиани и Гудауте должны быть ликвидированы до 1 июля 2001 года.
Открывая вчерашние переговоры, глава российской делегации Илья Клебанов выразил надежду на то, что обе стороны "готовы цивилизованно, по-партнерски и по-дружески решить проблемы, которые накопились в военной области". Сделать это будет непросто именно в силу того, что военные и политические проблемы здесь тесно переплетены. Дело в том, что на базе в Гудауте базируются также и российские миротворцы, введенные в зону грузино-абхазского конфликта в соответствии с решением глав государств СНГ. Тбилиси давно выражает недовольство их действиями, обвиняя в проабхазских настроениях. Ликвидируя базу в Гудауте, Тбилиси убивает двух зайцев — сокращает российское военное присутствие и создает условия для ухода российских миротворцев.
Смягчить свою позицию грузинская сторона готова лишь в обмен на передачу ей части Черноморского флота (речь идет о 40 боевых кораблях и двух подводных лодках, которые базировались в порту Поти). Кроме того, грузинская делегация собирается потребовать от России компенсацию за вывезенные из Грузии в 1991-1992 годах вооружение и боевую технику, стоимость которых, по подсчетам грузинских специалистов, превышает $8 млрд.
Российская сторона на это, естественно, не согласна. Хотя в Москве прекрасно понимают, что завышенные требования Грузии — часть торга за позицию по Абхазии. Грузины предлагают России хорошо подумать: от ее выбора, прямо говорят в Тбилиси, будет зависеть присутствие России не только в Грузии, но и в целом на Кавказе.
ГЕОРГИЙ Ъ-ДВАЛИ, Тбилиси; ЮРИЙ Ъ-ЧУБЧЕНКО