"Очень трудно найти логику в действиях Telenor"

Гендиректор Vimpelcom Александр Изосимов о сделке с Wind Telecom

Судьба сделки по объединению Vimpelcom и Wind Telecom египетского миллиардера Нагиба Савириса вступает в решающую стадию. Завтра Коммерческий суд Лондона рассмотрит обращение совладельца Vimpelcom норвежской Telenor о наложении временных обеспечительных мер на сделку с Wind Telecom, а уже 17 марта собрание акционеров оператора должно утвердить выпуск дополнительных акций в пользу структур Нагиба Савириса. О перспективах сделки, которая, по расчетам менеджмента Vimpelcom, позволит ему стать шестым оператором в мире по количеству абонентов, о противостоянии с Telenor другого акционера — "Альфа-групп", и о том, как компания планирует восстанавливать утраченные на российском рынке позиции, в интервью корреспонденту "Ъ" АННЕ БАЛАШОВОЙ рассказал гендиректор Vimpelcom АЛЕКСАНДР ИЗОСИМОВ.

— В начале февраля Telenor подала петицию о наложении обеспечительных мер на сделку Vimpelcom и Wind Telecom. Как она повлияет на объединение компаний?

— Telenor предлагает вместе с допэмиссией для Wind Telecom выпустить акции и в их пользу и держать их на специальном депозите до того момента, когда арбитраж примет решение по их иску. Эти акции будут иметь право голоса, получения дивидендов. На мой взгляд, это, во-первых, не совсем справедливо по отношению к другим акционерам. Во-вторых, это драматически размоет долю миноритариев, ущемляя их интересы. В-третьих, такие меры совершенно излишни, потому что компания и так пообещала, что будет следовать акционерному соглашению, законодательству и решению суда. И это абсолютно естественно.

Есть три базовых варианта развития событий после 25 февраля: либо собрание акционеров 17 марта состоится, либо нет, либо оно состоится с какими-то дополнительными обеспечительными мерами, в том числе с включением в повестку дня вопроса о выпуске акций и в пользу Telenor.

— Если суд все-таки удовлетворит петицию Telenor, на ваш взгляд, выпуск акций в пользу норвежцев как-то повлияет на мнение миноритариев о сделке, на мнение "Альфа-групп" и Нагиба Савириса?

— Безусловно, повлияет отрицательно. Думаю, в этом и заключается основной расчет — чтобы миноритарии проголосовали против сделки на таких условиях. В противном случае очень трудно найти логику в действиях Telenor. Я по-прежнему не услышал от них внятного ответа на один очень простой вопрос. Если вы считаете, что сделка плохая и она отрицательно влияет на стоимость компании и имеет сомнительную ценность для акционеров, зачем вы готовы вложить еще $3,3 млрд?

— Telenor заявляла, что на выкуп пакета акций, позволяющего сохранить текущую долю, потребуется $2,7 млрд...

— По оценке наших юристов, стоимость этих акций для Telenor должна составить $3,3 млрд. Но здесь важно другое. Представители Telenor агрессивно спорят со сделкой, но при этом готовы вложить в нее еще $3 млрд. Зачем? Чтобы уничтожилась стоимость не только того, что было, но еще и этих миллиардов? Я не понимаю, как такую логику можно объяснить своим акционерам. Поэтому мне кажется, что вся стратегия Telenor направлена на то, чтобы отложить сделку, сделать ее менее привлекательной для миноритарных акционеров и в конечном итоге разрушить ее. Да, размывание доли миноритариев в текущем дизайне сделки также присутствует, но оно при этом сопровождается улучшением всех основных финансовых показателей доходности для акционеров: выручка на акцию, OIBDA на акцию, свободный денежный поток. Эти показатели вырастут на 30-50%. В перспективе одного-двух лет акционеры увидят и рост денежных доходов. В то же время выпуск акций для Telenor снизит их долю, не создав никакой дополнительной стоимости. Это будет абсолютным ухудшением условий для них.

— Решение суда 25 февраля будет окончательным или у вас есть возможность предпринять какие-то ответные шаги?

— Юридическую стратегию я не могу комментировать.

— Как вы сейчас оцениваете вероятность того, что сделка состоится?

— Думаю, она высокая. У нас сильная юридическая позиция, и я верю в справедливость и разумность судебной системы.

