С новым дымом

Завалы горелого бурелома в лесах не разобраны, система авианаблюдения за лесными пожарами не восстановлена, а разогнанные пять лет назад лесники в леса так и не вернулись. Все это — несмотря на вливание средств и заверения властей, что прошлогоднего огненного кошмара в этом сезоне не повторится. Между тем пожары уже бушуют, но чиновники даже не пытаются убедить народ отказаться от дурной привычки жечь по весне траву.

РОМАН РОЖКОВ

В худших традициях

Россия уже горит не хуже, чем в прошлом году. Очагов природных пожаров, по данным МЧС на 11 мая, меньше, чем в памятном 2010-м, 4,78 тыс. против 5,29 тыс., но общая площадь возгораний — 104 тыс. га, что превышает показатель аналогичного периода прошлого года на 15,79 тыс. га. Наиболее сложная ситуация в Забайкальском крае, где введен режим ЧС. Природные пожары бушуют на Урале и в Сибири, остаются очаги и на Дальнем Востоке.

Есть все основания опасаться, что 2010-й не останется в истории годом аномальных пожаров, что-то подобное повторится уже в ближайшее время. Причины и естественные, и, так сказать, технические. Прошлый год наполнил леса горельником и упавшими после ураганов и ледяного дождя деревьями — считай, готовым топливом. А массированное вливание противопожарных денег без радикального изменения всей системы охраны лесов открыло путь скорее к распиливанию, чем грамотному освоению средств.

Анекдотические противопожарные меры в подмосковном Аксено-Бутырском сельском поселении Ногинского района могут служить иллюстрацией общероссийской ситуации.

"Вокруг деревни Алексеевка — несколько садово-огородных товариществ. Рядом был пруд, в котором купались местные жители,— рассказывает Ольга Еременко, владелица дачи в одном из товариществ.— Сверху поступило распоряжение: все поселения обеспечить противопожарными водоемами. Что сделали? Еще в новогодние праздники перекрыли подъезд к существующему пруду и начали засыпать пруд и зону отдыха строительным мусором. Параллельно в полукилометре стали рыть якобы новый пожарный водоем".

Население, по словам Еременко, уже готово к любым акциям протеста. Готовя место для нового водоема, строители еще и пустили под нож экскаватора молодую березовую рощу. Местные жители не исключают, что организаторы безобразия смогли заработать, что называется, в четыре конца. Деньги взяли за продажу и срубленного леса, и вырытого песка, и за утилизацию строительного мусора, не говоря уже о том, что бюджет наверняка заплатил за создание противопожарного водоема. Который — и это в описываемой ситуации самое дикое — водой так до сих пор и не наполнился. Хотя возгорания в окрестностях уже начались.

Между тем некоторые настоящие меры борьбы с возгораниями, замечают эксперты, не требуют серьезного финансирования, но по непонятным причинам на них власти не обращают внимания. Например, давно следует категорически запретить русскую народную традицию жечь по весне траву. То, что это глупость с точки зрения современной агротехники, полбеды. Это становится причиной около 80% возгораний, которые перерастают затем в полноценные пожары. "Профилактикой поджогов травы и объяснениями, насколько это опасно, власти себя не утруждают",— говорит директор Центра охраны дикой природы Алексей Зименко. По его словам, причина серии пожаров этого года во многих регионах — Нижнем Поволжье, Сибири, Дальнем Востоке — именно в том, что люди поджигали сухую траву на полях. Для повторения прошлогодней ситуации в полном масштабе достаточно обычной засухи в месяц-полтора, уверяют специалисты.

Сам Рослесхоз регулярно выпускает приказы, чтобы сотрудники ведомства проводили контролируемый пал травы. Глава ведомства Виктор Маслюков от этой практики отказываться и не планирует. Практика была бы сомнительной и тогда, когда бы пал действительно контролировался. Но начать хотя бы с того, что огромные территории, на которых возникает львиная доля лесных пожаров, к ведению Рослесхоза вообще не относятся. Речь о прилегающих к лесному фонду землях, не относимых к лесам (лесополосы, бывшие колхозные леса, заросшие лесом поля, овраги, земли сельскохозяйственного назначения). Их статус до сих пор не смогли определить, и доля таких бесхозных насаждений в масштабе страны вроде невелика — около 5% лесов. Но они являются своего рода буфером между обжитыми территориями и лесным фондом, говорит координатор проектов по лесной политике российского отделения Всемирного фонда дикой природы (WWF) Николай Шматков. Именно сюда люди идут на пикники, собирают грибы-ягоды. На таких опушках чаще всего ведутся нелегальные рубки, еще больше захламляющие лес брошенным хворостом. И наконец, эти "полулеса" и находятся на границе пахотных и заброшенных полей, оттуда приходит огонь от горящего бурьяна.

