В конце 2010 года акционеры независимого российского производителя газа Itera Holding завершили сделку по выкупу 26% компании у индийской Sun Group. Председатель совета директоров и совладелец НГК "Итера" ИГОРЬ МАКАРОВ рассказал "Ъ", как компания будет искать нового инвестора, почему не продаст долю в "Сибнефтегазе" и что делала с яхтой управления делами президента Туркмении.
— Как "Итера" закончила год?
— В 2010 году группа продала более 21 млрд кубометров газа. Это на 5% больше показателя 2009 года. В прошлом году газовый рынок в целом стабилизировался и пошел в рост, поэтому наша собственная добыча выросла на 59,4%, до 12,7 млрд кубометров. Из них "Сибнефтегаз" добыл 4,83 млрд, "Пургаз" — 7,83 млрд и "Братскэкогаз" — 3,5 млн кубометров. Произошел существенный рост всех показателей. К примеру, если взять добычу на Береговом месторождении (основная ресурсная база "Сибнефтегаза".— "Ъ"), то за год она выросла почти втрое.
Что не удалось, так это пополнить свои активы из нераспределенного фонда месторождениями, не входящими в стратегический резерв, то есть с извлекаемыми запасами не более 50 млрд кубометров. Мы работаем в этом направлении, но этот процесс носит длительный характер. Надеемся, что в 2011 году увеличим ресурсную базу за счет этих месторождений. Это очень важно для любой нефтегазовой компании.
— В конце 2010 года сменился ваш партнер по "Сибнефтегазу" — 51% акций компании у Газпромбанка выкупил НОВАТЭК. Это правда, что устав "Сибнефтегаза" предусматривает единогласное голосование по всем стратегическим вопросам и при этом мажоритарный акционер не имеет права поставить запасы на свой баланс?
— Устав "Сибнефтегаза" действительно предусматривает единогласное голосование по всем стратегическим вопросам. В совете директоров одиннадцать мест, из которых пять принадлежат "Итере". Что касается газа, то мажоритарный акционер не может поставить запасы на свой баланс, однако мы придерживаемся принципа раздела продукции пропорционально долевому участию: НОВАТЭК забирает 51% газа, а мы сохраняем за собой 49%. С Леонидом Михельсоном (глава и совладелец НОВАТЭКа.— "Ъ") мы работаем с конца 1990-х годов и в принципе находимся в постоянном рабочем контакте. В свое время мы даже объединялись, была совместная компания, потом разделились, но взаимодействие не прекращалось. Словом, для нас привычен этот партнер, есть понимание стратегических вещей и пока все нормально. В 2011 году будем формировать новый состав совета директоров, утверждать новую стратегию развития, и, думаю, новый акционер придаст работе ускорение.
— В январе НОВАТЭК предложил вам оферту по выкупу 49% "Сибнефтегаза". И анонимные источники в вашем окружении даже назвали цену, за которую вы готовы продать актив,— $1 млрд. Скажите, вы действительно продаете один из двух основных добывающих активов компании?
— Мы не собираемся продавать долю в "Сибнефтегазе". Об этом не может быть и речи. Я никогда и ни с кем на эту тему переговоры не вел. И точка.
— Почему не состоялось объединение "Итеры" с НОВАТЭКом в начале 2000-х?
— По целому ряду объективных причин. В том числе потому, что на макроуровне рынок был не готов к появлению в то время частной газовой суперкомпании. Кто-то из политиков поддержал эту идею, а кто-то нет. Просто не было консолидированного мнения.
— В конце 1990-х власти России поддерживали "Итеру" в вопросах наращивания ресурсной базы и сбыта, в 2000-2009 годах все активы собирали под крышей "Газпрома", а с 2010 года столь же энергично поддерживают НОВАТЭК. Как вам кажется, удастся ли к 2015 году создать конкурента "Газпрому" по добыче и второй газовый центр в России?
— "Итера" — одна из первых частных газовых компаний на постсоветском пространстве. Мы начали заниматься газовым бизнесом с 20 апреля 1994 года, когда подписали контракт с Туркменистаном. Еще во времена Черномырдина и Вяхирева (Виктор Черномырдин и Рем Вяхирев поочередно возглавляли "Газпром", первый был премьером РФ.— "Ъ") мы четко понимали, что газ — это не овощи, которые на базаре продаешь: без взаимодействия с властями ни о каком газовом бизнесе говорить не приходится. Был период, когда "Итера" продавала 80 млрд кубометров газа в год. И всегда наши планы согласовывались с "Газпромом" и напрямую зависели от правительства. Если сохранится утвержденная правительством стратегия развития независимых производителей газа (которые в перспективе могут добывать до 200 млрд кубометров в год), то мы не боимся конкуренции, наша компания, я надеюсь, нужна и полезна рынку.
