"Города превратились в винегрет"

В столице открывается международная выставка архитектуры и дизайна "Арх-Москва". "Огонек" поговорил об архитектуре страны с директором выставки Василием Бычковым

— В понимании обычного человека архитектор — тот, кто придумывает дома. Целое поколение молодых архитекторов не имели возможности себя реализовать при Лужкове. "Арх-Москва" может помочь этим архитекторам? Тем более что она в этом году называется NEXT?

— Сложно пробиться в любой среде, но в архитектуре в особенности. По уровню сложности и ответственности, а также последствиям возможного ущерба обществу профессию архитектора можно сравнить с профессией политика. Поэтому на пути у архитектора есть множество естественных ограничений, не говоря уже об искусственных. В закрытом обществе молодому архитектору еще труднее: по количеству необходимых согласований (а этим занимается в том числе архитектор), насколько я знаю, мы занимаем одно из ведущих мест в мире. Как и по откатам и взяткам соответственно. Наша ситуация осложняется также и тем, что крайне мало независимых площадок, на которых молодой архитектор мог бы себя представить. У нас не развита конкурсная система отбора архитектурных проектов. На масштабный проект приглашают звезд. В случаях с бюджетными деньгами конкурс, как правило, формальность.

— Но ведь заказчик может, допустим, сэкономить, пригласив молодого архитектора. Или это не аргумент?

— Я думаю, по меркам девелоперов, это несущественная экономия. У молодого архитектора нет опыта в согласовательных процессах, и потери могут быть в разы больше. Это ведь во многом бюрократическая профессия. Но все равно их нужно приучать друг к другу — молодых архитекторов и девелоперов. Мы на "Арх-Москве" их стараемся свести. Раньше девелоперы открыто говорили, что, мол, не нужна мне ваша "архитекту-у-ура" — мне нужно продать. Но все-таки за 16 лет нам удалось изменить ситуацию. Я бы отметил, например, ряд проектов Capital Group — я помню, что они привлекали хороших архитекторов. Или вот "уставший" Mirax Group: Сергей Полонский, его компания была ориентирована на международный уровень.

— Если я правильно понимаю, одна из задач "Арх-Москвы" — прививать девелоперам хороший вкус?

— Может быть, это нескромно, но скажу, что мы кое-что сделали для рынка. Например, открыли целый ряд востребованных сегодня архитекторов. Я знаю архитекторов, которые прямо на "Арх-Москве" получали заказы, не говоря уже о самом механизме продвижения архитектурной элиты. Бывает, что девелоперы уже звонят сами, советуются, просят порекомендовать кого-либо из архитекторов.

— В Арабских Эмиратах создается искусственный остров Саадият. В стране, живущей по законам шариата, почему-то возможен авангардный проект, а вот в России до сих пор ничего подобного нет.

— Я думаю, что это связано с общей ситуацией в обществе, которое декларирует курс на модернизацию, но, по сути, до сих пор не ориентировано на нее. Взять Испанию (сейчас в ЦДХ открыта большая экспозиция о современной архитектуре Испании): страна с колоссальной культурой и традициями, с очень сложно устроенным обществом. Но там есть четкий сигнал сверху — что очень важно для вертикальных обществ, как наше,— на модернизацию. Когда испанский король открывает ярмарку современного искусства, это сигнал, что установка на современность разделяется даже традиционными институтами власти. То же самое и с Великобританией: в начале 1990-х годов они почувствовали, что имидж "старушки Англии" уже не работает — был взят курс на пропаганду современного британского дизайна и архитектуры. В результате половина звезд мировой архитектуры — британцы или живут в Британии. В России такой установки нет. Не только у чиновников, но даже у, казалось бы, людей продвинутых, при разговоре о культуре вообще и об архитектуре в частности в глазах в лучшем случае — снисходительность или умиление.

— Еще одна заметная мировая тенденция последних лет — "мыслить" не отдельными зданиями, а общегородскими территориями...

— Да, для нас это по-прежнему большая проблема. Ее апофеозом стал пресловутый Генплан Москвы, который вначале был принят, сейчас отозван, против которого мы сражались все вместе и в котором не было вовсе градостроительства. Я сейчас езжу много по стране — в некоторых городах нет вообще главных архитекторов. Нет генпланов. Роль государства резко сократилась в организации пространств городов. Если раньше государство просто строило города директивным образом — Набережные Челны, например,— то за последние 20 лет крайне редки реализации каких-либо осознанных и тем более удачных градостроительных решений. На этом фоне бурно развивалось строительство на частные деньги, порой вне градостроительной логики — отсюда точечная застройка, пресловутое "уплотнение среды" и ошибки, ошибки, ошибки. В результате в городах образовался абсолютный винегрет из отдельных зданий, которые чаще уродуют среду. Концепция "Арх-Москвы" всегда была ориентирована на представление о социальной ответственности архитектуры перед обществом. Я за максимальную регламентацию, за ограничение свободы архитектора в массовом строительстве и за максимальную свободу творчества при создании уникальных объектов, но в диалоге с обществом.

--Готовы ли архитектор и девелопер считаться с общей городской средой?

— "Мясо" города, на мой взгляд, особенно новых городов, должно состоять из нейтральной, а лучше выверенной типовой архитектуры. На мой взгляд, типология строительства в советское время просто спасла наши города от плохой архитектуры. Теперь на меня, например, более угнетающее впечатление производят не панельные районы 1970-х годов, а какое-нибудь Куркино, вся эта пестрота с этими башенками, с кругленькими арочными подъездиками. Понятно, это архитекторы и девелоперы хотели потрафить людям — но постепенно город становится заложником авторской архитектуры. Поскольку хороших архитекторов мало, нужно четко прописать правила, регламентировать массовое строительство. Чтобы избежать хотя бы появления уродливых мансард, которые, например, то тут, то там возникают в Петербурге. Может быть, нет ничего страшного, что где-то во втором ряду Невского или Литейного под давлением экономической целесообразности появятся какие-то мансарды — но они должны быть правильными. Должны быть разработаны условно три варианта этих мансард, два варианта витрин и входов, пять вариантов чего-то еще. Материал, размер — все должно быть оговорено. Как сделали бы в любом уважающем себя европейском городе.

Беседовал Михаил Серафимов