Партии, считающие себя пострадавшими от авторитаризма, стойко грезят о политической конкуренции. Но нет среди них ни одной, которая сама внутри себя жила бы по законам конкуренции. Все они у нас лидерские, а значит, авторитарные. Неизбежную в политике команду они воспринимают как в футболе: играют 11 человек, а забивает один. Лидерам нужны те, кто накатывал бы им мяч под удар. И если вдруг в команде появляется яркая личность, партия его выдавливает. После чего эта личность собирает свою футбольную команду и начинает страдать от того, что Минюст отказывается регистрировать ее как партию.
Ну, и кому после этого нужны будут партии, если все они однотипны в самом главном — в стиле, хоть и называют себя кто коммунистами, кто либералами, кто социал-демократами. Массовое сознание чутко реагирует не на идеологические программы, а на те стереотипы, с которыми партия проживает свою внутреннюю жизнь. Точно так же ребенок впитывает не слова родителей, а их манеры в повседневном бытовом поведении.
Спору нет, партия — это теплица, в которой выращиваются политические лидеры. Но партия должна быть командой звезд, в конкуренции между которыми только и формируются лидеры. Политическая конкуренция это не только соперничество, но технология согласования интересов и механизмы солидарности. При таких живых партиях, если к тому же будет их много и разных, народ со временем прекратит ориентироваться преимущественно на лиц из властвующей элиты.
Но чтобы такое случилось, политическая жизнь в стране должна быть раскрепощена. Для этого нужно избавить партийную систему от всех тех законов, которые ее душат. Сделать это способны только те, кто этого хочет и уже обладает властью. Но нынешняя политическая элита этого не хочет и даже боится. Иные политики практически не имеют шансов прийти к власти, пока демократия не станет для народа выстраданной ценностью. Именно выстраданной, в противном случае, как заметил еще Герцен, "людям легче сносить цепи рабства, чем дарованную свободу". Но чтобы такое случилось с народом, нужен опыт политической жизни.
Активным людям кажется, что это замкнутый круг. Выхода из него нет. Плетью обуха не перешибешь, и в ближайшие 1000 лет ничего не изменится. Так говорили мне многие диссиденты в 70-х. А я считал, что будут изменения, ради которых, собственно, и стоило заниматься тем, чем занимались диссиденты. И перемены настали. На самом деле требуется самоотверженная, подвижническая (какой бы смех ни вызвали сейчас эти понятия) работа интеллектуальных лидеров. Пусть из-за этого они сегодня станут не самыми почитаемыми в стране, пусть даже их сочтут аутсайдерами. Но через 20 лет их работа обязательно скажется. Даже если к этому времени общество рухнет (а пока, похоже, что рухнет), то все их наработки обязательно потребуются в новом мире. Нужно только, чтобы эти интеллектуалы-одиночки объединили усилия. Как их объединить, не знаю. Знал бы — уже создавал бы партию.