Хит недели — триллер "Клют" (1971), звездный час скромного голливудского ремесленника Алана Пакулы (27 мая, ОРТ, 23.45 ***). Начало 1970-х — момент, когда американский кинематограф был вынужден отказаться от всех существующих моделей криминального фильма, впустив в условную атмосферу жанра "дыхание" нервной городской реальности. История вполне традиционна: некто Джон Клют (Дональд Сазерленд) расследует исчезновение своего друга, а единственный след — письмо, адресованное нью-йоркской "девушке по вызову" Бри Дениелз (Джейн Фонда). Дабы пробиться к истине, Клют снимает квартиру в доме, где она живет, и следит за ней. Если быть занудой, то можно сказать, что "Клют" предварял постмодернистскую концепцию вуайеризма, подглядывания, слежки как единственную возможность реализовать сексуальное желание в нашем гнусном механистическом обществе. Но если не быть занудой, то "Клют" стоит посмотреть хотя бы ради таланта и обаяния такой недооцененной актрисы, как Джейн Фонда. Недооцененной прежде всего по ее собственной вине: она всегда слишком увлекалась авантюрами и модами ХХ века, чтобы ее могли оценить как актрису, а не как активистку леворадикального движения или гуру аэробики. К концу 1960-х у нее сложилась — благодаря работе в фильмах ее тогдашнего мужа Роже Вадима — недвусмысленная репутация звезды мягкой эротики. Когда она позвонила своему отцу, великому актеру, монументу американского пуританизма Генри Фонде, который гордился тем, что ни разу в жизни (до "Однажды на Диком Западе" Серджо Леоне) не сыграл ни одного отрицательного персонажа, с очень серьезным предложением о совместной работе, он, прежде чем бросить трубку, презрительно осведомился: "А мне тоже придется раздеваться догола?". В "Клюте" же, сражаясь с репутацией секс-символа, Джейн превзошла саму себя. Ее проститутка Бри — не покорный объект желания, а самодостаточная современная женщина, торгующая своим телом ради мечты стать актрисой. В поисках достоверности "по Станиславскому" она консультировалась с "элитными" девушками. Пошлость, конечно, на современный взгляд, но в 1971-м такая "постановка вопроса" звучала по-феминистски радикально. Пакула первое время на съемках пребывал в глубокой тоске, поскольку ему казалось, что Джейн проводит время жизни в бесконечных телефонных переговорах со своими многочисленными увлечениями (40 звонков в день), но, когда она получила "Оскар" за лучшую женскую роль, он успокоился. Кажется, с тех пор Джейн не сыграла ничего лучшего.
Вообще, текущую теленеделю можно назвать неделей триллеров или, во всяком случае, фильмов, в которых криминальная интрига используется как сублимация национальных комплексов, катализатор сильных чувств или зеркало общества. Голландский "Характер" Мика Ван Дима (1997) (26 мая, "Культура", 8.40 и 22.05 ***) — лауреат "Оскара" (как лучший иностранный фильм), а исполнитель главной роли Федя Ван Хейт (также обладатель многих актерских призов) поразительно похож на героя немецкого экспрессионизма Петера Лорре, легендарного убийцу из фильма Фрица Ланга "М". Да и сам фильм, снятый в зловещих индустриальных пейзажах 1930-х годов (если вы никогда не видели суровые, заброшенные портовые кварталы Амстердама, посмотрите: величественно и страшно), тяготеет к нордической эстетике той эпохи, когда социальные драмы напрямую связывались со всемогущим роком. Внебрачный сын самого жестокого в Голландии судебного исполнителя делает карьеру из ненависти к отцу и превращается в его если не двойника, то законного наследника. Удушливое, завораживающее, патетическое кино о жажде власти как самом сильном человеческом импульсе. "Место преступления" одного из самых значительных режиссеров Франции наших дней Андре Тешине (1986) (1 июня, РТР, 0.30 **) — попытка совместить лирическое "авторское" начало с типично французской мифологией преступников-бунтарей, беглецов, изгоев. Тешине преклоняется перед Франсуа Трюффо и пытается подражать его "детскому" взгляду на мир. Именно глазами 14-летнего мальчика, чья мать (Катрин Денев) увлеклась с первого взгляда беглым преступником, увидена невнятная криминальная история, приключившаяся в южной французской провинции. Тешине не удалось соблюсти чистоту ни одного из задействованных им жанров: все очень неопределенно и необязательно, но трогательно. Черт его знает почему, но французская культура обладает даром избегать пошлости.
Если континентальные интеллектуалы Ван Дим и Тешине окантовали криминальной рамкой экзистенциальные драмы, то англичанин Денни Бойл использовал этот жанр в своем дебютном фильме "Неглубокая могила" (1994) (26 мая, ОРТ, 1.25 **) исключительно для собственного promotion: дескать, посмотрите, какой я молодой, модный и задорный, купите меня! Мальчика заметили и действительно купили. Это он — фаворит нынешнего киносезона со своим "Пляжем". Но тогда, в 1994-м, Бойл казался вовсе не честолюбцем, жаждущим голливудского ангажемента, а законным наследником холодного британского абсурдизма, Льюисом Кэрролом, объевшимся экстази. "Неглубокая могила" — бурлескная история компании молодых снобов, внезапно оказавшихся обладателями чемодана с деньгами и вынужденными ради своего беззаботного будущего расчленять трупы. Случайному зрителю фильм может показаться достаточно жестоким, но его физическую истовость европейская критика оправдывала в свое время тем, что англичане воспитаны в практике телесных наказаний в школе, и для них жестокое обращение с людскими телами — дело привычное. Сильвестеру Сталлоне он бы понравился. В фильме Джеймса Мэнгоулда "Полицейские" (1997) (26 мая, ОРТ, 21.45 **) он холит и лелеет свой хотя и подспудный, но очевидный мазохизм. Мало того, что его герой с детства не слышит на одно ухо, так еще мерзавец в исполнении Харви Кейтеля стреляет ему над здоровым ухом. Действие происходит в месте более чем своеобразном: пригороде Нью-Йорка, населенном коррумпированными полицейскими, приструнить которых может только застенчивый шериф Сталлоне. Смотрится неплохо, хотя, если честно говорить, по жанру это типичный советский производственный фильм.
Кстати, советские образцы жанра смотрятся на мировом фоне небезынтересно. "Над Тиссой" Дмитрия Васильева (1958) (29 мая, "Культура", 8.40 *) — курьез, который мог был быть создан только в параноидальную эпоху холодной войны, когда соперничающим сверхдержавам за каждым кустом мерещился враг. В шпионской фантазии по мотивам романа Авдеенко сознательные закарпатские поселяне именуют империалистических диверсантов псоглавцами, в зажигалке (кто тогда видел зажигалку в Советском Союзе?!) скрыт фотоаппарат, а смазливый диверсант тщетно пытается занять в сердце прекрасной ударницы (Татьяна Конюхова) место героя минувшей войны. Если отрешиться от суровой реальности тех лет, "Над Тиссой" можно смотреть с удовольствием как памятник былой имперской наивности. С любым голливудским action может соперничать и эпизод "Нападение" из телевизионной эпопеи Григория Кохана "Рожденная революцией" (1974) (30 мая, ОРТ, 13.05 ****) (если кто забыл, то загадочная новорожденная — это советская милиция). Пожалуй, эта история охоты за легендарным налетчиком Ленькой Пантелеевым насыщена лучшими, самыми динамичными перестрелками и погонями в истории советского кино.