Правый поворот

На прошлой неделе миллиардер Михаил Прохоров согласился возглавить партию "Правое дело". По мнению обозревателя "Власти" Дмитрия Камышева, приход олигарха действительно может реанимировать этот умирающий кремлевский проект, но одновременно, видимо, окончательно похоронит другой — "Справедливую Россию".

О том, что партию должен возглавить авторитетный и узнаваемый единоличный лидер, в "Правом деле" говорили едва ли не с момента его учреждения в ноябре 2008 года. Потому что нежизнеспособность конструкции с тремя сопредседателями, созданной под патронатом Кремля на обломках оппозиционного Союза правых сил (СПС) и прокремлевских "Гражданской силы" и Демократической партии, была очевидной с самого начала. Важные вопросы сформированные по квотному принципу руководящие органы партии решали примерно так же согласованно, как крыловские лебедь, рак и щука, результатом чего стали предсказуемые провалы на выборах: в первый и пока единственный раз праводельцы пробились в парламент субъекта РФ в марте этого года, получив 5,1% голосов и одно "приставное" кресло в народном собрании Дагестана.

Нынешней весной разговоры о новом лидере приобрели более конкретный характер. Сначала возникли три возможные кандидатуры из числа высокопоставленных чиновников с либеральными взглядами — первый вице-премьер Игорь Шувалов, министр финансов Алексей Кудрин и помощник президента Аркадий Дворкович. Затем появилась информация, что на этот пост зазывают крупных бизнесменов, в том числе и Михаила Прохорова, но тот вроде бы отказался, заявив, что политика ему неинтересна. И наконец, 16 мая глава группы ОНЭКСИМ сообщил, что все-таки передумал и согласился. "Я, естественно, буду требовать карт-бланш, как всегда делал в бизнесе",— добавил он, пояснив, что имеет в виду "свободу маневра и свободу действий" вплоть до изменения названия партии. Ближайшей целью "Правого дела", по мнению бизнесмена, должно стать завоевание второго места на декабрьских выборах в Госдуму.

Как подчеркнул Прохоров, "нелегкое и во многом неожиданное" для себя решение он принял под влиянием родных и друзей, осудивших его первоначальный отказ, и "ни с кем из администрации президента по этому вопросу не общался", посоветовавшись лишь с "хорошо информированными людьми, которые не работают ни в администрации президента, ни в правительстве". Так оно, похоже, и было: по информации ряда СМИ, переговоры с бизнесменом вел бывший глава кремлевской администрации Александр Волошин, который действительно ни в Кремле, ни в Белом доме ныне не числится.

Правда, даже многие будущие однопартийцы Прохорова убеждены, что без личного одобрения обоих членов тандема тут не обошлось. Но это как раз понятно: где сейчас находятся олигархи, пытавшиеся заниматься большой политикой без разрешения высшего суверенно-демократического начальства, хорошо известно не только главе ОНЭКСИМа, но и большинству простых россиян. С другой стороны, даже если Прохоров и не получил непосредственно от тандема предложение, от которого невозможно отказаться, само "Правое дело" от этого не перестало быть кремлевским проектом. А значит, без руки Кремля в предвыборной судьбе этой партии наверняка не обойдется.

Впрочем, прежде чем оценивать, как приход главы ОНЭКСИМа способен изменить ход думской кампании, стоит сначала разобраться в том, кому и зачем это вообще нужно.

Ну с самим Прохоровым, наверное, все более или менее ясно. Если в "Правое дело" его все же командировали сверху, то мотивация бизнесмена исчерпывающе описывается старой, но до сих пор актуальной формулой: партия сказала "надо" — комсомол ответил "есть". Но и если глава ОНЭКСИМа занялся партстроительством исключительно по зову сердца, это тоже легко объяснить: в конце концов, в бизнесе он добился практически всего и вполне мог чисто по-человечески захотеть попробовать себя в принципиально новой для него сфере. Особенно если наверху ему пообещали в этом помочь или хотя бы не мешать.

Чему радуются праводельцы (приход Прохорова единодушно и с неподдельным энтузиазмом одобрили все три сопредседателя партии, чего с ними давно уже не случалось), тоже понятно. В самую бедную из семи зарегистрированных партий, доход которой в 2010 году составил всего 7,3 млн руб. ("Яблоко", к примеру, собрало более 96 млн), пришел человек, чье состояние оценивается в $18 млрд. Так что по крайней мере с деньгами проблем у обновленных правых точно не будет, а приличное финансирование позволяет надеяться и на более качественную избирательную кампанию, начиная от сбора подписей и заканчивая работой наблюдателей на участках.