Когда один акционер выражает жесткое несогласие, то, как руководитель компании, ты серьезно задумываешься, насколько правильными были твои действия. Задача менеджмента в ситуации, когда мнение одного акционера кардинально расходится с мнением других,— не пытаться быть миротворцем, а делать то, что считаешь правильным для компании, для всех акционеров в долгосрочной перспективе. Мы были убеждены в целесообразности сделки и вынесли ее на совет. Помимо представителей "Альфа-групп" нас поддержали независимые директора; мы нашли решение с привилегированными акциями, которое устроило Нагиба Савириса. Когда появилась информация, что сделка является сделкой с заинтересованностью, мы привлекли независимых юристов, которые подтвердили правильность нашей позиции. Что еще можно было бы сделать? Несмотря на решение юристов и независимых членов совета директоров, все-таки дать Telenor право выкупа? Нас бы осудили другие акционеры.

— Несмотря на критику Telenor, вы по-прежнему считаете сделку полезной для Vimpelcom?

— Я не хочу вступать в полемику с Telenor. У нас есть три основных постулата, почему мы считаем сделку правильной. Об одном из них я только что сказал — мы считаем, что сделка сделана правильно, с соблюдением всех процедур. Второй постулат — она стратегически верна. Здесь тоже есть несколько аргументов: во-первых, она отвечает нашей стратегии экспансии и позволит существенно увеличить присутствие на рынках развивающихся стран, где по-прежнему низкий уровень проникновения и колоссальное население. Во-вторых, участникам рынка абсолютно очевидно, что индустрия будет консолидироваться. Третье допущение, из которого мы исходим и в чем ни у кого нет сомнений, что индустрия проходит через изменение бизнес-модели. Рынок паникует из-за того, что никто не понимает, как будет выглядеть другая модель и когда произойдет переход. Исходя из этого, аналитики и инвесторы негативно реагируют на любые M&A. Нам кажется, что, увеличив размер компании и ее охват сейчас, а также выстроив более сбалансированное присутствие на развивающихся и развитых рынках, мы создадим платформу, гораздо более устойчивую к любым сценариям дальнейшего развития. Мы будем лучше позиционированы в переговорах и с вендорами, и с контент-провайдерами, и с компаниями вроде Apple и Google. Мы будем значительно более конкурентоспособны.

Четвертым значимым аргументом за является фактор времени. Сейчас фундаментально индустрия недооценена. Если посмотреть на P/E (отношению рыночной капитализации компании к ее годовой прибыли, применяется для сравнительной оценки инвестиционной привлекательности акционерных компаний.— "Ъ"), у телекома он самый низкий, даже у табачных компаний выше. Все соглашаются, что будет феноменальный рост передачи данных, в 26 раз, 36 раз в течение пяти лет. Но никто не понимает, как это будет монетизироваться, и есть опасения, что инвестиции в сети не заработают достаточного возврата. Это прижимает оценку компаний очень низко. Фактически рынок ожидает негативного роста телекома порядка 7% и это на фоне взрывного роста потребления данных! Это абсолютно абсурдно! И на это мы тоже делаем определенную ставку — что индустрия найдет способы монетизации и произойдет некая переоценка.

Наш третий постулат в поддержку сделки состоит в том, что покупка делается в правильное время по правильной цене, и за короткое время может создать стоимость для акционеров. Wind Telecom оценена по мультипликатору 6,1. Я не могу вспомнить ни одной значимой сделки, которая бы делалась с мультипликатором ниже. Если посмотреть на полемику аналитиков, практически никто не говорит про цену, она, как правило, характеризуется как справедливая. Вопросы вызывает не стоимость, а то, что мы используем акционерный капитал, то есть выпускаем акции. Но критики забывают, что из всей суммы сделки всего 20% приходится на выпуск акций, а все остальное наличность или долг, что эквивалентно. Полная стоимость Wind Telecom сейчас составляет порядка $20 млрд, из которых $13,5 млрд составляет долг. Чтобы купить такую компанию, нам в любом случае пришлось бы занимать, только долг лежал бы не на их балансе, а на нашем.

— Вы правы, критиков сделки, в том числе Telenor, смущает не оценка Wind Telecom, а то, что с осени, когда было подписано соглашение, был продан актив в Тунисе, а власти Алжира продолжают настаивать на национализации местной "дочки" Wind. В итоге сейчас основной актив, который покупается,— это итальянский оператор, занимающий не лидирующую позицию на насыщенном рынке.

