"В разбазаривании государственного имущества и излишествах повинны руководители Белоруссии"

В 1945 году завершилось разбирательство по делу о раздаче чиновникам в Минске товаров, предназначенных для пострадавшего населения. Однако, как выяснил обозреватель "Власти" Евгений Жирнов, белорусское руководство и после этого продолжало обустраивать свой личный быт за казенный счет.

"Проверкой установлены серьезные злоупотребления"

"Материальный уровень рабочих очень низкий,— писал в 1947 году о своих подчиненных министр совхозов Белорусской ССР И. Крупеня.— Многие рабочие... живут в землянках, испытывают недостаток питания. В ряде совхозов положение с одеждой и обувью настолько тяжелое, что отдельные рабочие избегают встреч с посторонними людьми... Землянки пришли в ветхость, в отдельных случаях грозят обвалом, заливаются водой, и это приводит к серьезным заболеваниям рабочих".

В 1947 году похожие трудности переживала вся страна. Однако прославленный партизанский край находился на особом положении. Начиная с 1944 года газеты не переставали писать о широкомасштабной помощи, которую все советские республики оказывали своей наиболее пострадавшей от гитлеровских оккупантов сестре — Белоруссии. А документы свидетельствуют о том, что запросы республики в ЦК и правительстве считались наиболее важными после потребностей действующей армии.

Гораздо меньше писалось и говорилось о помощи Международного Красного Креста и американских благотворительных организаций, представители которых были потрясены разрушениями, увиденными в Минске и других городах и селах республики, и организовали срочную доставку в Белоруссию эшелонов с обувью, одеждой и другими вещами, необходимыми обездоленным людям.

"В Белорусское общество "Красный крест и Красный полумесяц",— докладывал в 1944 году представитель ЦК ВКП (б) в Минске Филимонов секретарю ЦК ВКП (б) Георгию Маленкову,— за последнее время поступает большое количество промышленных товаров, вещей-подарков из заграницы. Эти товары должны несколько смягчить трудности снабжения разоренного прошедшей немецкой оккупацией населения Белорусской ССР, ощущающего сейчас большую нужду в одежде... На центральную базу "Красный крест" в город Минск вещи-подарки стали поступать с 3 октября, в плотно упакованных тюках. Всего вещей в таком виде поступило в количестве 20 вагонов общим весом 250 тонн. Сейчас в пути находится еще 30 вагонов".

Вот только из полученных вещей самые нуждающиеся жители Белоруссии не получили практически ничего.

"Мы,— докладывал Филимонов,— проверили порядок распределения в республиканском обществе "Красный крест" поступающих к нему товаров и как эти товары доходят до особо нуждающегося населения. Проверкой установлены серьезные злоупотребления... На месте с самого начала к учету и хранению поступающих вещей подошли безответственно. Собрали из разных учреждений 11 человек второстепенных работников, в том числе 8 продавцов горпищеторга, назвали всех "Правительственной комиссией" и возглавлять ее поручили начальнику спецотдела Наркомфина — члену ВЛКСМ т. Бондаренко. В составе этой комиссии не было ни одного члена партии. Работой "Правительственной комиссии" никто не интересовался, в помощь ей рабочих не выделили, и роль комиссии в связи с этим вместо контроля за учетом вещей и правильным их распределением свелась к работе по распаковке вещей, которые зав. складом без составления каждый раз акта приема забирал из-под рук комиссии к себе на склад. На месте с учетом и распределением вещей настолько затянули, что спустя месяц после прибытия вещей, по состоянию на 5 ноября с. г., оставалось еще не распакованными 8 вагонов вещей. Все это серьезно затормозило отправку вещей по областям и районам для раздачи особо нуждающемуся населению".

