В своем первом интервью российской прессе председатель правления E.ON Ruhrgas КЛАУС ШЕФЕР рассказал "Ъ", почему необходимо менять контракты европейцев с "Газпромом".
— Вы объявили о планах пересмотра контрактов с "Газпромом". Но российский премьер Владимир Путин порекомендовал руководству "Газпрома" "жестко держать позицию в рамках заключенных долгосрочных контрактов". Как вы реагируете на неуступчивость "Газпрома"?
— Долгосрочные контракты всегда были важны и в будущем сохранят свое значение для нас. Они предусматривают оговорки, позволяющие адаптацию к изменившейся ситуации на рынке. Цены на традиционные поставки в рамках долгосрочных договоренностей должны быть адаптированы к новым условиям на рынке. Сейчас важно, чтобы мы эти договоры сориентировали с перспективой на предстоящие десятилетия.
Традиционное ценообразование долгосрочных контрактов должно быть скорректировано в соответствии с новыми рыночными условиями, которые включают уровень цены, ценовую индексацию и механизм пересмотра цен. В недавно возобновленных переговорах с крупными добывающими компаниями, в частности с "Газпромом", мы пытаемся привести основные элементы договоров в соответствие с требованиями завтрашнего дня. Что в интересах и самих добывающих компаний. На основании благоразумной стратегии закупок мы должны заложить путь для будущего развития рынка и в течение длительного времени обеспечивать поставки газа в Германию и Европу. Россия для нас важный партнер. На протяжении 36 лет мы получаем газ от "Газпрома" и столько же лет нас связывают партнерские отношения. Мы постоянно работаем над развитием и совершенствованием нашего энергетического партнерства.
— Как изменилась ситуация в целом на газовом рынке Европы после мирового финансово-экономического кризиса?
— Некоторые страны уже приближаются к докризисному уровню потребления газа. Впрочем, не следует сбрасывать со счетов и то, что первые несколько месяцев этого года пошли на пользу газовому бизнесу в связи с критическими температурами.
Если говорить о европейском регионе в целом, то понадобится еще некоторое время, чтобы восстановить спрос. В Европе, как и прежде, имеются огромные избыточные объемы газа, высокая ликвидность и падение цен на спотовых рынках. Наряду с понизившимся потреблением вследствие экономического кризиса сюда также следует причислить фактор нетрадиционного газа.
В США сегодня почти половина добычи общего количества природного газа в 593 млрд кубометров приходится на нетрадиционные способы. Вследствие чего сжиженный газ, первоначально предусмотренный для североамериканского рынка, попадает в Европу и проталкивается на рынок.
— Что произойдет с рынком Европы дальше? Какова роль российского газа в энергобезопасности ЕС и Германии?
— Сегодня правят бал конечные потребители. Интерактивные торговые площадки, газовые хабы определяют ценовые сигналы рынка, и клиенты ориентируются на эти сигналы при формировании договоров. Мы исходим из того, что эти изменения не временные, а постоянные. Именно клиенты впредь будут принимать решение, где и по какой цене им покупать газ. По моему убеждению, цена спотовых сделок не всегда будет ниже цен долгосрочных контрактов, но наша задача заключается в том, чтобы обеспечить конкурентоспособность природного газа и удержать его долю на рынке. При этом мы должны сохранить уровень продаж российского газа, а по возможности повысить его.
Мы должны вести переговоры со всеми ведущими производителями газа, включая "Газпром", с целью адаптировать долгосрочные контракты в соответствии с сегодняшними требованиями рынка и внести поправки в отдельные ключевые аспекты. Мы просто обязаны признать, что помимо привязки газовых цен к ценам на нефть в них должна быть учтена ситуация на спотовых и фьючерсных рынках. Наша цель — обеспечить бесперебойность поставок газа в Германию, в Европу.
Для обеспечения успеха природного газа мы выходим на новые рынки сбыта и вкладываем средства в новые прикладные технологии будь то на рынке теплоснабжения или в сфере мобильности на основе природного газа.
— До назначения руководителем E.ON Ruhrgas вы возглавляли E.ON Italia. Во втором квартале Италия снизила закупки российского газа на 70%. В чем причина?
— Мы как E.ON не закупали непосредственно российский газ в Италии, а получали его из газопроводов с севера и северо-запада Европы либо брали на рынке у итальянских поставщиков. Но рынок Италии действительно изменился. Кризис привел к резкому снижению потребления газа, прежде всего промышленностью. Кроме того, для Италии, где более 50% электроэнергии производится на газовых электростанциях, тенденция снижения потребности в электроэнергии пропорционально сказалась также на рынке газа. Одновременно открылся новый терминал по регазификации.
— E.ON Ruhrgas участвует в нескольких проектах строительства терминалов СПГ в Европе. До 2020 года импорт СПГ в Европу будет расти быстрее, чем поставки по трубе?
— По нашим прогнозам в 2009-2020 годах поставки СПГ в Европу вырастут на 66 млрд кубометров, исходя из 112 млрд недостающих объемов импортного газа. И все-таки СПГ будет лишь дополнять поставки газа по трубе, а не заменит их. В долгосрочном плане важны будут договоры по поставке газа по трубопроводам, собственное производство и сжиженный газ. ЕС сократит собственное производство газа уже в ближайшем будущем. Поэтому доля импортного трубопроводного газа в ЕС будет расти. У российского газа в Европе однозначно есть будущее, и он будет востребован.
В целом E.ON Ruhrgas в последние годы значительно укрепил свои позиции в сфере применения СПГ. У нас законтрактованы мощности в объеме 6,7 млрд кубометров в год в терминалах по регазификации в Нидерландах (Gate), в Великобритании (Isle of Grain) и Испании (Huelva). Достаточно сказать, что в важнейшем для снабжения Северной и Северо-Западной Европы терминале Gate в Роттердаме доля нашего участия в операторе составляет 5% объемом 3 млрд кубометров.