— Изначально было понятно, что необходимо будет как-то решать вопрос с компаниями, где у Wind Telecom нет контрольного пакета. 50% тунисского актива были проданы с мультипликатором 6,7 как раз накануне политических событий — честь и хвала нашим партнерам. Что касается Алжира, ситуация по этому активу не поменялась после 4 октября. Единственное, что произошло,— власти назначили международных оценщиков, что на самом деле как раз очень позитивно.

— Но за это время прозвучало много заявлений местных властей о том, что вне зависимости от того, произойдет ли смена владельцев компании, они намерены ее национализировать...

— Официальных заявлений было на самом деле очень мало. Одно из них сделал министр финансов, с которым я лично разговаривал в рамках визита в Алжир президента России Дмитрия Медведева (проходил 6-8 октября 2010 года.— "Ъ"). Он сказал, что они не будут вести переговоры с русскими, поскольку сделка не закрыта, и продолжат дискуссию с египтянами. У Алжира напряженные отношения с Египтом, и когда египетская компания является владельцем самого крупного работодателя на местном потребительском рынке, простого решения проблемы не может быть по определению. Когда мы приехали туда, мы предложили им открыть диалог, сказали, что хотим найти решение, которое позволит нам как оператору остаться на рынке. Они были готовы к переговорам, но потом выступил Telenor с заявлениями, что сделка еще под вопросом. Сейчас через посреднические каналы мы получаем сигналы, что после появления определенности по сделке диалог может вновь возобновиться. То есть говорить сейчас, что алжирский оператор исключается из сделки, очень преждевременно. Но даже если национализация состоится, мы договорились о разделении связанных с ней рисков с Нагибом Савирисом.

Что касается Италии, никаких негативных моментов, связанных с приобретением Wind Telecomunicazione, я не вижу. Италия — самый прибыльный рынок в Европе: маржа Vodafone на нем равна 47%, тогда как среднее значение по группе — чуть выше 30%. Проникновение смартфонов здесь тоже самое высокое — 40%. Для сравнения в среднем по Западной Европе — 28%, в России — 7%. Рынок идеально позиционирован для того, чтобы монетизировать рост данных. Wind Telecommunicazione более 20 кварталов била ожидания рынка и растет быстрее, чем конкуренты. Как только мы закончим реструктуризацию долга через два года, из Италии откроется дивидендный поток.

Этот актив интересен сам по себе, и в то же время он позволит обеспечить стабильность нашего бизнеса. Долги Vimpelcom номинированы в долларах или евро, в той же валюте производятся закупки оборудования, а вся выручка — в волатильных валютах. Это постоянный риск. Добавление итальянской компании сделает систему более стрессоустойчивой.

— Критикуя сделку, Telenor говорит, что Vimpelcom необходимо поправлять позиции на домашнем, российском рынке. За прошлый год компания уступила "МегаФону" второе место по количеству абонентов и мобильной выручке в России. Недавно компанию покинул Дмитрий Плесконос, отвечавший за развитие бизнеса в массовом сегменте в России. Это последняя перестановка в руководстве российского "Вымпелкома"? Недавно источники "Ъ" рассказывали, что в компании вновь может поменяться руководство, в качестве кандидата на должность нового гендиректора называли Александра Малиса, президента "Евросети".

— Фамилия Малиса действительно фигурировала до назначения Елены Шматовой (назначена гендиректором "Вымпелкома" в июне прошлого года.— "Ъ"), но сейчас в "Евросети" есть чем заняться, поэтому, мне кажется, это не актуально. На мой взгляд, стабильность управленческой команды — это то, чего катастрофически не хватало "Вымпелкому" последние два года. Львиная доля проблем происходит как раз из-за ее отсутствия. Если смотреть на распределение долей рынка между тремя крупнейшими операторами, то у "Вымпелкома" сейчас доля рынка 32%, а самая высокая была в 2007 году — 34,7%. То есть мы говорим о потере доли в 2,7 п. п. Конечно, неприятно, но многие инвесторы не видят в этом большой проблемы. По нашей оценке, в 2010 году наша потеря доли рынка составила 0,8 п. п., а МТС — 0,5 п. п. Очевидно, это связано с тем, что "МегаФон" инвестировал в сети почти на $2 млрд больше, чем мы.

