Пластилиновый Кремль

Полнометражный отечественный пластилиновый мультфильм — это само по себе невероятное чудо. Тем более что сотворил его сам Гарри Бардин. Создатель "Приключений Хомы", "Летучего корабля", "Адажио", "Чучи" на шесть лет заперся в студии, чтобы создать пластилиновый шедевр, после которого уже нельзя будет сказать, что Россия не делает великую мультипликацию.

Не то чтобы Россия это заслужила. Зрители, которые придут на премьеру "Гадкого утенка" в Дом музыки 14 сентября, где он будет показан под аккомпанемент оркестра Владимира Спивакова, записавшего музыку к мультфильму, или те, кто позже пойдет в кинотеатры, ничего не услышат про ограниченное финансирование или проблемы с прокатом, когда в Министерстве культуры не находится денег даже на то, чтобы отпечатать необходимое количество копий. Но и гадкого утенка в сказке Бардина никак не заслуживали глупые курицы и хамоватые гуси. Можно не раз помянуть безжалостность Андерсена, создававшего сказки редкой беспросветности, но Гарри Бардин еще безжалостнее. Своего "Гадкого утенка" он переписал в притчу о ксенофобии, и почти до самого финала чувствительному зрителю не дается ни момента для продыха: его будут пинать ровно столько же, сколько пинков достанется бедному герою до момента оперения.

Место действия бардинского "Утенка" — птичий двор. Он наглухо обнесен забором, и каждое утро утки, гуси и курицы начинают с поднятия флага, на котором изображено птичье яйцо в разрезе, и общего хора, прославляющего величие и спокойствие Двора. На главный праздник двора, праздник независимости, король, старый индюк, принимает парад, и все птицы гордо проходят перед ним строем. И вот в таком дворе рождается почти что Чарли Чаплин, вылупляясь из самого большого яйца, которое приносит своей курице петух: мол, будет мужик в доме. Он гладкий, когда все остальные пушистые, он танцует, когда все остальные поют ("Здесь поем мы только общим хором",— выводят птицы в утреннем гимне слова Юлия Кима), он восторженный и лезет к маме-курице и папе-петуху с совершенно ненужной им любовью. От этой любви он получает больше тычков и побоев, чем ярмарочный Петрушка. По законам жанра, у главного героя должен быть хоть один сочувствующий. В мультфильме Бардина единственный, кто хоть как-то сострадает утенку, это маленький червячок, которому и самому достается не меньше.

Сила и ужас мультфильма Бардина в том, что одинокому утенку у него противостоят не отдельные противные гусята, а само государство. Бастион, обнесенный забором, под флагом на холме, где даже отдельные строения напоминают элементы современного города, обитатели которого сливаются во всеобщем единении хорами, гимнами и маршами. Когда вокруг начинает ползать лиса, зритель уже мечтает, чтобы весь этот курятник сожрали. И всякий раз побитый лебеденок удаляется, тонко плача на музыку Чайковского. "Всего два дня,— поет он,— а жить так тяжело".

Гарри Бардин говорит, что любит пластилин за фактуру. Фактуру, как нам уже известно, он умеет создавать из чего угодно, вот хоть из стопок бумаги, как в "Адажио". Но птицы в его дворе невероятно объемны — каждое перышко клеилось отдельно,— и в то же время невероятно минималистичны. Режиссер говорит, что просил художников-постановщиков ориентироваться на японские гравюры. Пластика действия иногда напоминает театральные постановки, чего стоит один только балет вылупляющихся цыплят или совершенно неожиданный первый танец лебедей на пруду. Но художественность здесь остается методом, а не целью. Потому что мультфильм этот прежде всего о том, что анимация все так же умеет разговаривать с детьми на их языке о вроде бы взрослых проблемах. Например, как это, когда обижают маленьких и бьют непохожих. И каково это — ходить маршем. И почему нельзя быть ни с курицами, ни курицей — вся история "Гадкого утенка" сводится в итоге к тому, что жить в курятнике невозможно, из него можно только убежать.

В прокате с 16 сентября