"Ходили по заваленным, скомканным вещам"

Как выяснила проверка Филимонова, задержка в отправке вещей населению тут же была обращена на благо ответственных работников разного уровня:

"Вместо принятия мер по улучшению дела на месте незаконно стали раздавать вещи прямо с центральной базы отдельным лицам без определения их степени нуждаемости, из чувства благотворительности. Подобная практика приняла настолько широкие размеры, что на центральной базе "Красный крест" незаконно был организован специальный склад, куда отбирались наиболее ценные вещи для раздачи их по запискам и устным указаниям. Записки писали по своему почину почти все руководящие работники республики (в количестве 11 человек), распоряжались вещами и второстепенные работники. Так, например, давал указание об отпуске вещей с базы "Красный крест" инструктор военного отдела ЦК КП(б)Б т. Ахрамович, пом. заместителя Председателя Совнаркома БССР т. Невядомский, начальник Глававтотехснаба и многие другие. Некоторые из них, не считаясь ни с чем, выписывали вещи и для себя лично. Так, в ходе проверки нами было задержано исполнением письмо управделами Президиума Верховного Совета БССР т. Стронгина следующего содержания: "Прошу отпустить из базы Красного креста для меня и помощника Председателя Президиума Верховного Совета БССР т. Вольфсона..." — и далее идет перечисление 60 вещей, среди них 6 пальто, костюмы, обувь, головные уборы, пижамы и прочее".

Оказалось, что количество выдаваемых вещей никто не учитывает и не контролирует. А потому руководящие товарищи, позабыв о голом и босом народе, занялись, как тогда говорилось, усиленным самоснабжением и снабжением друзей и близких:

"Выдача вещей председателем Красного креста т. Водневым была целиком передоверена своему заместителю т. Новодворец, который, пользуясь бесконтрольностью, отпускал вещи по своему личному усмотрению, без всякой проверки нуждаемости и не только в угоду, но и по знакомству. В результате всего этого многие члены партии — руководящие работники вели себя неподобающе, не в интересах дела партии, старались вещи получить в первую очередь для себя и в нескольких местах. Так, например, зав. Минским горОНО т. Новодворец получил по указанию своего родственника — зам. председателя Красного креста т. Новодворца 6 вещей на центральной базе "Красный крест", получил вещи для себя в Наркомпросе, а затем и в горсовете. Всего им было таким образом получено 25 вещей, в том числе 3 мужских пальто. Получил для себя в разных местах 35 вещей помощник зам. Председателя Совнаркома БССР т. Невядомский. В двух местах получил 31 вещь, 3 метра сукна и 5 метров тканей председатель Минского горисполкома т. Бударин, а заведующий Минским горздравотделом т. Шуба получил в разных местах 50 вещей. Особенно недопустимо вел себя председатель Сталинского райисполкома т. Левин. В течение октября с. г. он три раза получал вещи на центральной базе "Красный крест", четвертый раз получил вещи в своем райисполкоме, и после этого там же получила вещи еще и жена его. Всего им было получено 87 вещей и, кроме того, 13,5 метра сукна и 12 метров тканей. Среди полученных вещей было 3 костюма, 5 платьев, 9 различных пальто и другое. Эти факты противозаконного и чрезмерного получения вещей не единичны. Всего таким образом в течение октября с. г. с центральной базы Красного креста было роздано 3134 вещи".

Круг получателей руководителями среднего звена не ограничивался. Филимонов обнаружил, что одной из самых активных посетительниц склада Красного Креста оказалась жена главы республики — председателя Президиума Верховного совета Белорусской ССР Никифора Наталевича.

Однако самое печальное заключалось в том, что привилегированные получатели зарубежных товаров, выбирая для себя лучшие вещи, портили все остальные:

"Незаконная выдача вещей на центральной базе серьезно затормозила работу базы по учету и подбору вещей для отправки в районы, и кроме того, получатели по запискам вещей при примерке их подняли базу вверх дном и в момент нашей проверки ходили по заваленным сплошь на метр, скомканным вещам".

