Высший военный совет моджахедов Чечни распространил через интернет-сайт "Кавказ-центр" информацию о том, что ядерная субмарина "Курск" была потоплена дагестанцем-смертником, который находился на ее борту. Корреспонденты Ъ ЮРИЙ Ъ-СЕНАТОРОВ и ЮРИЙ Ъ-САФРОНОВ выяснили, что на подлодке действительно служили трое жителей Дагестана и двое из них могли находиться во взорвавшемся торпедном отсеке.
Заявление ваххабитов (лидерами высшего военного совета являются Басаев и Хаттаб) появилось вскоре после того, как были обнародованы списки погибших моряков. Исполнителем диверсии чеченцы назвали матроса Мамеда Гаджиева, который якобы является дальним родственником героя-подводника Магомеда Гаджиева, погибшего в Великой Отечественной войне. Но оказалось, что находившийся на "Курске" Гаджиев матросом не был. Не был он и родственником легендарного подводника, у них разные национальности: Мамед лезгин, а Магомед — аварец.
Уроженец дагестанского села Хрюг Ахтынского района 42-летний Мамед Гаджиев давно переехал в Каспийск. На местном заводе "Дагдизель" он возглавлял одно из конструкторских бюро по проектированию торпед, предназначенных для поражения различных целей. Завод, половина продукции которого сегодня — мирная, до сих пор остается одним из самых секретных в стране военных объектов. По словам коллег Гаджиева, он был одним из ведущих специалистов завода. Гаджиев довольно часто ездил по российским флотам со своими разработками, а в последнее время был приписан к Северному флоту. Чем занимался конструктор торпед на "Курске", сотрудники КБ не уточняют; впрочем, очевидно, что Гаджиев (единственный гражданский специалист на подлодке) во время учений на Северном флоте испытывал одну из своих разработок. Об этом косвенно дали понять и в штабе ВМФ. По штатному расписанию в момент аварии Гаджиев должен был находиться в торпедном отсеке вместе с другим представителем завода, 24-летним капитан-лейтенантом Арнольдом Борисовым.
Уроженец Кронштадта Борисов три года назад после окончания военно-морского училища был по распределению направлен военным представителем на "Дагдизель", где занимался приемкой оборонных заказов. Третьим жителем Дагестана на борту "Курска" был 18-летний матрос срочной службы Абдул Ильдаров. Он успел прослужить на флоте всего несколько месяцев. Последнее плавание "Курска" было его первым выходом в море.
Причину гибели атомохода сотрудники секретного завода, как и большинство российских военных сегодня, склонны видеть в столкновении с другой подводной лодкой. Взрыв торпеды во время учебных стрельб они полностью исключают. Сомневаются представители предприятия и в том, что арсенал подлодки мог сдетонировать от удара: "Вероятность взрыва торпед, о которой так много сейчас говорят, одна к тысяче. Каждая из торпед и отсек, где они находились, оборудованы многоступенчатой системой защиты от внешнего воздействия".
Сенсационное заявление чеченских полевых командиров о дагестанце-смертнике на борту "Курска" замминистра по делам национальной политики и информации и внешним связям Дагестана Загир Арухов назвал "очередным ударом в спину республики и всех дагестанцев". "Ничего другого от бандитов ожидать не приходится",— заявил он корреспонденту Ъ. Реакция мэра Каспийска Джалудина Омарова на связь Гаджиева с моджахедами была несколько резче: "Да пошли они... И Руцкой тоже. Ведь он до чего договорился: 'Надо бы посмотреть, что эти дагестанцы на корабле делали'! Пусть лучше на себя посмотрит. Гаджиева и Борисова у нас все знают — одни из лучших ребят".
Однако сотрудники ФСБ, официально отрицающие возможность диверсии на подлодке, тем не менее проверяют информацию "Кавказ-центра". Как сообщили на заводе, контрразведчики уже опросили сотрудников КБ, в котором работал Гаджиев, забрали его личное дело и другие документы. Навестили они и вдову Гаджиева Сафикат, которая работает воспитателем в детском саду Каспийска. О том, что ее муж находился на "Курске", она узнала через неделю после катастрофы. Мамед сообщил на завод, что уходит в море. А домой дозвониться не смог.