Самая холодная война

       После очередного поражения армии австрийского императора, союзника России, Суворов в сердцах сказал, что "австрияки — великие мастера битыми быть". 60 лет назад, 30 ноября 1939 года, СССР напал на Финляндию, в очередной раз доказав, что русские — великие мастера оказываться не готовыми к войне. Даже к той, которую начинают сами.

       Говорят, что во время Великой Отечественной немалой популярностью пользовался такой анекдот. Ведут немцы расстреливать пленных — американца, француза и русского. Довели. Спрашивают о последнем желании. Американец попросил в последний раз помолиться. Разрешили. Француз — выпить. Немцы дали ему хлебнуть из заветной фляжки. А русский просит: "Врежьте мне как следует по заду ногой!" Конвоир удивился, но врезал, а русский выхватил у него автомат и перестрелял охрану. Бегут все трое к лесу, а американец и спрашивает: "Что ж ты, Иван, раньше их всех не перестрелял? Мы же такого страху натерпелись!" "Уж такой мы народ,— отвечает русский.— Пока нам крепко по заду не дадут, мы как следует воевать не начинаем".
       В ходе короткой — три с половиной месяца — "зимней войны" Красная Армия получила по заду в полную силу. Земля на Карельском перешейке и перенос границы подальше от "колыбели революции", Ленинграда, достались дорогой ценой. Потери советской стороны: 72 408 человек убитыми, 186 129 — ранеными, 132 213 — обмороженными, 4240 — контуженными, 17 520 — пропавшими без вести и пленными (по современным данным, 126 875 погибших и 288 054 раненых). В 40-градусные морозы немногочисленные, плохо одетые и неважно вооруженные части РККА в декабре 39-го и январе 40-го в лоб штурмовали оборудованную по последнему слову военно-инженерной техники, хорошо укрепленную линию Маннергейма. Солдаты гибли целыми дивизиями, на некоторых участках финского фронта Красная Армия была отброшена на 40 км назад.
       Самое удивительное в том, что к финской войне руководство РККА начало готовиться заблаговременно — в феврале 1939 года, когда советские дипломаты в Москве и Хельсинки еще вели переговоры с финнами об уступке территории. Генеральный штаб разрабатывал планы военной кампании, оборонная промышленность — необходимые вооружения. Ведь было очевидно, что воевать, скорее всего, придется в лютый мороз, на снегу.
       
