Международная правозащитная организация Human Rights Watch опубликовала доклад "Признание любой ценой". Это собранные за несколько лет истории о зверствах, творимых сотрудниками российской милиции "при исполнении служебных обязанностей". Картина получилась достаточно жуткая.
Беспредел
Говорить о том, что эти истории о пытках и издевательствах, применяемых, чтобы выбить нужные показания, стали откровением, не приходится. О подобных методах правоохранительной деятельности известно уже давно. Более того, они уже стали чем-то само собой разумеющимся. Для человека, по тем или иным причинам попавшего в отделение милиции, пара ударов дубинкой по спине считается хорошим исходом.
Вот слова одного прокурорского работника: "Нам приходится отрицать факты насилия над обвиняемым под любыми правдоподобными предлогами, чтобы дело по основному обвинению успешно дошло до суда. Если установлен факт применения насилия, результаты следствия ставятся под сомнение и человека могут даже оправдать". Понятно, что в таких условиях милиционеры чувствуют себя в полной безопасности и не беспокоятся о наказании за издевательства над людьми. А чувство безнаказанности вызывает у людей со слабой психикой и сильными комплексами (а таких в милиции немало) желание изобретать все новые чудовищные способы надругательств. Сколько их, вряд ли удастся точно сосчитать. Фантазия у садистов богатая. Остановимся на основных и проиллюстрируем их реальными примерами, собранными Human Rights Watch.
"Слоник"
Достаточно распространенная пытка. Жертву приковывают к стулу наручниками, на голову надевают противогаз или пластиковый пакет. Человек начинает задыхаться. Иногда его бьют, чтобы вызвать учащенное дыхание. Многие не выдерживают и теряют сознание. В 1998 году Верховный суд Мордовии вынес обвинительный приговор семи сотрудникам милиции за пытки нескольких подозреваемых, один из которых скончался. В судебных материалах значится: "Не сдав в дежурную часть задержанного Игонина, не составив протокола о задержании, в два часа ночи Даев, Сазонов, Гуляйкин, Куфлин (милиционеры.— Ъ) после того, как сковали Игонину руки наручниками, ноги связали, стали принуждать его признаться в вооруженном разбое. Когда Игонин задыхался, приводили в чувство, и сеанс пыток повторяли. Около четырех утра Игонин, не выдержав 'оперативной беседы', как именовали подсудимые свои действия, скончался".
Кстати, это дело остается, пожалуй, самым крупным по числу осужденных милиционеров. При этом нужно отметить, что, если бы не смерть подозреваемого, садисты до сих пор наверняка работали бы в органах. Впрочем, у них и без того много последователей. Так, москвич Борис Ботвинник после "слоника" и избиений практически полностью ослеп (до общения с милиционерами у него было стопроцентное зрение).
Электрошок
Этот способ практически не оставляет следов. Вот как описывает пытку электрошоком Игорь Ахрименко: "Завели в комнату. И сразу же Вебер (оперативник.— Ъ) ударил меня кулаком в висок. Я минуты на две потерял сознание, потом меня приковали наручниками к батарее. У них есть 'крутилка' такая электрическая — аппаратик маленький с ручкой. От него шли два провода с зажимами. Их крепили к мочке уха. Я был прикован к батарее, а меня еще один держал за ноги, а второй за голову. Задавали мне вопросы и крутили ручку. Сперва потихоньку, потом быстрее. Когда быстро крутили, я просто терял сознание. Пять раз терял".
Задержанный по подозрению в причастности к ограблению компьютерной фирмы Дмитрий Иванов после пытки электрошоком и избиений, будучи не в силах больше выносить боль, выпрыгнул из окна третьего этажа здания ОВД. Врачи констатировали перелом позвоночника в четырех местах. Иванов стал инвалидом на всю жизнь. В больницу к нему лишь раз приходил милиционер, который принимал участие в издевательствах. Но не с целью извиниться, а для того, чтобы тот подписал явку с повинной. "Подпиши,— советовал милиционер,— тебе все равно не пережить операцию". Когда Иванов отказался, милиционеры потеряли к инвалиду всякий интерес.
