Премьера кино
В прокат вышел фильм Майкла Уинтерботтома "Убийца внутри меня" (The Killer Inside Me, 2010). МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ оценил отвагу режиссера, замахнувшегося на экранизацию самого мрачного гения pulp-fiction Джима Томпсона.
Майкл Уинтерботтом перепробовал, кажется, все жанры — от пролетарской драмы и антиутопии до авторского порно и рок-н-ролльного ретро — но вот за нуар взялся впервые. Взявшись же, продемонстрировал то ли безрассудную смелость, то ли непонимание того, на что замахнулся.
По сравнению с романами Джима Томпсона (1906-1977), сына шерифа-растратчика из Оклахомы, бывшего торговца героином, коммуниста и хронического алкоголика, романы Дэшиэла Хэммета или Хораса Маккоя кажутся не "черными", а розовыми. Томпсон транслировал незамутненное безумие, сливаясь с героями, сознание которых распалось почти что на атомы. Он был сюрреалистом от нуара — возможно, поэтому лучшие его экранизации сняли французы Ален Корно ("Черная серия"/Serie noire, 1979) и Бертран Тавернье ("Чистка"/Coup de torchon, 1981), чувствительные к патетике безумия. Не случайно, что среди самых пылких поклонников Томпсона — Стивен Кинг, восхищавшийся как раз тем, что "Большой Джим не знал, что значит слово "стоп"".
Лу Форд (Кейси Аффлек), чистенький, улыбчивый и разве что несколько тормознутый 29-летний шериф техасского городка,— идеальное томпсоновское чудовище, несущее смерть окружающим и одержимое саморазрушением одновременно. Тайный садист, женоненавистник, тоскующий по большой и чистой любви, и изощренный социопат, он не видит грани между садомазохистскими играми в постели и убийством. Женщин он предпочитает — причем абсолютно бесстрастно — истязать сам: наблюдать за тем, что он вытворяет с Джойс (Джессика Альба) и Эми (Кейт Стентон), непросто даже для критика с закаленными нервами. Мужчин же может убирать чужими руками или доводить до самоубийства.
Уинтерботтом предельно честно обошелся с первоисточником, не поступившись самыми шокирующими деталями: наверное, из дюжины экранизаций Томпсона этот фильм наиболее верен букве романа. Что же касается не буквы, а духа, фильм кажется несколько старомодным. Дело вот в чем. "Убийцу внутри меня" Томпсон написал в 1952 году. Тогда живописание коренной Америки как земного ада, а техасского пай-мальчика со звездой шерифа — как монстра было шокирующим откровением: Томпсон казался почти Фолкнером. С тех пор, увы, кинематограф приучил зрителей к тому, что любой патриархальный американский городок зовется Твин Пиксом. И к тому, что, если на экране появляется образцовый страж порядка в белоснежной техасской шляпе, надо приготовиться к худшему.
В данном случае и готовиться-то времени нет. Получив конфиденциальное задание выставить из городка проститутку-шантажистку, Лу на пятой минуте фильма, едва успев представиться Джойс, хлещет ее ремнем по голой заднице, а еще через двадцать минут — превращает в мешок с костями. Короче говоря, жуткий контраст между видимостью и сущностью провинции со времен Томпсона стал секретом Полишинеля.
Тавернье в свое время разрешил эту проблему гениально просто. Перенес действие романа "1280 душ" (Pop. 1280, 1963) из американского захолустья во французскую колониальную Африку 1930-х годов и сделал главным героем вечную, влажную жару, сводившую с ума полицейского, сыгранного Филиппом Нуаре. В жизни Томпсон мог быть сколь угодно активным коммунистом, но в творчестве избегал социальных мотивировок преступлений: его герои зверели от экзистенциальной тошноты. Когда же — под бодрый голос Элвиса Пресли — действие фильма разворачивается там, где Томпсон прописал, в голову начинают лезть всякие ненужные мысли про коррупцию и мрачную историческую наследственность американского Юга.
Но, положа руку на сердце: требовать от Уинтерботтома да и любого другого режиссера, чтоб они были столь же безумны, как Томпсон,— и бесчеловечно, и нереально.