"Я сам набивал тротилом первые 'лимонки'"
       Во время подготовки финской войны Красная Армия получила оружие, с которым по распространенности в мире может соперничать только АК-47,— гранату Ф-1, или "лимонку". О том, как это происходило, рассказывает автор разработки полковник в отставке Федор Иосифович Храмеев.
       — В декабре 1938 года я окончил Артиллерийскую академию им. Дзержинского и был направлен на работу в конструкторское бюро артиллерийского завода Наркомата обороны на Украине. А в феврале 1939 года я получил задание на разработку оборонительной гранаты. Дело в том, что находившиеся на вооружении РГД-33 и похожую на бутылку гранату образца 1914-1930 годов невозможно было бросать, лежа на снегу. Они замерзали, и их было слишком сложно снаряжать. Как выполнить задание? Что делать? На мое счастье, в Москве я видел альбом, выпущенный российским Генштабом в 1916 году, где были представлены изображения всех применявшихся в первую мировую войну гранат. Немецкие и французские были рифленые, яйцеобразной формы. Особенно мне понравилась французская F-1. Она точно соответствовала полученному заданию: удобная в бросании, безопасный запал, достаточное количество осколков.
       — То есть вы ее просто скопировали?
       — Я ее не копировал. В альбоме был только рисунок. Я разработал все рабочие чертежи. Пришлось помучиться. Заменил простой чугун, из которого была сделана F-1, на сталистый — для увеличения убойной силы осколков. Сделали формы, отлили 10 опытных образцов. Я сам набил их тротилом и отправился испытывать.
       — Была создана какая-то приемная комиссия?
       — Да нет! Опять же я один. Дал мне начальник завода майор Будкин бричку-параконку и послал на наш полигон. Бросаю гранаты одну за другой в овраг. И на тебе — девять взорвались, а одна — нет. Возвращаюсь, докладываю. Будкин на меня с криком: мол, секретный образец без присмотра оставил! Еду обратно, снова один.
       — Боязно было?
       — Не без того. Лег я на край оврага, увидел, где граната в глине лежит. Взял длинную проволоку, сделал на конце петлю и аккуратно зацепил ею гранату. Подергал. Не взорвалась. Оказалось, запал подвел. Так и вытащил ее, разрядил, привез, зашел к Будкину и положил ему на стол. Он заорал и из кабинета выскочил пулей. А дальше мы передали чертежи в Главное артиллерийское управление (ГАУ), и гранату пустили в массовое производство. Без всяких опытных серий.
       — Вас как-нибудь наградили?
       — Нет. Я даже патент на свои усовершенствования к Ф-1 получил только в этом году. А для финской войны я еще одно задание параллельно с гранатой выполнял — с марта 39-го работал над лыжами для 76-, 122- и 152-миллиметровых артиллерийских орудий. Их испытания прошли успешно. Орудия на этих лыжах переезжали через бревна полуметрового диаметра.
       — Судя по вашим словам, подготовка к войне с Финляндией шла успешно. Но как объяснить огромные потери и то, что, мягко говоря, не все вооружения отличались высоким качеством?
       — А кто командовал ГАУ? Маршал Кулик. Я служил в артиллерийском комитете ГАУ с февраля 1940 года. Пришли мы к нему как-то утверждать новые таблицы весовых отклонений (в одной партии могли оказаться снаряды с разным весом, и необходимо было корректировать прицел.— Ъ). Оказалось, что он не знает вещей, которые обязан знать любой артиллерист. Разозлился. "Я вас вредители, гады,— кричит,— сгною!" Разодрал журнал, полотняную кальку и выгнал нас.
       Часов через пять-шесть мы новую кальку подготовили. Приходим. Он сидит с кем-то, анекдоты травит. И не глядя все нам подписал. И если бы он один был такой! Мне пришлось заниматься 37-миллиметровой лопатой-минометом. Какой-то боец написал в Наркомат обороны, что было бы неплохо сделать черенок лопаты одновременно стволом миномета. Там идея понравилась, и мне приказали воплотить ее в металле, хотя любому грамотному военному инженеру понятно, что это чушь. Точно навести такой миномет на цель невозможно. А дрогнет при выстреле рука — и мина летит тебе же за шиворот. Испытания это подтвердили.
       — Но ведь были и квалифицированные командиры?
       — Был в ГАУ дивизионный инженер Каюков. Умнейший человек. Он все время боролся за техническую культуру и в документации, и в производстве вооружений. Он поручил нам сделать расчеты и с их помощью доказал, что из-за низкой точности изготовления гильз со снарядами происходят разрывы стволов орудий при стрельбе. Но его репрессировали.
       — Я слышал, что его арестовали по доносу не любивших его руководителей оборонных предприятий?
       — Это только версия. Ни подтвердить, ни опровергнуть ее я не могу. Официально его репрессировали за срыв сроков сдачи образцов новой техники. У меня самого был подобный случай, только я легко отделался. Меня направили в Ленинград, где на заводе начинали выпускать 50-миллиметровые минометы Шамарина. Был такой конструктор. Нужно было разворачивать серийное производство, а все чертежи и производство у Шамарина были в аховом состоянии. А он со мной спорил и говорил, что все в порядке. Однажды, пока он обедал, мы с заводским военпредом семь минометов разобрали, детали перемешали, а когда Шамарин вернулся, попросили его собрать хоть один. Не смог. Я тогда был начальником отделения. Когда вернулся в Москву, оказалось, что меня сняли, а наверх отправили доклад, что у Шамарина все хорошо и все будет сделано в срок. Сроки, сроки — вот что тогда было главное.
       
