Поэтический кризис

ОЛЬГА АЛЛЕНОВА, ЗАУР ФАРНИЕВ

В Северной Осетии арестованы 18 членов местной мусульманской общины, подозреваемых в причастности к убийству осетинского поэта Шамиля Джигкаева. Пока власти и силовые структуры не делают официальных заявлений, родственники задержанных утверждают, что к ним никого не пускают и, по слухам, избивают. Глава Духовного управления мусульман Северной Осетии Хаджимурат Гацалов (см. интервью в материале "Разорвать Кавказ — это порвать Россию") заявил, что события в республике могут привести к таким же последствиям, как в Нальчике в 2005 году.

26 мая на окраине Владикавказа был найден с перерезанным горлом 71-летний поэт и декан кафедры осетинской филологии Северо-Осетинского госуниверситета Шамиль Джигкаев, на его теле остались следы от ударов ногами. Убитый был известным человеком — его вклад в развитие осетинского языка считается неоценимым. На похоронах 28 мая собралось более 7 тыс. человек. "Его убили как жертвенное животное",— писали блогеры. Первой общественной версией случившегося стал "ингушский след", следующая оказалась более правдоподобной: вспомнили оскорбительное для мусульман стихотворение Джигкаева 2008 года, которое сильно возмутило местную общину и вызвало в адрес автора массу оскорблений.

Уже на следующий день после убийства североосетинский портал "15-й регион" сообщил, что "предполагаемый убийца поэта Шамиля Джигкаева последние три года исповедовал ислам"; следственный комитет сообщил, что имя убийцы установлено. А 31 мая во Владикавказе во время спецоперации с применением спецназа и бронетехники был убит некий Давид Мурашев. Вскоре появилась информация о том, что Джигкаев лично знал своего убийцу, который приходился ему дальним родственником.

В ту же ночь во Владикавказе прошли массовые задержания прихожан местной мечети — среди них в основном были активисты общины, сотрудничающие с Духовным управлением мусульман Северной Осетии (ДУМ СО) и участвовавшие в мирных эстафетах, которые ДУМ СО устраивало в республиках Северного Кавказа. Среди 18 задержанных оказался и имам мечети Кулат Исмаилов.

По версии следствия (которая опять же появилась в СМИ со ссылкой на неназванные источники в следственном комитете при прокуратуре РФ по СКФО), все задержанные были связаны с предполагаемым убийцей — правда, не сообщалось, каким образом. Однако обвинения им были предъявлены вовсе не в соучастии в убийстве, а в хранении оружия и наркотиков.

Уже 1 июня родственники задержанных обратились в прокуратуру, а в интернете появились их заявления о жестких методах задержания, избиениях и подлоге улик. Мать двух братьев Чибировых (19 и 20 лет) Мадина рассказала "Власти", как задерживали ее младшего сына: "Ему вывернули руки, а нас выгнали из комнаты, а когда я стала кричать, сын сказал мне: "Мама, не кричи, они уже мне подбросили наркотики"".

Тогда же Духовное управление мусульман Северной Осетии собралось на экстренное заседание, на котором муфтий Хаджимурат Гацалов заявил, что, если власти не обратят внимания на происходящее, весь руководящий состав ДУМ уйдет в отставку. По мнению муфтия и главы отдела по внешним связям ДУМ СО Феликса Цокова, правоохранительные органы закрыли информацию о происходящем, родственники и нанятые ими адвокаты не могут получить доступ к задержанным, но до них доходят слухи о том, что арестованных бьют и пытают, так что доступ к ним запрещен именно для того, чтобы никто не увидел следов побоев. Кроме нарушения прав задержанных муфтий отметил и то, что ДУМ неоднократно сообщало о "неадекватности" Мурашева, который разрисовывал общественные места исламскими лозунгами и был настроен радикально. Несколько раз силовики его задерживали, но в итоге отпускали.

Руководство ДУМ резюмировало: если правоохранительные органы не перестанут нарушать права арестованных, то события в Северной Осетии могут привести к повторению нальчикского сценария, когда загнанным в угол мусульманам ничего не осталось, кроме противостояния.

