Гейдар Алиев: я всегда хотел, чтобы Азербайджан был независимым
       Президент Азербайджана Гейдар Алиев — один из немногих лидеров СНГ, входивших в свое время в узкий круг руководителей СССР. В своем эксклюзивном интервью корреспонденту Ъ АЗЕРУ Ъ-МУРСАЛИЕВУ президент ГЕЙДАР АЛИЕВ утверждает, что еще в 70-е годы он знал, что Советский Союз распадется, и потому готовил свою республику к независимости.

       — Недавно скончался ваш политический противник Абульфаз Эльчибей. Вы выразили соболезнования его родным и сторонникам, создали госкомиссию для организации похорон. До этого, еще когда он лечился в Турции, поручили своему послу оказывать Эльчибею всяческую помощь. Это дань уважения экс-президенту или оценка роли Эльчибея в истории страны?
       — Да, я проявлял заботу о нем, вел телефонные переговоры с руководством Турции, содействовал его переводу в лучшую клинику. Во-первых, потому что я президент Азербайджана. И по конституции взял обязательство защищать своих граждан — кто бы они ни были и как бы ко мне ни относились. Во-вторых, человек должен быть принципиальным: резким там, где должно, а там, где горе, болезнь, где смерть, нельзя вспоминать, что он организовывал против меня террор, был в оппозиции ко мне, заявлял, что Алиев должен уйти. Все это осталось в истории. Человек скончался. А в-третьих, как бы то ни было, он был президентом Азербайджана. Пусть и один год. Как он президентствовал, что там произошло — это уже второй вопрос. Недопустимо не проявлять уважения к бывшему президенту.
       — А есть ли у вас сегодня серьезные оппоненты внутри страны?
       — Серьезных оппонентов нет. Но оппозиция есть. В любом демократическом государстве существование оппозиции — реальность. Но у нас появилась "партиемания". Кому не лень создают партию. Собирает человек 10-15 родственников и создает партию. Впереди у нас, в ноябре,— парламентские выборы. 21 оппозиционная партия создала какой-то блок, выступают то в резиденции одной партии, то в резиденции другой партии, обсуждают. Из этой 21 партии три-четыре действительно обладают какой-то социальной базой, пусть и ограниченной, а остальные не представляют собой абсолютно ничего. Вот — наши оппоненты.
       С другой стороны, вся оппозиция — это выходцы из Народного фронта. А что такое Народный фронт? Он образовался на волне народного движения в связи с несправедливым отношением советского правительства во главе с Горбачевым к армяно-азербайджанскому конфликту. Потом к армянской агрессии добавилась советская, когда в январе 1990 года советские войска вошли в Баку, уничтожив сотни невинных граждан.
       Тогдашнее азербайджанское коммунистическое правительство заняло предательскую по отношению к своему народу позицию. И в результате было вынуждено уйти. Но на смену ему пришли случайные, некомпетентные люди, которые очень быстро себя скомпрометировали. И через год они буквально разбежались, а тогдашний президент (Абульфаз Эльчибей.— Ъ) бежал в родную деревню. Тогда многие хотели с ними расправиться. Я спас их.
       А через некоторое время они снова стали бороться за власть, требовать моей отставки. Они просто не могут забыть сладость власти.
       — А власть сладка?
       — Нет. Это тяжелый и горький труд. Но тому, кто использует власть как источник обогащения, она кажется сладкой. Такие люди могут приходить к власти, но очень быстро ее теряют. Я не исключаю, что такие люди есть и в моем окружении.
       — Гейдар Алиевич, вы возглавляли Азербайджан еще в советский период, с 1969-го по 1982 год. Спустя десять лет вы снова стали главой Азербайджана. Уже независимого. Президент Алиев продолжает политику первого секретаря Алиева или же это совершенно иная политика, начисто отрицающая прежний опыт?