"Получил с центральной базы 152 разные вещи"

При этом, как докладывал в Москву Филимонов, люди, действительно нуждавшиеся в самом необходимом, практически ничего не получали:

"При проверке нами было обнаружено в ЦК "Красный крест" 413 заявлений, из которых 210 не были даже зарегистрированы и в беспорядке лежали на окне у технического секретаря "Красный крест". Никто этих заявлений не рассматривал, и о них председателю "Красный крест" т. Водневу ничего известно не было. Между тем многие из этих заявлений поступили из Совнаркома БССР с указанием о немедленном рассмотрении и представлении проектов постановлений Совнаркома об оказании помощи семьям бывших партизан, инвалидам Отечественной войны, детям-сиротам. Нами было взято выборочно одно из нерассмотренных заявлений на проверку. Это заявление Сеньковой Ю. Ф., которая обратилась к товарищу Берия Л. П. с просьбой об оказании ей помощи. Заявление ее 28 сентября с. г. через НКВД БССР было переадресовано в Совнарком БССР и оттуда поступило в "Красный крест" с предложением зам. Председателя Совнаркома БССР т. Киселева об оказании помощи. На это руководством "Красный крест" внимание обращено не было, и заявление пролежало 20 дней без движения до момента нашего вмешательства. При посещении нами т. Сеньковой и в разговоре с ее соседями было установлено, что у т. Сеньковой погибли два сына-партизана, немцы убили ее мужа и разграбили квартиру. Сейчас она осталась с тремя маленькими детьми и взрослой дочерью, тоже бывшей партизанкой. Все они полураздеты. За помощью она несколько раз обращалась в "Красный крест", ходила ко многим руководителям. Была у заместителей Председателя Совнаркома БССР т.т. Киселева и Шаврова, все ей обещали помочь, но никто у нее не был, и никакой помощи она не дождалась (сейчас т. Сеньковой помощь оказана)".

А в городах и районах Белоруссии, куда с центрального склада все-таки доставляли какие-то вещи, наблюдалась картина, совершенно аналогичная минской:

"Не интересуясь поступающими заявлениями, ЦК общества "Красный крест" никакого интереса не проявлял и к работе своих областных и районных организаций. Работники республиканского общества "Красный крест" не только не выезжали на места, но даже не инструктировали своих областных и районных руководителей о порядке распределения вещей-подарков. Полученная по этому вопросу от ЦК союза обществ "Красный крест и Красный полумесяц СССР" инструкция не была даже разослана на места. При проверке раздачи вещей-подарков в ряде районов и центральных учреждений республики нами были также установлены серьезные недостатки и злоупотребления, но до республиканского общества "Красный крест" они не доходили, и все это проходило безнаказанно".

В Москве собрались было наказать зарвавшихся белорусских чиновников, но в Минске, опережая события, приняли ряд мер, вполне удовлетворивших руководителей партии и правительства. Так, по постановлению Совнаркома БССР в области республики без промедления отправили 115 тыс. предметов одежды и обуви со строгим указанием оставить в областных городах 5% из них, в районных центрах — 10%, а 85% доставить в села и колхозы.

А затем, естественно, наказали виновных, которыми оказались руководители и работники склада Красного Креста, а вместе с ними председатель правительственной комиссии — не имевший никакого реального влияния на распределение помощи комсомолец Бондаренко. А из всех получателей вещей наказание за использование служебного положения получил лишь председатель райисполкома Левин, которому объявили строгий выговор и сняли с работы.

Легким испугом отделался и Наталевич. Его, правда, вызвали в Москву к заместителю председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) Матвею Шкирятову, который докладывал о проведенной беседе Маленкову:

"В своей записке т. Филимонов писал, что в ходе проверки им было установлено, что т. Наталевич (председатель Президиума Верховного Совета БССР) также получил с центральной базы 152 разные вещи и 148 метров ткани и что его жена несколько раз приезжала на базу для обмена взятых вещей на лучшие, при этом устраивала там скандалы. По этому вопросу я говорил с т. Наталевичем, и он дал свои объяснения. Факт получения указанного количества вещей и ткани он признает, но объясняет это очень плохим материальным положением его большой семьи, состоящей из 12 человек, после того как его в 1943 г. обворовали. Относительно того, что жена его устраивала скандалы на базе, отрицает, заявляя, что это неправда. Признает, что, несмотря на материальные затруднения, он допустил большую ошибку, обращаясь за помощью на базу Красного Креста, и что эта ошибка послужит для него уроком в дальнейшей работе".