Мы — сторонники долгосрочных договорных отношений между поставщиком и потребителем газа. При частой смене поставщика газа, как правило, страдает потребитель. Этому нас научила еще Украина, где в 1994-2001 годах из-за множества посредников, которые торговали газом и в итоге оказывались несостоятельными, фабрики и заводы входили в зиму без газа. Мы всегда выступали за стабильные договорные отношения, чтобы газовики знали, какой план продаж включать в свой прогноз добычи. Если нет твердой уверенности на перспективу, зачем тогда этот газ добывать?
— Но в Евросоюзе рынок кардинально изменился, газ в избытке и конкуренция высока.
— Как все быстро забыли, что три-четыре года назад "Газпром" вводил ограничения в потреблении газа для отечественных предприятий, поскольку его не хватало Европе. А так как мы живем в меняющемся мире и никогда не бывает развития "по прямой", то уверен, что если сейчас газ некуда девать, то спустя пару лет рынок снова стабилизируется и газ станет еще более востребованным. Как и другие специалисты, например, "Газпрома", я понимаю, что для стабильного развития газовой отрасли нужно иметь долгосрочные программы социально-экономического развития страны и промышленных предприятий минимум на пять лет, а лучше — на 10-20 лет. Только тогда можно понять, куда вести трубу и поставлять газ.
В 1994-1998 годах газовая тематика была немодной. А потом, благодаря некоторым политикам, эта тема приковала к себе внимание. И с 1999 года наметился какой-то прорыв, на наших глазах произошли разительные перемены, и сейчас кого ни спроси — все знают, что такое газ, и рассуждают как специалисты. А ведь это непростой бизнес.
Знаете, как у нас появился рынок Свердловской области? В конце 90-х я обратился к Вяхиреву: мы начали добывать газ, дайте нам рынок сбыта. На селекторе в "Газпроме" ему доложили, что в Свердловской области хуже всех платят за газ — уровень расчета составлял 27%. После этого он говорит: "Вот "Итера" пошла на Украину, Кавказ, пускай поупражняется в Свердловской области". И нам поручили работу в самой тяжелой области по уровню расчетов за газ. Мы тогда на три года вперед загрузили предприятия области заказами на продукцию для поставок в Туркменистан и тем самым повысили собираемость платежей. В период тяжелого кризиса 1998 года мы поддержали многие предприятия области. И когда в 2001-2002 годах расчеты с бартера перешли на "живые" деньги, многие поняли, что мы участвовали в формировании этого рынка (равно как и, кстати, газовых рынков стран СНГ, Закавказья, Молдавии и Белоруссии), и я горжусь этим. Долги окончательно не исчезли, потребители Свердловской области за эти годы не вернули порядка $200 млн. Но мы не можем бросить все и уйти. Работая с предприятиями, мы шаг за шагом, год за годом сокращаем сумму задолженности.
— В последние годы объем продаж газа в Свердловской области у "Итеры" планово снижался. Удастся ли переломить эту тенденцию и сохранить рынок как основу газового бизнеса?
— Да, в этом регионе сейчас кроме газа "Итеры" реализуется газ НОВАТЭКа и ТНК-ВР. Но когда мы говорим о конкуренции, нужно иметь в виду, что в России — нерыночная ситуация в газовом бизнесе. Если практически половину объема газа в Свердловской области ты продаешь по ценам, которые устанавливает Энергетическая комиссия, о какой конкуренции тогда можно говорить. Что, у НОВАТЭКа и ТНК-ВР или "Газпрома" и "Итеры" газ разного цвета или жирности? Нет, все регулируется государством. А также, безусловно, "Газпромом".
— Какие отношения у "Итеры" с новым губернатором Свердловской области Александром Мишариным?
— Нормальные, деловые. Александр Сергеевич возглавляет стратегически важный для России регион, сложнейший индустриальный перекресток, с огромными предприятиями ВПК, алюминиевыми и медными заводами, большой энергетикой. Поэтому ему, как любому новому руководителю, нужно было время, чтобы разобраться во всех вопросах по существу. Сейчас я не вижу у нас разногласий. Он поддерживает "Уралсевергаз", где у правительства области 30% акций (у НГК "Итера" — 65 %.— "Ъ"), и оно может заблокировать любое решение в рабочем порядке. Но зачем это делать, когда компания выполняет обязательства перед областью и приносит доход? Сейчас готовится соглашение между правительством области и "Уралсевергазом".
— Вы продаете газ в других регионах России?
