Вчера в Тольятти продолжали тушить пожары в городском лесу и ликвидировали последствия бедствия. Власти заявляют, что ситуация находится под их полным контролем. Корреспондент „Ъ“ МАРИЯ ГУТОРОВА, приехавшая на пепелище, убедилась в том, что контролировать чиновникам уже нечего, и выяснила, что новый лес вырастет через 150-200 лет.
Гаишник в уже порядком почерневшей от смога белой рубашке непреклонен и пропускать нас в Зеленую зону отказывается. Она закрыта для проезда с конца прошлой недели. «Сюда нельзя», — рявкает он. Только после того, как мы обращаем его внимание, что в процессе нашего диалога в зону уже въехало несколько «гражданских» машин, постовой дает нам разрешение на проезд. Со стороны дороги, пролегающий через огромный лесной массив, расположенный прямо в черте Тольятти, по оборванным линям электропередач, поваленным деревьям и по старым пожарным машинам, расположившимся вдоль обочины, уже можно судить о масштабе пожара, бушевавшего здесь с конца прошлой недели. Достаточно сойти с дороги и углубиться на несколько метров в лес, как перед глазами возникает еще более «впечатляющая» картина. Ноги тут же утопают в толстом слое еще горячего пепла. Наполовину обугленные стволы вековых сосен создают обманчивое впечатление — зеленеющие кроны дают надежду, что в деревья не погибли. Но их корни, обнаженные расплавленной землей, испускают густой едкий дым. 600 га леса уничтожено полностью.
Владимир Новиков приехал посмотреть на то, что осталось от леса, со своим сыном. Раньше, как и многие горожане, он приезжал сюда на прогулку, подышать свежим сосновым воздухом. Опознав в нас журналистов, подходит сам. «Это для Тольятти все равно, что взрыв ядерной бомбы, — говорит он, — Этот лес мертвый. Если пройти вглубь сто метров, там вообще пустота. Ни одного живого звука. Ни птиц, никого». Действительно тишину нарушало только жужжание бензопил спасателей.
«Здесь был кошмар, когда все горело, — продолжает Владимир. — Пожарных не хватало. Те, что были, работали на износ. Какой-то генерал от МЧС бился в истерике и не знал, что делать, а пенсионеры сами спасали лес и дома. Николай Ренц (депутат самарской губдумы. — „Ъ“) свой дом сам тушил — выбегал с лопатой, забрасывал землей огонь. Почему об этом не говорят и не пишут? В новостях только и слышно, что ситуация под контролем».
На вопрос о том, когда же пришла подмога — он ответил: «Когда, считай, за три недели все сгорело. Когда тушить стало уже нечего, понимаете. Вот приезжали сюда прямо перед вами областные чиновники и Артяков (губернатор Самарской области. — „Ъ“), нараздавали тут распоряжений. Это восстановить, это потушить, это оцепить. Почему эти распоряжения появляются только сейчас, когда лес погиб?! Сейчас эти деревья вырубят. А не появятся ли здесь новые дома?».
Версия о том, что кто-то поджег тольяттинский лес целенаправленно, вообще весьма распространенна среди горожан. Эта земля едва ли не самая дорогая в городе, а в расположенном тут Портпоселке стоят коттеджи чиновников и бизнесменов.
«Малыш», надрывая мотор, в клубах черного дыма штурмует очередную сосну. «Малыш» — бульдозер, переделанный из старого советского танка Т-54. Даже средние сосны даются ему с большим трудом, а большие деревья и вовсе не под силу.
«Чиним по несколько раз в день. То одно сломается, то другое, — говорит Алексей, старший бригады электриков. — А что делать, другой техники у нас нет. Даже эту нам в лесхозе выдали». Приезжавший сюда незадолго до нас губернатор поставил перед электриками задачу к вечеру вторника восстановить энергоснабжение Портпоселка. Для этого надо валить деревья у дороги, чтобы они, падая от пожаров, не обрывали линии электропередач. Ни к вечеру вторника, ни к вечеру вчерашнего дня энергоснабжение восстановить не удалось — 50-летний «Малыш» сломался в очередной раз.
В Портпоселке работает лишь пара магазинов, которые питаются за счет дизельных генераторов. Они создают единственный шум в кажущемся безлюдном поселке.
«Почти 600 га леса в Зеленой зоне теперь придется вырубить. Всего же, по официальным данным, огнем пройдена 1 тыс. га леса (другие экологи называют цифру в 2 тыс. га), — рассказывает главный консультант управления государственного лесного контроля и надзора по тольяттинскому лесничеству Андрей Брыкин. — Высаживать новые деревья будем осенью и весной. Если в среднем высаживать по 100 га в год, то работы не меньше, чем на 5 лет. Насколько это большая потеря? Еще несколько таких пожаров, и леса в городе не будет совсем».
Заместитель руководителя института экологии волжского бассейна РАН Сергей Самсонов называет прошедший пожар «социально-экологической катастрофой». «Это величайшая утрата, — говорит он. — Конечно, можно посадить новый лес. Но чтобы он стал сложившейся экосистемой, понадобится лет 150-200. Тольятти ведь уникальный город в России, где теперь уже было 8 тыс. га леса. Такого большого леса не было ни в одном другом городе».