Свой интерес в событиях вокруг "Правого дела" наверняка имеется и у Владислава Суркова — и как у вдохновителя этого проекта, и как у главного куратора российской партсистемы в целом. В ноябре прошлого года он признался, что в стране, по его глубокому убеждению, "не хватает влиятельной либеральной партии". А организация во главе с лояльным Кремлю олигархом по определению должна быть не только влиятельной, но и "правильной", то есть не разоблачающей преступления кровавого режима и не зовущей народ на баррикады, а смиренно занимающей нишу так называемой конструктивной оппозиции.

Наконец, нетрудно предположить, зачем такая партия нужна Дмитрию Медведеву. Многие эксперты полагают, что нынешнему президенту остро не хватает партийной поддержки и что, раз уж есть партия Путина в лице "Единой России", должна быть и партия Медведева, пусть даже пока не в статусе правящей. А тут как раз весьма достойный человек собирается превратить "Правое дело" во вполне приличную организацию и повести ее на выборы фактически под медведевскими лозунгами, не замутненными никакими сомнительными интерпретациями вроде единороссовской "консервативной модернизации". Так почему бы не попробовать сделать из нее ту самую партию Медведева? Тем более что в случае попадания в Госдуму правые получат еще и право выдвигать кандидата в президенты без сбора подписей.

А вот ответ на вопрос, зачем это нужно Путину и нужно ли вообще, уже не столь очевиден. На первый взгляд главное для него в 2011 году — обеспечить на думских выборах две трети голосов "Единой России", замаскированной под "Общероссийский народный фронт" (ОНФ), а уж как там Сурков распорядится оставшейся третью, премьера волновать вроде бы не должно. Однако усиление "Правого дела", как ни странно, может быть весьма полезно и лидеру ОНФ, хотя самих партийцев это вряд ли обрадует.

Например, обновленные правые могут стать замечательным мальчиком для битья, тем самым главным врагом, которого пока еще безуспешно пытаются найти журналисты, донимающие путинцев вопросом: "Так против кого фронт?" Ведь реформированное "Правое дело" с лидером-миллиардером, призывающим увеличить рабочую неделю и повысить пенсионный возраст, является отличным фоном, на котором беззаветная верность ОНФ идеалам социальной справедливости может выглядеть особенно эффектно. Тем более что атаку на прохоровские инициативы единороссы начали еще до его заявления о готовности возглавить правую партию.

Кроме того, праводельцы могут невольно помочь "фронтовикам" тем, что отвлекут на себя предвыборный огонь левых, прежде всего коммунистов, которые вряд ли способны удержаться от того, чтобы перенацелить свои агитационные орудия на партию "упырей олигархов". А побочным эффектом всеобщего крестового похода против олигархов может стать полная дискредитация в глазах россиян и праволиберальной идеологии в целом, даже несмотря на то, что некоторые видные ее представители из Российского союза промышленников и предпринимателей уже присягнули на верность ОНФ. И такой результат грядущей кампании для Владимира Путина и большинства его сторонников, мягко говоря, не замеченных в симпатиях к либерализму, тоже, видимо, будет небесполезным.

Вывод о том, как повлияет приход Михаила Прохорова в "Правое дело" на результаты думских выборов, напрямую связан с тем, в каких конкретно пропорциях намешаны разные компоненты в этом партийном коктейле.

Первый вариант, на котором настаивает сам бизнесмен, не сулит обновленным правым ничего хорошего: если Кремль к проекту ребрендинга партии действительно непричастен и займет в ходе выборной кампании позицию стороннего наблюдателя, то прорваться в Думу "Правому делу" будет, пожалуй, почти невозможно. Ведь "мочить" его будут практически все конкуренты, благо поводов для этого предостаточно, от вышеупомянутых предложений по изменению Трудового кодекса до скандала 2007 года с арестом Прохорова во французском Куршевеле по подозрению в сутенерстве. Наверняка не обойдется (да и уже не обходится) и без разнообразных хохм на тему прохоровского Е-мобиля и его "Евой партии". К тому же реализации амбициозных планов нового лидера правых может помешать сопротивление части партийцев, которые, по выражению источника "Власти" в "Правом деле", регулярно "ходят за стенку" (то есть в Кремль) и, пользуясь этими связями, могут потребовать сохранения своего особого положения вообще и квотного принципа формирования руководящих партийных органов в частности. А при сохранении квот задуманная Прохоровым реформа, требующая жесткого внутрипартийного единоначалия, скорее всего, попросту провалится.