Завалы без разбора

Главная административная причина, по которой горели леса в прошлом году,— это, что уже не секрет, практически полное уничтожение лесной охраны в результате реализации положений Лесного кодекса 2006 года. О необходимости ее восстановления не раз было сказано на самом верху, причем с самым суровым видом. Но уже в конце апреля этого года ветераны лесного хозяйства опубликовали открытое письмо, суть которого проста: после разгона лесников ничего так и не изменилось. В письме ветераны напомнили, что если раньше на каждого лесника приходилось примерно по тысяче гектаров леса, то с 2007 года "в районах осталось по два-три инспектора, которые в отличие от лесников просто физически не в состоянии оперативно выявлять пожары на 25-30 тыс. га лесных массивов".

При этом деньги после прошлогоднего кошмара выделялись приличные. Субвенции на борьбу с лесными пожарами составили 9,3 млрд руб. Плюс 1,8 млрд руб.— на ликвидацию последствий пожаров и 1 млрд руб. на лесовосстановительные работы. На закупку лесопожарной техники из федерального бюджета выделили 5 млрд руб.

Однако уже ясно: сколько ни вливай денег в противопожарное ведро, все равно будет мало, если ведро с дырками. К примеру, есть большие вопросы по тому, какая именно техника закупается. В основном это тяжелые бульдозеры, большие пожарные машины, предназначенные для тушения крупных и затяжных пожаров, а также техника, входящая в состав так называемых "пожарно-химических станций третьего типа". Особенно поразили специалистов своей сомнительной целесообразностью двухколесные скутеры Segway, на которых бойцы МЧС планируют с ветерком прибывать на пожар: их цена, на минуточку, от 379 тыс. руб.

Небольшие же возгорания на ранних стадиях тушить до сих пор нечем, говорит исполнительный директор "Гринпис Россия", руководитель лесной программы Алексей Ярошенко. А главное — и некому. Восстановление лесной охраны и правда произошло только на бумаге: как раз на нее денег в итоге не нашлось. Что в лесном хозяйстве реально усилилось, так это уровень бюрократизма. Настолько, что остатки системы государственного управления лесами практически парализованы, утверждает Ярошенко. По данным февральского опроса работников лесного хозяйства на форуме "Гринпис Россия", тех, кто может профессионально следить за лесом, всего 5%, остальные, по сути, занимаются административно-технической работой.

Не налажен и разбор горелого бурелома, оставшегося с прошлого года. "Этот горючий материал оставлен в лесу, он подсох и готов пылать",— предупреждает директор ЦОДП Алексей Зименко. "Многие районы пострадали от ураганного ветра, вдобавок ледяной дождь привел не только к обрывам проводов, но и к тому, что сломались ветви и целые кроны, особенно на границе леса с дорогами, полями и вырубками,— добавляет Николай Шматков.— Огонь от травяного пала, пришедшего с открытого пространства, может теперь легко, как по лестнице, перейти на сломанные деревья, а затем в кроны леса".

Проблему признают и власти. "Основные работы по расчистке лесов мы выполним в течение двух лет, при этом в 2011 году в среднем по России будет очищено 16% территорий, а в Московской области — больше,— отчитывался в апреле в Госдуме о готовности Рослесхоза к пожароопасному сезону Виктор Маслюков.— Некоторые участки, конечно, потребуют больше времени из-за особенностей рельефа".

Процесс идет туго, поскольку Рослесхоз обязан проводить конкурсы и продавать погибший лес компаниям, которые будут его перерабатывать. Однако лучший для разборки завалов период был упущен из-за проволочек, а теперь древесина начала гнить, и расчистка завалов превратилась в заведомо убыточное дело, объясняет Алексей Ярошенко из "Гринпис". Непривлекательность горельников для бизнеса показали аукционы: на первом из них удалось сбыть около 25% выставленных площадей подмосковных лесов, на втором — около 3%. "При разборке горельников такими темпами на эту работу уйдет от пяти до десяти лет",— полагает Ярошенко. При этом законодательство, что любопытно, не позволяет допускать население в лес для очистки и вывоза горелых деревьев, хотя можно предположить, что частников эти дрова как раз бы и заинтересовали.

О реальной готовности противостоять огню свидетельствует и состояние ФГУ "Авиалесоохрана" в составе Рослесхоза. Понятно, что мониторинг ситуации с воздуха способен серьезно облегчить борьбу с пожарами. Но после принятия Лесного кодекса региональные подразделения ФГУ перевели на баланс субъектов федерации, и эти подразделения пришли в упадок из-за недофинансирования. Из сотни самолетов и вертолетов, имевшихся на момент введения кодекса, сейчас в исправном состоянии находятся 27. Центральная авиабаза авиалесоохраны, что в подмосковном Пушкино, фактически превращена в административно-учебный центр — даже для тушения лесных пожаров в Московской области создается новая специализированная структура. "Единой системы авиационной лесной охраны в России больше нет, сильные региональные подразделения сохранились в лучшем случае в каждом десятом субъекте",— констатирует Алексей Ярошенко.

