Выставка минимализм
Ретроспектива художников Татаринцевых, открывшаяся в Московском музее современного искусства (ММСИ), называется "Максимум исключений" и состоит из живописи и керамической скульптуры в духе калифорнийской ветви американского минимализма. Естественное для этого стиля ощущение дежавю испытал ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Супруги Татаринцевы родились и учились в Азербайджане, работают в Москве. У них были персональные выставки, они участвовали в больших кураторских проектах, но известности не снискали. Дело в том, что минимализм у нас, во-первых, не слишком популярен, во-вторых, практически не имеет предыстории. Отсутствие спроса объясняется недоверием к стилю, лучшие образцы которого подозрительно похожи на продукцию магазина "Икеа".
Почти всем ключевым течениям послевоенного искусства Запада можно найти аналоги в советском андерграунде, кроме наиболее сдержанного, лишенного иронии и внятной метафизики стиля. Редкие исключения — Александр Юликов, Александр Константинов — подтверждают правило. Кроме того, минимализм, пожалуй, наиболее требователен к выставочному пространству, его чистоте и широте. Что-либо почувствовать при взгляде на два красных параллелепипеда, поставленных друг на друга, можно только в просторном зале, пустынном, как мир в первый день творения. В таких и только таких условиях скупость формы производит впечатление и вызывает самые богатые ассоциации. Минималист, как истинный пифагореец, стремится вернуть нам идеальный порядок, закрыв живую жизнь в ящики и полки. Что скрывается в параллелепипедах и кубах, угадывать интересно, и ответы зависят буквально от всего — от роста зрителя до любимого цвета и размера.
С другой стороны, русскому искусству минимализм не особо нужен. На своей родине, в США, он был очередным витком развития европейского авангарда под знаком гигантомании и сложился под непосредственным влиянием бывших преподавателей легендарной школы "Баухаус", в тяжелые времена нацизма нашедших за океаном пристанище. Абстрактные экспрессионисты повторяли эволюцию пионеров беспредметного искусства — Пита Мондриана и Василия Кандинского, немцев из группы "Мост" и другого импорта. Минималисты шли за геометрической абстракцией, Малевичем, Йозефом Альберсом, архитектурой и мебелью "Баухауса". Понятно, что наследники героев авангарда, к числу которых относятся и россияне, испытывали по отношению к прошлому более сложные чувства, чем американские энтузиасты.
Минималистов из США обычно делят на две группы. На Восточном побережье, в снобском Нью-Йорке, процветала серьезная, сдержанная версия. Главный представитель этой ветви, Дональд Джадд, предпочитал монохромные объемы и подходил к делу своей жизни с программой, достойной философа-отшельника. На Западном побережье, в солнечной Калифорнии, минимализм вдохновлялся пляжными расцветками и оптическими эффектами. Эту, более жизнерадостную, ветвь официально называют "Свет и пространство", а в шутку — "фетишистами отделки", за любовь к гладким и блестящим поверхностям. Оба определения идеально подходят и Татаринцевым, особенно второе. У их керамики поверхность либо гладкая и бликующая, как леденец, либо ноздреватая, словно морская галька. Это искусство далеко от авангардных перепевок и обнаруживает родство с калифорнийцами по географическому признаку. Избыточная многоцветность не могла не возникнуть где-то поблизости от моря и россыпи фруктов на восточном базаре.
Уйти от опасной близости к дизайну удавалось мало кому из минималистов, и Татаринцевы не исключение. Керамика постоянно напоминает о своей роли в декоративно-прикладном искусстве, а подчас и диктует композиционные решения. "Поле" Олега Татаринцева представляет собой двадцать глубоких черных тарелок, напрашивающихся на свежие яблоки, апельсины и бананы. В "Формуле звука", скульптуре из четырнадцати элементов в виде перевернутой буквы Г, Татаринцевы, по-видимому, следуют за теориями Василия Кандинского о цвете и музыке. Получается декоративная вещь — не лишняя в интерьере продвинутого санатория. Да и в целом искусство дуэта настраивает на мирный лад, в нем практически нет острых углов, резко взлетающих диагоналей и трюков с неустойчивым равновесием. Оно как витамин — сам не заметил, как проглотил, но вроде как стало повеселее.