В итоге в Москве сочли, что с Наталевича достаточно нравоучительной беседы, а в остальном можно ограничиться мерами, принятыми в Минске. Правда, очень скоро выяснилось, что, пока шли эти разбирательства и беседы, белорусские руководители продолжали масштабное самоснабжение.

"Игнорируются элементарные правила учета"

В отличие от Никифора Наталевича Пантелеймон Пономаренко был не формальным, а реальным руководителем Белоруссии, возглавляя одновременно правительство и ЦК республики. Соответственно, и масштабы самоснабжения у него, как выяснила проверка Министерства госконтроля, начавшаяся в июле 1946 года, оказались совершенно иными.

Контролеры прибыли в Минск, чтобы проверить состояние дел в Белглавснабе. Эта организация распределяла получаемые республикой материальные ценности, в том числе трофеи и товары, произведенные в советской оккупационной зоне Германии и отправляемые в СССР по репарациям в качестве компенсации за ущерб, нанесенный во время войны. Кроме того, Белглавснаб отвечал за распределение помощи, поступавшей по линии ЮНРРА (UNRRA, United Nations Relief And Rehabilitation Administration; Администрация помощи и восстановления ООН).

Результаты проверки состояния дел на складах Белглавснаба, о которых министр госконтроля Лев Мехлис доложил Сталину, оказались удручающими: материалы и оборудование, которые Белоруссия получала в первоочередном порядке, гнили и приходили в негодность:

"Проверкой складского хозяйства и выборочной инвентаризацией товаро-материальных ценностей, хранящихся на центральной базе Белглавснаба в г. Минске, установлено, что начальником Белглавснаба Смирновым А. Н. и руководством центральной базы игнорируются элементарные правила учета и хранения государственного имущества. Во дворе центральной базы под открытым небом хранятся 957 ящиков с деталями и 1914 совершенно неукрытых единиц энергетического, станочного, сельскохозяйственного и другого трофейного оборудования, 10 802 кв. м дубовой и буковой фанеры и 293 шт. чертежных досок. Часть этого оборудования, значительное количество фанеры и все чертежные доски уже пришли в полную негодность. К тому же все оборудование, за исключением 642 единиц, даже не оприходовано. Под открытым небом с апреля по август 1946 г. хранились также 187 т брезента, поступившего по лини ЮНРРА. Этот брезент в течение 32 дней подвергался воздействию дождей и был убран в склад только во время ревизии. По двору базы беспорядочно разбросано большое количество кабеля электропровода, радиотелефонной аппаратуры и т. д. В складе N 3 радиотелефонная аппаратура хранится навалом, причем значительная часть этой аппаратуры и других материалов ни по складу, ни по бухгалтерии базы не оприходована. В складе N 1 не оприходованы 1,5 т шерсти-полуфабриката и 123 ящика с сантехническим оборудованием; в складе N 4-а не оприходованы 614 одеял, 8 кусков шерстяных тканей и т. д.".

Ситуация в Белглавснабе оказалась до боли похожей на то, что происходило на складах белорусского Красного Креста в 1944 году:

"Поступившие на центральную базу в январе-июле 1946 г. по линии ЮНРРА американские подарки (одежда и обувь) в количестве 8560 тюков не рассортированы и не оприходованы по номенклатуре. Несмотря на это, распределение и отпуск указанных вещей производится не только тюками, но также по весу и поштучно. Последнее настолько запутало учет американских подарков, что установить, соответствуют ли натурные остатки бухгалтерским данным, не представляется возможным. Запущенность учета и наличие большого количества не оприходованных грузов создали на центральной базе благоприятные условия для расхищения государственного имущества... Финансовое хозяйство Белглавснаба доведено до состояния развала".

