В воскресенье открылся новый сезон во МХАТе имени Чехова. Днем труппа театра поехала на Новодевичье кладбище — это был еще и день рождения покойного Олега Ефремова, а вечером играли премьеру его последнего спектакля "Сирано де Бержерак". Режиссер скончался четыре месяца назад, не доведя работу до конца, но на афише как ни в чем ни бывало написали: "Постановка и режиссура Олега Ефремова". Этим же спектаклем во МХАТе началась эпоха Олега Табакова.
Еще при жизни руководителя МХАТа Олега Ефремова его последним спектаклем, а значит, художественным завещанием, негласно было принято считать чеховские "Три сестры", поставленные им несколько сезонов назад, к столетнему юбилею МХАТа. Этот спектакль с отчетливо безнадежным, трагически решенным финалом очень удачно подходил на роль прощального аккорда режиссерской биографии. Ефремову, однако, несмотря на болезни, хотелось работать еще, и он остановился на популярной романтической пьесе Эдмона Ростана "Сирано де Бержерак". Что и говорить, несколько старомодная французская "героическая комедия" в стихах не так убедительна в качестве последнего высказывания. Да и толком закончить спектакль режиссер не успел, доделывал работу Николай Скорик. Так что публика собиралась на открытие мхатовского сезона с деликатным смущением: а вдруг полный завал? Необходимость решительных перемен, уже объявленных ефремовским преемником Олегом Табаковым, такой исход премьеры лишний раз бы подтвердил, но удар по и без того удрученному театру был бы слишком болезненным.
Сразу можно сказать, что расходилась премьерная публика с облегчением: "Сирано" прошел если и не успешно, то вполне достойно. Он, с одной стороны, компактен и идет два часа без антракта, с другой стороны, успевает рассказать все "про любовь". Он выразителен, но пристойно выразителен, без лишней бутафорской фальши. Правда, массовка-подтанцовка с фонариками и свечами попахивает провинциальной оперной вампукой, ну да бог с ней. Не возьмусь ответственно сформулировать, "про что" задумывал поставить смертельно больной Ефремов ростановскую пьесу, зачем он сделал из Роксаны Полины Медведевой недалекую, неискушенную простушку (видимо, для того, чтобы в последней картине показать силу чувства, ее преображающего) и какое конкретное действие ведет по роли Сирано Виктора Гвоздицкого. Но зато актер возвышенным стихотворным текстом Ростана владеет отменно, да и общий месседж постановки об идеальной, романтической любви сделает свое дело. Ясно, что "лица по пригласительным билетам" на этом спектакле будут скучать и вздыхать, но зрители, покупающие билеты, скорее всего, примут его благосклонно.
В этом смысле покойный Олег Ефремов парадоксальным образом стал первым, кто начал выполнять творческую программу Олега Табакова. Накануне открытия сезона, на сборе мхатовской труппы, новый худрук еще раз дал понять, что будет делать все, чтобы зритель пошел во МХАТ. Спектакли, не делающие кассу, с текущей афиши будут удаляться. Из так называемого ефремовского "пакета" — то есть репертуарных решений, принятых при прежнем руководителе,— одна постановка закрыта без обжалования, другая ("Дом, где разбиваются сердца" Шоу) приостановлена до лучших времен. Состоятся "Венецианский антиквар" Гольдони в постановке Николая Шейко и "Лесная песня" Леси Украинки, которую с молодыми артистами репетирует Роман Козак. Адольф Шапиро сделает новую версию булгаковской "Кабалы святош", в которой роль Мольера, больше десяти лет назад сыгранную Ефремовым, теперь будет играть сам Табаков. Ставить спектакли он во МХАТе не собирается, но намерен позвать сильных режиссеров со стороны и уже ведет переговоры с Камой Гинкасом, Римасом Туминасом и Петром Фоменко.
Разговоры о неких перспективах слияния "Табакерки" и Художественного театра Табаков считает пустыми. Впрочем, достаточно было увидеть его на двух сборах трупп (сначала в подвале на Чаплыгина, а потом в Камергерском), чтобы убедиться в абсолютно разных подходах к подведомственным театрам. В маленьком театрике Табаков ведет себя по-свойски, как отец процветающего семейства, а в национальном достоянии — корректно, но жестко, как внешний управляющий, назначенный в обанкротившийся банк. В ближайшее время он будет вывешивать на доске приказов абсолютно прозрачный бюджет театра и пересмотрит систему надбавок актерам. Прежде чем получить какие-то деньги, актеры в табаковском МХАТе должны будут их действительно заработать. Удастся доказать свою нужность не всем: с несколькими актерами контракты уже не продлены.
Несмотря на то что сам Табаков дал себе во МХАТе полтора года испытательного срока, настроен он, очевидно, на успех. В этом смысле финал последнего ефремовского спектакля и впрямь обозначает перелом эпох. Сирано провозглашает: "...я погибну, но кто-то продолжит проигранный бой..." Упертый идеалист Олег Ефремов не боялся ввязываться в заведомо проигрышные дела. Жизнелюбивому прагматику Табакову вся эта неоправданно возвышенная философия не близка, он рассчитывает только на победу. Принципиальное идейное противоречие налицо. Именно поэтому можно утверждать, что костюмно-поэтический "Сирано де Бержерак" успешно выполнил свою историческую задачу и сделал почти невозможное: обеспечил относительно плавный переход от ефремовского МХАТа к табаковскому.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