Дыба и "конвертик"
Дыба — весьма популярная и действенная пытка. Применялась еще тысячи лет назад. Жертве сковывают руки за спиной и подвешивают на цепь или металлический прут так, чтобы под ногами не было опоры. Близок к этому способу и "конвертик". Человека сажают так, чтобы он упирался головой в согнутые колени, и привязывают руки к ногам. В Нижнем Новгороде, например, один из задержанных скончался, после того как милиционеры таким образом издевались над ним долгое время, при этом избивая резиновыми палками. Позже судмедэкспертиза насчитала на теле убитого следы от 40 ударов.
"Пресс-хата"
Этот способ для тех, кто сам не хочет мараться. Чтобы выбить из задержанного признание, его помещают в одну камеру с уголовником-информатором, который за послабления в условиях содержания "колет" жертву. Как правило, применяется по отношению к новичкам, впервые попавших в следственный изолятор. У подсадных уголовников большие полномочия. Администрация изолятора закрывает глаза на их "работу".
Житель Архангельска Михаил Юрочко не только сознался в убийстве двух человек, но и оговорил своих знакомых. Это произошло после того, как сокамерник, до того настойчиво советовавший признаться в убийстве, изнасиловал его. "Я уже полностью потерял жизненный потенциал,— говорит Юрочко,— и в конце концов сокамерник меня 'опустил'. После этого я дал показания". На основании этих показаний суд приговорил Юрочко к смертной казни, но затем, правда, Верховный суд России отменил приговор и направил материалы дела в прокуратуру на доследование. В конце концов дело было закрыто "за недостаточностью доказательств".
Закон показателя
Нет большого секрета в том, что вся милиция работает на показатели. Раскрыто преступление — получи премию, повышение по службе, благодарность начальства. Нет — попадешь в черный список. Работа милиционера оценивается тогда, когда уголовное дело уходит в суд. Даже если в суде оно разваливается, претензий к оперативному сотруднику предъявлять уже никто не будет. "Адвокаты умные попались", "судьям дали на лапу" — объяснений достаточно. Поэтому зачастую вместо поиска свидетелей и настоящих исполнителей преступления милиционеры делают ставку на признание задержанного. Его, как видно из вышеприведенных примеров, получить гораздо легче.
--------------------------------------------------------
"Пытки — наказание нашему обществу"
Так считает писатель-детективщик, автор цикла повестей "Менты" Андрей Кивинов, проработавший не один десяток лет оперуполномоченным в ГУВД Санкт-Петербурга.
Мы расплачиваемся прежде всего за очень плохое материальное обеспечение органов. Например, нужна дорогостоящая экспертиза, а денег нет. Тогда милиционер берет дубину и решает проблему без этой экспертизы. Вообще, вопрос о пытках сродни истории с подкидыванием вору кошелька из "Места встречи изменить нельзя". Это очень непростой вопрос. Ведь проблема не только в дурном материально-техническом обеспечении — проблемы с законодательством. И этические, и психологические, и правового воспитания, если хотите. Интересный феномен: многие люди, даже не сотрудники правоохранительных органов, выступают за пытки. Скажем, допрашивает оперативник подозреваемого в убийстве, а за дверью его кабинета сидят родственники убитого. Выходит оперативник и сообщает им: "Не признается". "А вы возьмите дубину",— советуют родственники. Но все же лично я против такого метода.
Сами сотрудники органов никогда не хвастаются, как они проводят следствие. Вот говорят: я его "расколол". Но это совсем не значит, что при помощи дубины. Например, достают УК и объясняют подозреваемому, что к чему. Он кается, а на суде вдруг говорит, что было психологическое давление — Уголовный кодекс показывали. И непонятно, психологическое это давление или ознакомление с законодательством. А вообще, пытки — вопрос актуальный для всей истории человеческого общества.