Выделиться оппозиционной риторикой, которая могла бы привлечь электорат, голосующий не сердцем, а разумом, правым тоже вряд ли удастся. Ведь если подчеркнуто лояльного властям Прохорова прямо спросят, "за большевиков он али за коммунистов" (то бишь за Путина или против), то ему, видимо, придется, как Чапаеву, признаться, что он за Интернационал, то есть за ОНФ. Но убедительно объяснить, почему верный путинец идет на выборы не в составе "фронта", а отдельно, он вряд ли сможет. И никакие бизнес-таланты лидеру праводельцев тут не помогут, тем более что в спортивных проектах, которые по духу наиболее близки к партийным, успехи будущего лидера "Правого дела" тоже были далеко не однозначны (см. справку в материале "Хоккей, баскетбол, биатлон и далее по списку").

Второй вариант, при котором Кремль поддержит правых словом, но воздержится от помощи делом, выглядит для партии чуть более оптимистичным, но тоже весьма непростым. В принципе недвусмысленную поддержку от президента Михаил Прохоров уже получил: отвечая 18 мая на вопрос о перспективах "Правого дела", Дмитрий Медведев заявил, что "у людей, которые придерживаются консервативных, правых ценностей, должно быть свое представительство в органах государственной власти и в Государственной Думе в том числе". Но для успеха правых на выборах местным властям все-таки нужен более отчетливый сигнал, без которого праводельцы смогут рассчитывать в лучшем случае на 5-6% голосов и одно-два "приставных" кресла в Думе.

Создание же правыми полноценной думской фракции возможно, пожалуй, лишь при третьем варианте, если прохоровское "Правое дело" будет раскручиваться именно как партия Медведева со всеми вытекающими отсюда административными последствиями. Ведь такая партия, чтобы быть достойной президента, должна будет как минимум уверенно преодолеть семипроцентный барьер. А для этого Кремлю, вероятно, придется слегка поднажать с агитацией на телеканалах, чуть-чуть поддавить с административным ресурсом и даже, возможно, кое-что подкрутить в системе "Выборы". И хотя вознести правых на заявленное Прохоровым второе место даже в этом случае, видимо, не получится, организовать им хотя бы 8,5% голосов — именно столько в 1999 году получил тогда еще пропутинский СПС — будет вполне реально.

Впрочем, если сравнить грядущую думскую кампанию с двумя предыдущими, когда Кремль тоже запускал спецпроекты на чужом поле, то между ними обнаружится одно существенное различие. И блок "Родина" в 2003 году, и партия "Справедливая Россия" в 2006-м создавались, чтобы отнимать голоса у КПРФ как у самого опасного соперника партии власти. При этом оба проекта строились на весьма популярных у большинства россиян лозунгах: в первом случае это был умеренный национализм, сдобренный антиолигархическими настроениями, а во втором — обновленный социализм в противовес устаревшему коммунизму.

Теперь же ситуация совершенно иная: потенциальные сторонники "настоящей либеральной партии" либо принципиально не ходят на выборы, либо, скрепя сердце, голосуют за "Единую Россию", поскольку в ней тоже есть либералы, пусть даже из сугубо прагматических соображений временно наступившие на горло собственной песне. Поэтому, кроме как у партии власти, отнимать голоса "Правому делу", по сути, не у кого (мобилизация тех, кто раньше на выборы вообще не ходил, увеличивает явку и в итоге тоже снижает процент "Единой России").

Но где тогда сами единороссы возьмут дополнительные голоса, необходимые им для сохранения в Думе конституционного большинства в условиях падающего рейтинга? Если не учитывать вариант с массовыми фальсификациями, то, похоже, единственный резерв партии власти — это избиратели, поддержавшие в 2007 году "Справедливую Россию". Ведь если они однажды переметнулись от первой партии власти ко второй, то почему бы им теперь не вернуться от второй к первой?

Вот и получается, что создание под контролем Кремля обновленной либеральной партии почти наверняка окончательно похоронит предыдущий кремлевский проект под названием "Справедливая Россия". А состоявшаяся на прошлой неделе долгожданная отставка лидера справороссов Сергея Миронова с поста спикера Совета федерации (подробнее в материале "Из-под Сергея Миронова выбили кресло"), похоже, доказывает, что подготовка к этим похоронам уже началась.