Добровольцы по принуждению

Кроме поддержки с воздуха огнеборцы рискуют остаться без помощи едва ли не самого мощного ресурса на земле — добровольцев, которые, по сути, внесли решающий вклад в войну с огнем в прошлом году. Поражает своим замыслом проект закона "О добровольной пожарной охране", прошедший недавно второе чтение. Казалось бы, помощь волонтеров должна приветствоваться. МЧС действительно планирует опираться на них, когда пожарным трудно добраться до места. По оценке главы МЧС Сергея Шойгу, учитывая опыт ряда европейских стран, в ближайшие годы число добровольцев может увеличиться до миллиона. Но это лишь пожелания, а на деле закон ставит добровольных пожарных в такое положение, что их ряды наверняка поредеют. Законопроект дает расширенные возможности создавать добровольные пожарные объединения субъектам и муниципалитетам, у которых есть средства. Но проблема в том, что у большинства регионов и тем более муниципалитетов денег нет. В то же время добровольная пожарная охрана будет возможна только в форме общественных организаций (юрлиц), подчиненных МЧС. Это означает, что на них будут распространяться требования федерального закона "О лицензировании отдельных видов деятельности". Кроме того, ряд должностей в этих организациях в обязательном порядке должен быть укомплектован штатными сотрудниками на условиях трудового договора.

Эксперты убеждены: создавать добровольные дружины по жестким официальным канонам будет слишком сложно и дорого. Например, стоимость подготовки пакета документов в МЧС России для получения лицензии — около 70 тыс. руб. Получается, что добровольное огнеборчество если не исчезнет, то развиваться, скорее всего, будет подпольно.

Торфяная ловушка

Настоящим проклятием для жителей московского региона по-прежнему остаются торфяные пожары. Ситуации в центре придается особое значение — все-таки столица находится неподалеку от очагов возгорания торфяников и плотность населения здесь выше в 15 раз, чем в среднем по стране.

Общая площадь торфяников в Подмосковье — 260 тыс. га, из них превратить в болота планируется наиболее пожароопасные 65 тыс. га. В Московской области можно обводнить в лучшем случае треть общей площади торфяников: на многих ранее осушенных болотах теперь находятся дачные участки, сельхозугодья и другие земли, которые не затопишь.

В начале мая стало известно о том, что единственным исполнителем работ по обводнению торфяников в 2011 году определено ЗАО "Мосстроймеханизация-5". Ранее подмосковные власти сообщили, что программа будет осуществляться в три этапа и завершится к 2013 году. На это будет выделено около 4 млрд руб., из них в 2011 году — 1,4 млрд руб.

По словам экологов, при грамотной организации дела могло бы хватить и меньшей суммы, но распределенной на значительное время. "Разумная программа обводнения торфяников должна быть рассчитана лет на десять, не меньше,— считает Ярошенко.— А при таком большом и сжатом во времени финансировании дело обернется, скорее всего, банальным распилом или просто неэффективным использованием бюджетных средств".

В планах на этот год — затопление 20-22 тыс. га торфяников. Для этого будет построено 300 сооружений — шлюзы, трубопроводы, противопожарные водоемы, дамбы, перемычки.

На совещании у президента в конце апреля губернатор Московской области Борис Громов доложил, что обводнено уже 13 тыс. га. Но 7 тыс. га, где было произведено снегозадержание, эффективность которого экологи сравнивают с переноской воды в решете, обводнены с помощью временных сооружений. Остальное обводнение торфяников пока на стадии подготовки проектно-сметной документации (будет представлена в правительство до 30 мая).

Николай Шматков из WWF замечает, что объем работ по обводнению трудно рассчитать, зная только площадь: где-то нужно восстановить существующие створы для задержания дождевой воды, а где-то качать воду и засыпать мелиоративные канавы. "Необходимо подготовить высотную и гидрологическую карту торфяников и прилегающей местности, померить толщину слоев торфа в разных местах, создать модель, которая отражала бы эффект затопления для прилегающих населенных пунктов и дорог",— размышляет Шматков. Но этого не сделано, а торфяники уже горят. Строго говоря, они не переставали тлеть даже зимой. Сейчас экологи фиксируют очаги возгорания торфяных залежей от пресловутого травяного пала во Владимирской, Ярославской, Московской областях. По состоянию на 10 мая в Гусь-Хрустальном районе под Владимиром пожары уже вышли из-под контроля, уверяют активисты "Гринпис".

МЧС информацию о торфяных пожарах опровергает. "Возможно, МЧС не располагает информацией, но стесняется в этом признаться,— предполагает Алексей Ярошенко.— В прошлом году такая позиция привела к катастрофе на мещерских осушенных торфяниках и к мощнейшему задымлению".

Дыма в столице пока нет, но, сходятся эксперты во мнении, без изменения всей государственной противопожарной системы он не заставит себя долго ждать.