       — Тогда я был первым секретарем ЦК компартии. Сегодня — президент независимой страны. Это совершенно разная работа. К примеру, у нас большой химический комплекс. Раньше моя задача состояла в том, чтобы эти заводы работали, производили продукцию и приносили пользу Азербайджану. А куда эта продукция пойдет, что с ней делалось дальше — это уже была не моя забота. Сегодня же, чтобы что-то производить, надо иметь рынок. Сколько таких предприятий у нас сейчас стоят или же работают на малую мощность. То же самое, кстати, и в России. Нет рынка. Основным нашим рынком была Россия. Сколько фруктов, сколько винограда мы ввозили в Россию! Теперь этого рынка нет.
       Та система тоже имела свои преимущества. Используя ее возможности, я добивался развития Азербайджана. Ну, например, с 1970 года до 1980 года я в десять раз поднял производство винограда, с 200 тыс. тонн в год до 2 млн тонн. За счет этого Азербайджан, конечно, обогатился.
       К сожалению, в переходный период после 1988-1989 годов многое из того, что мы создали, разрушили. Первый удар был нанесен, когда Горбачев начал антиалкогольную кампанию и стали вырубать плантации. Затем, став независимым государством, мы лишились той экономической интеграции, которая была в Советском Союзе. Мы вышли на свободный рынок, осуществляем политику реформ — экономических, социальных, политических. Мы идем по пути рыночной экономики. И сейчас во много раз сложнее, чем в советские годы.
       Я говорю об экономике. Но, естественно, дело не только в экономике. Мы, например, создали 900 различных законов. А создавать новые законы — нелегко. Раньше у нас был один отработанный штамп — советский. А теперь надо, чтобы все законы отвечали международным стандартам.
       Но и тогда я использовал все возможности для того, чтобы Азербайджан развивался, и сегодня использую все возможности для этого.
       — Целый ряд ваших действий на посту первого секретаря позволил потом некоторым аналитикам сделать вывод о том, что вы тогда готовили республику к независимости. При вас был создан полный цикл в нефтяной промышленности, построен завод платформ для морской нефтедобычи, сформирован корпус азербайджанских офицеров и т. д. Вы на самом деле еще в 70-е годы предполагали, что СССР распадется?
       — Да, я хотел, чтобы Азербайджан был независимым, прежде всего экономически. Потому что основа любой независимости — экономика. Например, я построил здесь много электро- и гидростанций. В Москве мне говорили: зачем вам это надо? Объясняли, что есть Единая энергосистема Советского Союза, которая обеспечивает электроэнергией всю страну. Я им не говорил, зачем это надо. Говорил, хочу, чтобы у нас были новые рабочие места и т. д. Построил девять крупных, по 250 мегаватт, комплексов в Мингечауре, Куринскую ГЭС, начал строить Еникендскую. Потом строительство приостановилось. Кстати, вернувшись, я взял кредиты в Мировом банке, достроил ее и ввел в эксплуатацию.
       Все это мне не давали делать. За один только завод глубоководных оснований заплатили $400 млн из советского бюджета. Однако я знал, что нам нужно идти в глубины Каспийского моря. Я знал. Поэтому и сделал это. А сейчас этот завод очень пригодился.
       Я хотел, чтобы моя страна, мой народ мог бы самостоятельно жить при любых обстоятельствах. Уже в 70-е годы Советский Союз переживал кризис. Военная мощь была большая, но экономика падала. СССР не выдерживал экономического соперничества. Не только Советский Союз, но и страны Восточной Европы. Я бывал в восточноевропейских странах. Бывал тогда и в Восточной Германии, и в Западной, в Восточном Берлине и в Западном. И там, и там — немцы, но совершенно разная ситуация. Все это я видел.
       — Распад СССР, на ваш взгляд, был неизбежен?
       — Да. Другое дело — когда. Он мог произойти позже. Но та неразбериха, которая образовалась после прихода Горбачева, ускорила процесс распада.
       — А возможно ли возрождение СССР?
       — Абсолютно нет. Категорически. Никогда я не допущу, чтобы Азербайджан был в составе какого-то государства.
       
       О том, кого Гейдар Алиев видит следующим президентом Азербайджана, читайте в свежем номере журнала "Власть".