— Немного поставляем в Московскую область и Пермский край, а также в Грузию, Эстонию и Латвию, где являемся акционерами газотранспортных систем. Присматриваемся и к другим регионам. Хотя я сторонник того, чтобы каждая компания взяла два-три региона и обеспечивала их газом. Если ряд регионов распределить между независимыми компаниями, которые добывают, транспортируют и продают газ, тогда, думаю, больше будет порядка. И, может, "Газпрому" будет легче. В любом случае, мы зависим друг от друга очень сильно. Ведь если ты не заполнишь газом Свердловскую область, то не сможешь транспортировать его в Украину или в Белоруссию. Конкуренция здесь специфическая, основанная на взаимовыручке.
— В каком состоянии в целом находится внутренний газовый рынок России и чем он отличается от докризисного образца 2007 года?
— На докризисный уровень рынок еще не вышел, но потребление газа в прошлом году существенно возросло. Если брать, к примеру, Свердловскую область, где мы обеспечиваем около 90% нужд потребителей, то до кризиса закупки там составляли более 19 млрд кубометров газа, а в 2010 году этот показатель не превысил 18 млрд кубометров. Армия, школы, больницы не очень-то много закупали и раньше, по ним объективный график кризиса в газовом сегменте рынка не построишь, и они существенно не повлияли на общую картину потребления. На нее влияют экспортно ориентированные предприятия: металлургические, химические, энергетика.
В 2009 году, в пик кризиса в России, многие промышленные предприятия в разы сократили потребление газа, и мы оказались в ситуации, когда у нас был избыточный газ, но его не покупали. В 2010 году промышленность начала наконец выходить из кризиса: наметился рост производства, и, соответственно, увеличились продажи нашего газа.
Когда рынок восстановится полностью — это напрямую зависит от того, будет вторая волна кризиса или нет. Говорю об этом без иронии. Мы не ждем повторения мирового финансово-экономического кризиса, но в жизни нужно все учитывать. Поэтому бизнес-план "Итеры" разрабатывается в нескольких вариантах, включая суперконсервативный и супероптимистичный. Я в "Итере" отвечаю в том числе и за стратегию компании и должен предвидеть любые варианты. Наличие многовариантной стратегии нам помогло. Так, например, обеспечив своевременно закачку газа в хранилища в 2007-2008 годах порядка 2 млрд кубометров, мы смогли затем при критически низких температурах иметь дополнительный свободный газ, который предлагали потребителям на пике спроса.
Рад, что мы разработали правильную стратегию, и это положительно сказалось на финансовых показателях деятельности компании. В 2010 году мы хорошо отработали и подготовились к 2011 году, у нас снова достаточная закачка в ПХГ, а значит, есть запас газа для холодного времени года. Независимо от развития ситуации на рынке, мы готовы адекватно реагировать на любые изменения конъюнктуры.
— В конце 2010 года "Итера" впервые привлекла синдицированный кредит в Лондоне. Что это значит для компании?
— Это положительное событие для российской компании: накануне 2011 года средства, полученные от синдицированного кредита, организованного Deutsche Bank AG, позволили нам рефинансировать не очень выгодные займы. И потом, мы положили конец слухам, которыми питалась западная пресса. Все увидели, что "Итера" серьезная энергетическая компания и не занимается каким-то непрозрачным бизнесом. И европейские банки поверили нам. Напомню, группа работает в 20 странах мира и американская "Итера" уже много лет кредитуется на выгодных условиях — под добычу природного газа в Техасе и под строительство двух заводов по биотопливу, а также в других сегментах бизнеса в США.
— Несколько лет подряд вы говорили об IPO. Теперь вам это неинтересно?
— Нам это интересно, но жизнь внесла свои коррективы. И, наверное, хорошо, что в кризисный год у нас не получилось IPO. Объективно не получилось, потому что шла реорганизация компании, разделение бизнеса на профильные и непрофильные активы. И сейчас, когда НГК "Итера" стала полноценной энергокомпанией, занимающейся только газом и больше ничем, мы готовы к IPO как никогда прежде. Компания стала более понятной для инвесторов. Нефтяные активы продаем, а вырученные деньги вкладываем в газовый бизнес. Строительный и энергетический бизнес "Итеры" выделен в отдельные компании. Сейчас ведется поэтапная работа по движению к этой цели.
Но у нас произошли изменения в акционерном капитале материнской компании. В середине декабря 2010 года подконтрольные акционерам Itera Holding компании выкупили долю индийской Sun Group, по той же цене, что группа заплатила в свое время. Кому в итоге достанется этот пакет, будет решено на собрании акционеров Itera Holding в марте. Поэтому мы сейчас на IPO не торопимся, рассматриваем варианты о стратегическом партнере или инвесторе для НГК "Итера". И если интересы совпадут, будем вместе работать. А если нет, будем продолжать все самостоятельно.
— Вы считаете приоритетом зарубежного партнера или, например, российский банк типа ВЭБа, ВТБ? И как оцениваете предложение ТНК-ВР создать СП на базе "Итеры" и "Роспана"?