"Нанести урон финнам мы все равно бы не смогли"
       Только в феврале 1940 года, сконцентрировав на линии фронта значительные силы и перейдя к тактике обхода финских укреплений, Красная Армия начала добиваться успехов. Но все равно продолжала нести большие потери. В конце февраля финны уничтожили советскую дивизию в районе Ладожского озера. О том, что происходило в это время на фронте, вспоминает подполковник в отставке Борис Александрович Сыромятников.
       — Когда началась финская, мы все думали, что все закончится если не в считанные дни, то за пару-тройку недель. А в декабре меня и нескольких моих друзей пригласили на военную кафедру института, где мы учились. Мы с ребятами очень активно занимались военной подготовкой, готовились защищать Родину. Я освоил станковый пулемет, был стрелком первого класса, окончил курсы снайперов. К тому же все мы были отличными лыжниками. Начальник кафедры сказал нам, что у нас в Сокольническом районе формируются лыжные эскадроны добровольцев для финского фронта. И спросил: "Как?" Я ответил, что готов.
       Собирали нас на войну капитально. Готовили для разведывательно-диверсионных действий в тылу противника. Каждому выдали свитер из гагачьего пуха, лыжные ботинки с четырьмя рядами медных гвоздей и все прочее. Но, честно говоря, нанести урон противнику мы все равно бы не смогли.
       — Почему?
       — Наше оружие было смехотворным. Автомат Симонова весил 8 кг, стрелять можно было, только установив его на скрещенные лыжные палки. А в мягком снегу под тяжестью автомата и от отдачи они после первого же выстрела вязли, и следующая пуля шла мимо цели. Кроме того, автомат состоял из множества деталей, которые замерзали на морозе. Одиночными стрелять было можно, а очередями — только когда автомат разогреется. А финны стреляли из легких автоматов, прикрепленных ремнями к поясу, сходу, поскольку бегали они на лыжах, в отличие от нас, без палок. Такая вот разница.
       — Когда вы оказались на фронте?
       — В Петрозаводск мы прибыли в феврале. Обстановка на этом участке фронта была непростой. Очень донимал всех "голубой бронепоезд". Его финнам подарили шведы. Он стоял в железнодорожном тоннеле в скале, время от времени выкатывался, бил по нашим позициям из тяжелых дальнобойных орудий, а как только наши вызывали авиацию, уползал обратно в тоннель. Петрозаводск был заполнен израненными и обмороженными бойцами. Поговорили с ними, и стало немножко не по себе. Они не скрывали, насколько сильно воюют финны. Много было солдат, раненных "кукушками".
       — В нашей литературе так называют финских снайперов, сидевших на деревьях, а финны теперь утверждают, что таких снайперов не было.
       — Конечно, не было. Они подвешивали на густых елях у дорог волокуши, в который сидели женщины с автоматами. Сидит она, ждет, когда наша колонна поближе подойдет. Наши же передвигались в основном пешим строем. Когда середина колонны с "кукушкой" поравняется, она начинает бить длинными очередями. Пока ее засекут и обезвредят, 15-20 человек она уже положила.
       — Вы не были ранены?
       — Только обморозил руки и ноги.
       — Несмотря на экипировку?
       — Руки обморозил так. Уснул у костра. Перчатки, хоть и были на шнуре, соскользнули. А ноги... Привезли нам валенки вместо ботинок, моего размера не оказалось, пришлось брать меньшие — с естественным результатом. Мы вообще выжили потому, что война быстро кончилась.
       — Вы так и не попали в финский тыл?
       — Нам наметили день перехода линии фронта, подготовили коридор, но в это время начались переговоры. И нас оставили охранять штаб дивизии. Вокруг штаба мы проложили лыжню, по обе стороны был мягкий снег — заметны любые следы. Вот мы круглые сутки по этой лыжне и бегали. Два часа спишь, два часа на лыжне.
       — Удалось кого-то задержать?
       — Наш эскадрон обезвредил трех или четырех финских диверсантов.
       — Как закончилась для вас эта война?
       — Парадом победы. Не сразу, конечно. Через неделю после подписания мира нас распустили по домам. В поезде мы после наших лыжных гонок и напряжения проспали, как мне показалось, часов 30. Дали премию — "ворошиловские 200 рублей". На них мы с друзьями впервые в жизни пошли в ресторан. А потом нас собрали и сказали, что на параде по Красной площади пройдет сводный отряд добровольцев из лыжных эскадронов Сокольнического района. Долго тренировались, оделись приблизительно одинаково и с выданными на парад винтовками прошли мимо Мавзолея. Так и кончилась для меня финская война. Хорошо, что выжил.
       
       Война с Финляндией неизбежно должна была кончиться победой СССР — страна, в которой 3,5 млн жителей, не может бесконечно сопротивляться державе с почти 200-миллионным населением.
       Условия мира были гораздо жестче тех, что предлагали советские дипломаты накануне войны. Ошибочные расчеты делал не только советский, но и финский генштаб. Финны рассчитывали, что в войну вступит Швеция, но она ограничилась поставками вооружений, боеприпасов и отправкой немногочисленных добровольцев. Не оказалось на советско-финском фронте и норвежских волонтеров. Помощь других стран тоже была очень и очень ограниченной.
       Похоже, что некоторые финские политики и генералы до сих пор делают неверные расчеты. Они так и не смирились с потерей Карельского перешейка. Некоторое время назад спикер финского парламента Риита Уосукайнен заявила, что европейское сообщество должно вернуться к "карельскому вопросу". А бригадный генерал Кари Хиетанен прямо призвал к устранению "исторической несправедливости". И хотя президент Мартти Ахтисаари тут же заявил, что не позволит "карельскому вопросу" испортить отношения Финляндии с Россией, нельзя забывать о том, ни одну войну нельзя считать оконченной, пока остаются люди, готовые пересмотреть ее итоги.
       
ЕВГЕНИЙ ЖИРНОВ
       
--------------------------------------------------------
       "Когда началась финская, мы думали, что все закончится если не в считанные дни, то за пару-тройку недель"
       В 40-градусные морозы плохо одетые и неважно вооруженные бойцы РККА в лоб штурмовали линию Маннергейма. И гибли целыми дивизиями
       Некоторое время назад спикер финского парламента заявила, что европейское сообщество должно вернуться к "карельскому вопросу"
--------------------------------------------------------
       
Подписи
       Изобретатель "лимонки" полковник в отставке Федор Храмеев: "На мое счастье, в Москве я видел альбом, где были представлены изображения всех применявшихся в первую мировую войну гранат. Особенно мне понравилась французская F-1"
       Несмотря на то что к войне готовились заранее, оружие и техника не отличались высоким качеством
       На лыжи были поставлены не только орудия, но и пулеметы. Однако и они вязли в рыхлом снегу
       Подполковник в отставке Борис Сыромятников: "Начальник кафедры сказал нам, что формируются лыжные эскадроны добровольцев для финского фронта. И спросил: 'Как?' Я ответил, что готов"
       Обмороженных было в два раза больше, чем убитых
       Общие потери советской стороны составили почти полмиллиона человек
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...