Премьера кино
Дайверский триллер "Санктум" (Sanctum) кроме красивого и почти ничего не значащего латинского названия обращает на себя внимание тем, что самый знаменитый из его продюсеров, Джеймс Кэмерон, позволил использовать при его съемках ту же технику, которая помогла кассовому и техническому успеху "Аватара". Более чарующего бесстыдства давно не видела ЛИДИЯ МАСЛОВА.
"Санктум" вполне может считаться первым в этом году претендентом на престижную премию "Золотая малина", и если что-то и спасет его, то разве что предстоящий длинный и богатый на аналогичные достижения год, на протяжении которого дайверские неприятности успеют раствориться среди множества подобных недоразумений. Восторги поклонников "Аватара", касающиеся психологической напряженности "Санктума", вполне понятны — со времен "Аватара" действительно в кинематографе не было достигнуто такой глубины характеров и драматизма конфликтов. Безжалостный продюсер Джеймс Кэмерон топит режиссера Алистера Грирсона, как кутенка, в крупнейшей на земле подводной системе пещер где-то возле Папуа--Новой Гвинеи — главный визуальный аттракцион "Санктума" заключается в том, что наиболее плавучие из участвующих дайверов из одной системы пещер пытаются пронырнуть в другую, еще менее известную и более зрелищную.
Основной психологический конфликт картины происходит между руководителем экспедиции (неплохой австралиец Ричард Роксбург) и его юным и потому максималистски настроенным сыном (Рис Уэйкфилд). Остальные дайверы наперебой уговаривают сына понапрасну не злобиться на отца, на которого он сгоряча начал точить зуб, и первую половину фильма разговоры персонажей состоят из примирительных фраз типа: "Твой старик — самый уважаемый чувак в мире" или "Твой старик — самый стойкий спелеолог в мире", да и сам сын уважаемого чувака порой нет-нет да и ввернет в разговор байку о том, как его старик сделал фонарик из клыка вепря. Иногда в отцовско-сыновние отношения вклиниваются посторонние проблемы: первая трагедия в "Санктуме" связана с тем, что про одну девушку сразу понятно, что ей нельзя погружаться из-за общей усталости и неустойчивого психического состояния, однако ее слабовольный друг идет у нее на поводу, в результате чего у неустойчивой ныряльщицы в самый неподходящий момент рвется шланг — оплошавший друг сначала честно пытается дышать с ней через одну маску, однако из-за истерического состояния подруги быстро понимает, что в этой ситуации может выжить только один человек, и это, скорее всего, он сам. В дальнейшем другие ныряльщики не упускают удобного случая упрекнуть его, что он просто убил свою подругу, отняв у нее маску (честно говоря, все это именно так и выглядит).
Кроме "Золотой малины" за общую тупость "Санктум" вполне может претендовать и на спецприз за бесцельное расходование 3D: визуально и аудиально фильм представляет собой бесформенную мешанину из постоянно льющейся и падающей воды, скрюченных в этой воде в различных конфигурациях человеческих тел, равномерно издающих крики: "Джош, где ты?", "Вик, ты в порядке?", "Да, молодец, малыш, давай, давай!" и "Нет, нет!" Не следует, однако, думать, что к этому сводятся диалоги персонажей,— некоторыми сухопутными местами, когда еще не наступает острая необходимость реагировать на льющуюся за шиворот воду, разговоры героев вполне выразительны, например: "Твое очко так сжато, что только собака сможет услышать твой пердеж".
Тема узости анального сфинктера так и сквозит в диалогах: одна из ныряльщиц застревает в подводной расщелине, узкой, "как очко монашки", а когда сына главного ныряльщика риторически спрашивают: "Где еще найдешь девственное, нетронутое место?", он вдруг понимает это буквально и отвечает: "Сейчас покажу!", после чего снимает штаны и действительно показывает собственную задницу. Анальная фиксация тем не менее отнюдь не главный культурный мотив "Санктума" — эту почетную миссию на самом деле выполняют стихи Кольриджа в переводе Бальмонта: "В стране Ксанад благословенной // Дворец построил Кубла Хан, // Где Альф бежит, поток священный, // Сквозь мглу пещер гигантских, пенный, // Впадает в сонный океан". Всякий раз, когда в развитии отношений между персонажами возникает некая заминка, а возникает она, надо сказать, с завидной регулярностью (ввиду не то что бы некомпетентности сценаристов, а скорее из-за их искреннего и справедливого непонимания, зачем и кому в такого рода произведениях могут потребоваться их услуги), кто-нибудь выразительно декламирует про Кубла Хана, и все стремительно встает на свои места.