— Но по прогнозу "Газпрома" дефицит импорта в ЕС к 2020 году будет равен 200 млрд кубометров газа. Чем вы объясните такую разбежку в оценках?
— В основу расчетов наверняка были взяты различные предпосылки. Но оба прогноза говорят о том, что будет необходимо больше импортного газа.
— E.ON — партнер "Газпрома" по одному из ключевых российских энергополитических проектов, строительству газопровода Nord Stream. Он прибылен для концерна?
— Nord Stream очень важен для нас, поскольку является элементом диверсификации газотранспортной инфраструктуры Европы, что позволит осуществлять поставки из России на более надежной основе. В будущем году первая очередь газопровода мощностью 27,5 млрд кубометров вступит в строй, что позволит поставлять газ напрямую с месторождений Западной Сибири на рынки Западной Европы. Вместе со второй очередью в 2012 году объем будет составлять уже 55 млрд кубометров. Этот проект однозначно повысит надежность газоснабжения ЕС. Это очень важный аспект наших взаимоотношений с "Газпромом", и я считаю его хорошим примером успешного сотрудничества. И небезосновательно Еврокомиссия оценила проект Nord Stream как приоритетный в "трансъевропейской сети".
— Владимир Путин говорил, что немецкие компании проявляют интерес к другому газопроводу из России в Европу South Stream. Он считается конкурентом европейского проекта Nabucco. Как вы оцениваете перспективы этой конкуренции?
— Если следовать логике обеспечения надежности энергообеспечения Европы газом, оба проекта позиционируются как дополнительные решения данной задачи. Чем больше путей в Западную Европу будет существовать для природного газа, тем лучше для рынка. Любые дальнейшие оценки следует увязывать с конкретными экономическими и коммерческими параметрами проектов, которые в значительной мере зависят от динамики рыночной конъюнктуры и ситуации на стороне поставщиков.
— Как продвигается другой ваш ключевой проект с "Газпромом" — по освоению Южно-Русского месторождения?
— Хорошо. В 2009 году мы получили 3 млрд кубометров с него. Среднесрочной целью, как и прежде, является ежегодная добыча 10 млрд кубометров собственного газа. В прошлые годы мы концентрировались на проектах, в которых сами являемся операторами. Отличительная особенность этого проекта заключается в том, что инвестиции делаются непосредственно в России. И за счет таких проектов укрепляется взаимодействие и партнерские отношения с "Газпромом".
— Какие еще проекты реализуете с "Газпромом"?
— У нас более 40 совместных проектов в семи стратегически важных сферах. Более 15 лет мы активно работаем в сфере технической кооперации. Прикладываем немалые усилия для использования сжатого природного газа (CNG) как экологически чистого автотоплива. Недавно в России прошло ралли Blue Corridor-2010 для автомобилей на сжатом природном газе, организованное "Газпром ВНИИГАЗ". Маршрут протяженностью 2,6 тыс. км с восемью остановками преодолевали 22 автомобиля. Экипаж сотрудников E.ON Ruhrgas использовал его для популяризации CNG среди автопроизводителей РФ и зарубежья.
Кроме того, E.ON Ruhrgas и "Газпром" являются акционерами Erdgas Mobil GmbH, строящей сеть заправочных станций на сжатом природном газе в Германии. Наше дочернее предприятие E.ON Gas Mobil GmbH имеет в Германии собственную сеть станций из более чем 50 единиц.
А девиз "Синее топливо для Белых игр" характеризует самую актуальную тематику для России — в рамках кампании по развитию CNG-инфраструктуры в Сочи, где идет подготовка к Олимпийским играм 2014 года, будет организовано транспортное движение пассажиров, участников и гостей Олимпиады.
— Как давно вы сами работаете в газовом бизнесе? Чем занимались до того, как возглавили E.ON Italia?
— С одной стороны, Ruhrgas — новая для меня компания. С другой стороны, уже 14 лет я работаю в сфере энергетики в E.ON. Так, в 2000-2003 годах, когда создавался E.ON, я отвечал за стратегию развития концерна как руководитель сектора. В этот же период произошло приобретение Ruhrgas с целью соединить газовую отрасль и производство электроэнергии. Таким образом, я все время находился рядом.
— Вас можно причислить к основателям E.ON Ruhrgas?
— Ну, это уже слишком. Я скорее был стратегом, а отцами-основателями концерна E.ON были главы правления того времени — Ульрих Хартман и Вильгельм Симсон. Затем я входил в правление дочерней компании Ruhrgas, фирмы Thuga, которая объединяла целый ряд фирм по газораспределению и продаже газа конечным потребителям. И потом я возглавлял E.ON Sales & Trading и работал в сфере сбыта электроэнергии крупным потребителям.
Последние три года я возглавлял E.ON Italia, отвечая за всю деятельность концерна на итальянской территории. И там я опять-таки имел дело с энергоресурсами, потому что E.ON Ruhrgas поставляет газ для электростанций в Италии. Таким образом, после того, как я десять лет описывал круги вокруг Ruhrgas, я наконец вошел внутрь. И сейчас совершенно точно знаю, что для этой компании является важным и первоочередным и с чего именно я должен начать. Например, мы должны дать нашим долгосрочным контактам прочное будущее. Они являются важным инструментом гарантии надежности энергоснабжения. Конечно, мой личный опыт, накопленный в Италии, позволяет мне хорошо ориентироваться в ситуации на европейских рынках в целом.