— У нас эксклюзива ни для кого нет. Есть предложения и от зарубежных, и от российских компаний и банков. Для меня главное, чтобы партнерам не были чужды интересы развития компании. Сейчас нам не нужны деньги в той степени, чтобы мы ради этого выбирали стратегического инвестора, а нам нужен новый вектор, новый импульс для ускорения развития газового бизнеса, и финансирование необходимо проектное. Просто так деньги не нужны.
— "Итера" — одна из немногих российских компаний, успешно работающих в Туркмении. Что удалось сделать в 2010 году?
— Мы не являемся единственной российской компанией, работающей в Туркменистане. Но мы гордимся, что работаем здесь. В октябре минувшего года завершили строительство газопровода Центральные Каракумы протяженностью 198,9 км. Туркменистан рассчитался с "Итерой". Все хорошо. Договорились, что мы будем строить и первые 100 км другого газопровода — Восток--Запад. Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов одобрил этот проект. Мы уверены, что в срок выполним свои обязательства, и надеемся на пролонгацию нашего участия в этом проекте. Пока же это только намерения. Идет бумажная работа. Посмотрим в этом году, что именно получим.
Наши главные планы в Туркменистане — это участие в разработке нефтегазовых месторождений, в тендерах на получение лицензий на новые блоки. Совместно с "Зарубежнефтью" мы уже в течение года ведем геологоразведочные работы на 21 блоке шельфа Каспийского моря. Завершили все подготовительные работы по природоохранным мероприятиям. В ближайшее время запланировано проведение геохимической съемки и сейсморазведочных работ 2D и 3D. Если подтвердим запасы в объеме около 200 млн тонн нефти и около 190 млрд кубометров газа, то при соответствующем одобрении президента и правительства Туркменистана наряду с реализацией энергетического сырья собираемся строить мощности по переработке углеводородов. Стоимость проекта оцениваем в $6 млрд.
Что еще? Офис компании в Ашхабаде построили, успешно ввели в эксплуатацию спортивный комплекс в Туркменабате, в котором есть и стадион на 10 тысяч зрителей, и плавательный бассейн, и гимнастический зал, и гостиница. Завершаем сооружение двух ипподромов в Балканском и Лебапском велаятах (областях.— "Ъ") общей площадью 95 га — в марте будем сдавать.
— Вы, правда, подарили президенту Туркмении Гурбангулы Бердымухамедову яхту за $60 млн, как сообщил Wikileaks?
— Нет, конечно! Но у нас действительно был контракт на доставку яхты, которая принадлежит управлению делами президента Туркменистана и, насколько я знаю, была куплена для обслуживания гостей в национальной туристической зоне "Аваза". А вот транспортировку яхты доверили нашей компании, поскольку знали, что у нас есть большой опыт в этом деле. Мы с 1994 года поставляли в Туркменистан через Новороссийский порт и канал Волга--Дон большие партии продовольственной продукции, машины и сельскохозяйственную технику, другие товары. И по соглашению с правительством Туркменистана занялись транспортировкой яхты. Процесс был достаточно сложный, яхта около 70 м в длину, но, к счастью, мы справились со всеми трудностями и доставили ее целой и невредимой. Поэтому я очень легко отвечаю на этот вопрос и отметаю все лживые вымыслы, которые не соответствуют действительности.
— Как продвигается проект "Минск-Сити" в Белоруссии?
— Хорошо: несмотря на кризис, все это время мы продолжали строить. И, наконец, проект поддержали банки. БПС-Банк — дочерняя структура Сбербанка в Белоруссии — уже предоставляет финансирование. В настоящее время создали собственного генподрядчика — СООО "Итерастрой". В его штате уже в этом году более 500 специалистов, и их число будет увеличиваться по мере развития проекта. Сейчас оформляем заказы на строительную технику и оборудование. За 12 лет планируем построить до 3 млн кв. м жилья, коммерческой недвижимости и объектов социальной инфраструктуры. Первые четыре дома будут сданы этой осенью. Что касается инвесторов, мы открыты для партнерства: проект масштабный, и в нем найдется работа для каждого, кто желает принять участие в строительстве нового района в центре белорусской столицы.
— Каковы планы "Итеры" на 2011 год?
— Если мы в 2011 году реализуем около 25 млрд кубометров газа, это будет хорошо. Лучше все делать спокойно, согласно утвержденному бизнес-плану. Приоритетом по наращиванию добычи остается Ямал, где мы работаем уже много лет. Будем развивать также энергетический, строительный, химический бизнес. В Нижнем Тагиле продолжаем строительство завода по производству метанола. Под это строительство привлекли проектное финансирование одного из европейских банков в объеме более $200 млн. Продолжаем работать в Туркменистане, других регионах. Короче, жизнь продолжается.