29 мая в Москве прошел первый съезд коалиции "Правое дело". Но и задолго до него стало ясно, что гражданам, поддерживающим либеральные реформы, голосовать не за кого: правым так и не удалось объединиться.
Когда накануне субботнего съезда один из лидеров движения окрестил это мероприятие "триумфальным", даже его товарищи отнеслись к этим словам не иначе как к тонкой самокритичной шутке. Отцы либеральных реформ признают в частных разговорах, что сегодня "Правое дело" скорее мертво, чем живо. И виноваты в этом они сами.
"Правое дело" — далеко не первый блин, который у отечественных реформаторов выходит комом. Достаточно вспомнить "Демроссию", которая проиграла выгоднейшие для нее выборы 1993 года ("никто не ожидал Жирика"). Или "Демвыбор России", который в 1995 году не смог преодолеть пятипроцентный барьер. Или немногочисленные вариации на тему "коалиции демократических сил", позволявшие Кремлю одноразово использовать себя и распадавшиеся, как только пытались существовать автономно от власти.
"Правое дело" в своем нынешнем состоянии мало чем отличается от всех этих прошлых экспериментов.
После увольнения правительства Примакова показалось, что либеральный реванш, которого так боялись коммунисты, близок как никогда. Однако его не произошло.
Правые сознательно отказались брать на себя ответственность за новый кабинет. И за свои излюбленные реформы. Скорее наоборот — накануне съезда один из лидеров коалиции прямо заявил, что никаких экономических реформ в ближайшее время ждать не стоит: "Либеральные реформы должны быть фундаментальными, долгосрочными и необратимыми. Поэтому сейчас в России их быть не может. Как минимум, до следующих президентских выборов".
Отдающая легким цинизмом логика правых вполне понятна. Они понимают, что перед выборами непопулярных решений никто принимать не будет и, следовательно, особого улучшения экономической ситуации ждать не стоит. И поэтому пытаются отмежеваться от действий или бездействия нового кабинета. Пытаются сохранить себе возможность для критики его шагов на предвыборный период.
Однако это наивно. Формирование правительства в любом случае припишут правым. Анатолий Чубайс, принявший активное участие в назначении премьером Сергея Степашина, лишил своих соратников по коалиции возможности дистанцироваться от погрязшей в подковерной грызне кремлевской команды. И за отказ нового правительства от последовательных реформ, неизбежный в предвыборной ситуации, на выборах опять расплатятся правые.
Можно, конечно, сказать, что либералов подставил президент, слишком рано отправивший в отставку кабинет Примакова — до того, как левое правительство успело бы надоесть потенциальным избирателям.
Однако прежде всего правые, конечно же, должны винить самих себя.
На сегодняшний момент правые примерно на вечность отстали по активности и организованности низовых ячеек не только от коммунистов, но и от лужковского "Отечества". И все ссылки на то, что, мол, "Отечество" создается Лужковым по принципу "партии власти", не могут служить для правых оправданием. Ведь в таком случае они как раз и должны были бы проявлять повышенную организационную активность и сплоченность, чтобы не уступать противнику. Этого, к сожалению, не наблюдается.
Несколько месяцев сторонники рыночных реформ никак не могли договориться об общем лидере. Сначала выдвигалась идея выбирать начальство "по рейтингам", то есть руководствуясь тем, кому социологи дадут больше десятых долей процента. Потом вроде бы сошлись на том, что раз Чубайс в силу крайней занятости на энергетических полях лидером никак быть не может, то его преемником станет яркий Борис Немцов.
Потом, однако, решили, что Немцов ярок чересчур — все последние месяцы его преподносят чуть ли не как "демократического Жириновского". Во время своих поездок по стране Немцов действительно привлекает массу молодежи, однако, как вздыхали имиджмейкеры, "не может лидер солидной буржуазной партии, какой должно быть 'Правое дело', добиваться популярности шуточками про Монику Левински".
Первенство же другого правого лидера — Бориса Федорова — было отвергнуто политическими консультантами из-за его образа "фискального бульдога", все время рвущегося хоть кого-нибудь посадить.
В результате принято экстравагантное решение: официальных лидеров будет не один, а три. Причем расставлены они будут не по рейтингам, а по алфавиту — Немцов, Федоров, Хакамада. Егор Гайдар стыдливо уведен в тень, чтобы не раздражать публику. Ему отведен пост разработчика партийных программ.
Между тем костяк партийной вертикали "Правого дела" состоит из чудом уцелевшей и довольно разветвленной структуры гайдаровской партии "Демократический выбор России". Ее активисты гордятся тем, что при отсутствии денежных ресурсов она держится на голом энтузиазме рядовых сторонников реформ. Однако излишне говорить, что при этом никакой партдисциплиной среди демократической общественности и не пахнет. Чтобы проникнуться духом абсолютной безнадежности "правого дела", достаточно хотя бы раз послушать, как, например, Валерия Новодворская доказывает коллегам, что вся их затея рухнула из-за не вовремя запущенных на последнем митинге в небо шариков. Или вникнуть в многочасовые дискуссии ветеранов демдвижения о том, как лучше развеять зюгановский миф о событиях октября 1993 года.
Но самый ощутимый удар по "Правому делу" нанес Сергей Кириенко, неожиданно для своих друзей заболевший наполеоновскими амбициями.
Еще в самом начале, когда коалиция только создавалась, Кириенко занял обособленную позицию. Подавалось это как тонкая тактика — самый молодой реформатор говорил, что сознательно будет дистанцироваться от "Правого дела", чтобы иметь возможность собрать голоса тех, кто не выносит Гайдара и Чубайса, но в целом поддерживает либеральные ценности.