В то же время сейчас менеджмент делает очень правильные вещи. Наша программа состоит из четырех пунктов. Первые два — сокращение разрыва по строительству сетей и возвращение доли в подключениях без потери их качества. Наша абонентская база не росла в течение последних двух лет. Как раз в это время появлялись вторые и третьи девайсы (в частности, интернет-модемы с сим-картами.— "Ъ"), и мы, очевидно, проигрывали эту часть рынка. Сейчас эта база начинает расти. Это должно соотноситься с третьей частью — из-за недостаточного качества сервиса передачи данных мы стали терять абонентов, которые были с нами достаточно долго. Например, у пользователей iPhone гораздо большую долю в потреблении занимают данные. Такие абоненты уходили к конкурентам в поисках хорошего уровня передачи данных, а мы теряли выручку в голосовых услугах.

Если ты не инвестируешь в сеть, не вкладываешь достаточно в розницу и при этом пытаешься поддержать премиальные цены на рынке, рано или поздно эта модель перестает работать. Поэтому четвертое направление, по которому мы сейчас работаем,— это оптимизация ценообразования. Мы провели сложный, многофакторный анализ в ключевых филиалах и сейчас меняем портфели ценовых предложений. Мы уже видим хорошие результаты в Москве и рассчитываем, что в ближайшее время увидим их и в регионах.

— Telenor недавно прогнозировала, что на восстановление позиций "Вымпелкома" уйдет не менее года-двух. Как вы оцениваете сроки?

— Telenor наблюдала за тем, как подконтрольный ей "Киевстар" за год потерял три процентных пункта доли рынка. Их "дочка" в Бангладеш за последние три года также потеряла почти пять процентных пунктов. Понятно, что, когда танкер меняет курс, нужно какое-то время на то, чтобы его развернуть. Сейчас команда это делает. На мой взгляд, мы увидим, работает ли новая стратегия, в начале лета.

— В прошлом году Vimpelcom приостановил инвестиции во Вьетнам. Удалось ли договориться с местными партнерами?

— Вопросы касались того, как финансировать компанию. Как правило, после начального финансирования со стороны акционеров, компания начинает сама привлекать заимствования. По расчету наших вьетнамских партнеров, компания должна была достигнуть этого статуса, но из-за кризиса она этого сделать не смогла. Если внешнее финансирование недоступно, оно должно происходить за счет акционеров. Вьетнамская сторона не хотела и не могла инвестировать, а мы были не готовы просто кредитовать компанию. Поэтому все переговоры шли о том, как мы можем увеличить долю в ней. Мы нашли решение, которое полностью удовлетворяет вьетнамскому законодательству, все партнеры согласились с ним, и мы сейчас ждем окончательного одобрения правительства по этой сделке.

— Есть какие-то прогнозы по срокам?

— Мы ждем, что это произойдет со дня на день.

— В соседнем Лаосе вы больше года ждете одобрения властей на покупку местной "дочки" Millicom. Есть прогнозы, когда вы можете его получить?

— Мы продвинулись, но опять ждем одобрения со стороны правительства, которое является партнером в этом активе. Внутри правительства разделились мнения по вопросу поддерживать сделку или нет. И в Лаосе, и во Вьетнаме, поскольку сильна роль партии, решение получается двойное: сделка должна быть одобрена как на уровне правительства, так и политически. Это, естественно, замедляет процесс.

— Ранее Millicom заявляла, что затягивание сделки может обернуться для вас санкциями...

— Я не возьмусь комментировать за них. Но думаю, что Millicom очень здравая компания и понимает, что если с нами не получается, то не получится и с другими. При этом мы уже почти дошли до конца процесса.

— Если сделка по покупке Wind Telecom состоится, вы откажетесь от крупных покупок?

— Если она произойдет, мы уйдем с рынка международных приобретений. Но возможность внутренних M&A сохранится. Как правило, внутренние сделки консолидируют рынок, и синергетические эффекты неоспоримы, все понимают это. Если возможность консолидации рынка появится, мы будем смотреть очень пристально.

— В ближайшее время "Евросеть" (49,9% принадлежит "Вымпелкому") может провести IPO. Будете ли вы продавать часть своей доли?

— Сейчас не могу это комментировать.

Интервью взяла Анна Балашова

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...