"Трофейные предметы систематически разбазаривались"

Понятно, что путаницей в учете пользовалось прежде всего руководство Белглавснаба:

"Начальник отдела заготовок Белглавснаба Суслов в справке Министерству Государственного Контроля Союза ССР от 8 августа с. г. пишет: "Прибывающий груз разный (трофейный) нач. Главного управления Смирнов брал обязательно образцы, как приносят эти образцы, так и обратно они не поступают на склад, а уходят неизвестно куда. Приносили: часы, пишущие машинки, радиоприемники, отрезы разные, трикотаж..."".

Однако главными потребителями этих товаров оказались не начальники Белглавснаба, а советские и партийные работники во главе с первым лицом республики — Пономаренко:

"Ревизией установлено, что поступавшие на центральную базу Белглавснаба трофейные предметы широкого потребления, музыкальные инструменты и промышленные товары, поставляемые в порядке репараций, систематически разбазаривались. По предварительным данным, в течение 1945 г. и 7 месяцев 1946 г. из числа указанных материальных ценностей было бесплатно роздано и разослано в виде подарков руководящим республиканским, областным, районным партийным и советским работникам и прочим лицам шерстяных тканей, радиоприемников и других промышленных товаров на сумму 831 580 руб., в том числе по постановлениям Совета Министров БССР, подписанным Пономаренко П. К., и его письменным и устным распоряжениям — на 813 437 руб.".

Тканями и приемниками руководители республики не ограничивались. Госконтроль свидетельствовал:

"В постановлении Совета Министров БССР от 6 июля 1945 г. за N 970, подписанном т. Пономаренко, говорилось: "Выделить со складов Белглавснаба при СНК БССР музыкальные инструменты в личное пользование руководящим работникам БССР, согласно приложению". К этому постановлению был приложен список 17 лиц "на получение трофейных музыкальных инструментов (пианино) в личное пользование"".

Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что получали для себя лично Пономаренко и другие секретари белорусского ЦК.

"О посещениях складов центральной базы женами руководителей Белорусской ССР,— писал Мехлис,— сообщает в справке Министерству Государственного Контроля Союза ССР от 19 августа с. г. и начальник Белглавснаба Смирнов А. Н. Он пишет по этому поводу следующее:

"При получении первых эшелонов с трофейным имуществом в 1945 г. с грузами, как-то: мебель мягкая, жесткая, буфеты, разные столы, а также бывшие в употреблении носильные вещи, я помню, что несколько раз приезжала жена т. Пономаренко с т. Крайновым Я. И. и Абрасимовым П. А. по вопросу отбора домашнего оборудования и носильных вещей, в каком количестве было отобрано, мне на память указать трудно... По вопросу полученного трикотажа на сумму около 10 тыс. руб.— приезжала жена т. Пономаренко П. К. с первым помощником председателя Совета министров БССР т. Абрасимовым П. А. Последний заявил мне, что по поручению т. Пономаренко П. К. нужно отобрать трикотажа, и т. Абрасимов П. А. с женой т. Пономаренко П. К. произвели отбор и получили... По вопросу приезда жен руководящих работников, как-то: СНК БССР и ЦК КП(б)Б, на базе Белглавснаба были случаи, припоминаю, что, согласно постановлению СНК БССР, было выписано 10 или 15 сервизов (что можно установить), а посуда была сборная, поэтому они и приезжали сами подобрать"".

"На этом самолете доставлены из Германии 1600 кг ковров"

Однако и это было сущей мелочью по сравнению с расходами бюджета республики и ЦК на устройство быта белорусского руководства:

"В процессе встречных проверок дебиторской задолженности, числящейся, по бухгалтерским данным Белглавснаба, за Управлением делами Совета Министров БССР и Управлением делами ЦК КП(б) Белоруссии, контролерами установлено, что Управлением делами ЦК КП(б)Б незаконно закуплено в комиссионных магазинах г. Москвы и Литовской ССР большое количество мебели для личных нужд Пономаренко П. К., Киселева Н. В. и других руководящих партийных работников Белорусской ССР. По предварительным данным, на указанные цели в общей сложности израсходовано 779 578 руб. Из этой суммы 126 816 руб. израсходовано управлением делами ЦК КП(б)Б на приобретение для дачи Пономаренко П. К. "Дрозды" 8 хрустальных и фарфоровых сервизов, насчитывающих в общей сложности 1015 предметов, салонной обстановки из 25 предметов, гостиной красного дерева из 10 предметов, гостиной ясеневого дерева из 10 предметов, буфета, 2 хрустальных люстр и т. д. и 110 700 руб.— на покупку спальни красного дерева из 6 предметов для оборудования комнат руководства республики в санатории "Белоруссия" в г. Сочи".

Но и этим список излишеств не ограничивался. Контролеры установили:

"Встречной проверкой Минского аэропорта установлено, что для ряда руководящих работников Белорусской ССР трофейное имущество в большом количестве доставлялось непосредственно из Германии и Польши, для этой цели широко использовались рейсовые самолеты Белорусского управления гражданского воздушного флота и самолет типа СИ-47 за N 927, предназначенный для обслуживания Пономаренко П. К. и фактически находившийся в бесконтрольном распоряжении его помощника Абрасимова П. А. Рейсовыми самолетами Белорусского управления ГВФ за 1945 год и январь-июль 1946 года было в общей сложности перевезено из Берлина в Минск 126 пассажиров с личным багажом в 12 175 кг. Самолетом N 927 в течение 1945 года за 12 самолето-рейсов было доставлено из Польши и Германии в Минск 24 пассажира с 20 571 кг грузов, преимущественно ковров и другого бытового трофейного имущества, которое ни на центральную, ни на периферийные базы Белглавснаба не поступило. На этом самолете были дважды доставлены из Германии в Минск Абрасимов П. А. с 1600 кг ковров и 2000 кг других бытовых вещей, начальник оперативной группы при Совете Министров БССР Горелик — с 2000 кг бытовых вещей и 1500 кг других грузов и в марте 1945 года перелетал из Бромберга в Минск заместитель председателя Совета Министров БССР Эйдинов Г. Б.— с 500 кг личных вещей. На этом же самолете в конце апреля 1946 г. была доставлена в Минск из Германии для Эйдинова Г. Б. автомашина "Опель". Перевозки указанных пассажиров и вещей производились за счет государства. На эти цели за 1945 год и январь-июль 1946 года Белглавснабом израсходовано 417 800 руб. и Советом Министров БССР — 189 700 руб. государственных средств, причем Белглавснаб к перечисленным поездкам и доставленным вещам отношения не имеет".

К удивлению контролеров, примеры начальственного самоснабжения все множились и множились:

"В ходе встречной проверки установлено также, что на Бобрском лесозаводе Министерства лесной промышленности БССР, выпускающем пиломатериалы, в апреле-мае 1946 года в порядке индивидуальных заказов изготовлены 2 деревянных дома: двухэтажный 8-ми комнатный стоимостью 50 200 руб. и одноэтажный 4-х комнатный стоимостью около 15 000 руб. Двухэтажный дом отгружен на станцию Железнодорожная Горьковской железной дороги для строительства собственной дачи т. Пономаренко П. К., а одноэтажный дом — в г. Минск для управляющего делами ЦК КП(б) Белоруссии Фадеева А. Г. При этом т. Пономаренко уплачено заводу наличными за изготовление дома лишь 18 тыс. руб., а Фадеевым — только 5 тыс. руб.".

Мехлис констатировал:

"Считаю необходимым доложить, что в систематическом разбазаривании государственного имущества и излишествах повинны руководители Совета Министров БССР и ЦК КП(б)Белоруссии".

На фоне того, что простые жители Белоруссии ютились в ветхих обваливающихся землянках, излишества руководства выглядели особенно цинично. Поэтому после проверки Госконтроля в республику отправились новые комиссии, установившие не менее поразительные факты.

(Окончание следует.)