Но, похоже, дистанцирование зашло слишком далеко. Незадолго до съезда "Правого дела" Кириенко объявил, что не будет принимать в нем участие, что вызвало достаточно сильное раздражение у коллег по коалиции.
Это раздражение вполне понятно: до сих пор обособление Кириенко приносило не пользу, а вред "Правому делу". Если в начале года, когда Чубайс, Немцов, Гайдар, Кириенко и другие заявляли о своем единстве, социологи единодушно предсказывали им спокойное преодоление пятипроцентного барьера, то после раскольнической работы экс-премьера рейтинги "Правого дела" неуклонно стремятся к нулю.
Кириенко, однако, оптимизма не теряет и выдвигает все новые проекты. Последний — создание перед самыми выборами суперблока с участием "Новой силы", "Правого дела", НДР и блока Шаймиева. Как говорится, надежды юношей питают...
Впрочем, одна надежда у правых все же есть.
Несмотря на рождение трехголового вождя, имиджмейкеры, занимающиеся "Правым делом" (контракт заключен с компанией "Видео Интернэшнл", возглавляемой Максимом Бойко), полагают, что в рядах правых есть один-единственный бесспорный харизматический лидер. Это Анатолий Чубайс, занявший непубличную должность руководителя оргкомитета.
Именно он по задумке пиарщиков должен стать фактическим вождем "Правого дела". Специалисты политической рекламы убеждены, что только Чубайс, и никто другой, сможет вывести партию из ступора и начать агрессивную и эффективную предвыборную кампанию. Причем не стесняясь либеральных идей, а открыто и напористо их пропагандируя.
"Чубайс — это универсальный раздражитель. Он никого не оставляет равнодушным. А от народной ненависти до народной любви — один шаг",— заявил корреспонденту Ъ один из пиарщиков "Правого дела". Тем не менее попытаться проверить это утверждение на практике руководители коалиции пока не рискуют.
Тем более что у Чубайса и так много дел. На него надеются возложить всю работу по организации предвыборной структуры нового движения. В окружении главы РАО ЕЭС к этому относятся довольно нервно: чтобы стать главным менеджером партии, ему нужно как минимум месяца на два бросить все другие дела. А оставить РАО ему тоже никак нельзя, потому что на Чубайса же возложен и поиск финансовых ресурсов для избирательной кампании.
Готов ли сам Чубайс стать публичным вождем коалиции, неизвестно. Но если он на это решится, ситуация может измениться к лучшему: как он сам недавно справедливо заметил, в феврале 1996 года Ельцин тоже начинал президентскую кампанию всего с трехпроцентной поддержкой населения.
АНТОН ЛЕБЕДЕВ
-------------------------------------------------------
Сила процентов
"Новая сила" Сергея Кириенко уже два месяца считается самостоятельной политической единицей. Причем поклонников у "Новой силы", судя по данным социологов, в два раза больше, чем у "Правого дела".
В конце декабря 1998 года коалиция "Правое дело" праздновала победу. Буквально через пару недель после того, как было объявлено о создании нового правоцентристского блока, всероссийский опрос ВЦИОМ показал, что правые имеют шанс преодолеть пятипроцентный барьер на выборах в Госдуму.
Более того. Движение — наряду с КПРФ, "Яблоком", "Отечеством" и Народно-республиканской партией Лебедя — вошло в пятерку лидеров. Хотя всего лишь за месяц до этого необъединившиеся либералы, по данным того же ВЦИОМ, имели гораздо меньшую поддержку. Гайдаровский "Демвыбор России" и немцовская "Россия молодая" с трудом дотягивали до 1%. Августовский кризис, согласно результатам опросов, не оттолкнул избирателей от правых. Вдохновленные таким началом, инициаторы демократического объединения — Гайдар, Чубайс, Немцов и Кириенко — заговорили уже о возможных 8-10% голосов "при грамотной работе".
Однако потенциальный электорат либералов изменил им уже в феврале 1999 года. В ответ на вопрос "За какую партию вы бы проголосовали, если бы выборы в Госдуму состоялись в это воскресенье?" из полутора тысяч опрошенных фондом "Общественное мнение" только 3% назвали "Правое дело". Причем в это время о размолвке "Правого дела" с "Новой силой" официально объявлено не было — практически до апреля политологи и социологи (равно как избиратели) воспринимали их как единое целое.
Каждый месяц правые продолжали терять по проценту. "Новая сила" появилась в опросных листах только в апреле. И сразу получила 2%. Кириенко, что называется, на полкорпуса обогнал своих потенциальных союзников. Хотя, конечно, нельзя не учитывать того, что пока разница в процентах, полученных "Новой силой" и "Правым делом", находится в пределах так называемой социологической погрешности.
Этого нельзя сказать про личный "рейтинг доверия" Кириенко: он гораздо выше, чем у Немцова, Чубайса и Гайдара.
Большая разница в личном рейтинге Кириенко и рейтинге его "Новой силы" легко объяснима: граждане гораздо лучше реагируют на знакомые фамилии, чем на абстрактные политические объединения. Очевидно, что если "Новая сила" сейчас не смогла бы преодолеть пятипроцентный барьер, то сам Кириенко вполне мог бы быть избран по какому-либо одномандатному округу. Чего не скажешь о его единомышленниках из "Правого дела".
Скорее всего, в штабе Кириенко сочли, что слишком тесная спайка с Чубайсом, Гайдаром и Немцовым могла бы повредить его личному рейтингу. И именно этим объясняется его желание дистанцироваться от своих недавних соратников.