На прошлой неделе осетинских мусульман поддержали и в Москве: на экстренном заседании Общественной палаты РФ прозвучали заявления о том, что ситуацию в Северной Осетии "искусственно раскачивают". Так, по словам руководителя рабочей группы по Северному Кавказу Общественной палаты РФ Максима Шевченко, в республике началось "вытеснение мусульман". "Эта община наиболее интересная и миролюбивая и наименее сектантская на Кавказе,— заявил он "Власти".— Она русскоязычная и интегрирована в общероссийское пространство. И она настроена на позитив и мир как внутри Осетии, так и с соседями — чеченцами и ингушами. Кому-то такой сценарий явно не нравится". На вопрос о том, кому и для чего нужно дискредитировать мусульман, Шевченко ответить затруднился, но предположил, что речь идет о создании "управляемого предвыборного хаоса".

Выступивший же в Общественной палате представитель МВД Северной Осетии, запретивший его записывать и снимать, сообщил, что арестованные на самом деле хранили дома оружие и наркотики и "связаны с теми, кто прикрывается исламом". По версии следствия (неофициально высказанной в беседе с журналистом "Власти"), "во время боя Мурашев звонил своим знакомым", они и попали под внимание оперативников. Однако собеседник "Власти" не смог сказать, для чего звонил Мурашев знакомым и является ли это поводом для ареста.

"Власти" удалось связаться с адвокатом двоих задержанных мусульман Мирославом Кабалоевым, который сообщил, что его подзащитные не были избиты, однако адвокат уверен, что "наркотики и автоматы, которые у них обнаружены, были подброшены". Другой адвокат, пожелавший остаться неназванным, заявил: "Никогда еще не было такого, что задержанные по одному делу находились в разных районах республики". По его словам, как только суд выносит санкцию на арест, людей должны перевести в следственный изолятор. А этого до четверга прошлой недели сделано не было. По словам защитника, не понимают, в чем дело, даже прикомандированные следователи, ведущие это дело. А их, по приблизительным подсчетам, около 20 человек. Возглавляет группу старший следователь следственного управления следственного комитета при прокуратуре (СУ СКП) РФ по Южному федеральному округу Марат Пеков. Правда, до сих пор журналисты не получили от этой группы ни одного комментария.

Мусульманская община восприняла стихотворение как оскорблявшее "сразу четыре столпа ислама — Коран, хадж, "черный камень" и намаз"

Власти Северной Осетии тоже всю неделю хранили молчание. "Власть" связалась с министром по делам национальностей Муратом Тхостовым, который заявил: "Мусульманская община, несомненно, имеет все права, чтобы добиться правосудия и возможности защищать своих близких всеми законными способами. Но если выяснится, что эти граждане виновны и причастны к преступлению, это должно послужить серьезным уроком, и уроки должны извлекать не только власти, но и мусульманская община".

Стихотворение "Волчье племя в хадж собралось", опубликованное в 2008 году в журнале "Мах дуг", Шамиль Джигкаев написал в связи с не до конца понятной историей. По некоторым данным, в 2007 году автобус с паломниками из Чечни, которые направлялись в хадж, остановился на федеральной трассе у Беслана для "отправления естественных потребностей паломников".

Феликс Цоков рассказал "Власти", что в тот день, когда произошел инцидент с чеченскими паломниками, он дежурил в СКП (на тот момент он был старшим следователем): "Позвонили из милиции Правобережного района и сказали, что паломники, направляясь по федеральной трассе "Кавказ", остановились у медицинского центра (находится в 700 м от мемориала "Город ангелов"), совершили омовение и делают намаз". В этот момент местные подростки, которые, как сказал Цоков, "хорошо помнили захват бесланской школы, в котором принимали участие экстремисты", начали забрасывать паломников камнями. Приехавшие наряды милиции смогли предотвратить побоище, попросили совершающих хадж сесть в автобусы и сопроводили их в дальнейшем пути.

Откуда появился слух, что "отправление потребностей" произошло у бесланского мемориального кладбища жертв сентябрьской трагедии 2004 года, и так ли это было на самом деле, никто не знает. Федеральная трасса, по которой ездят паломники, находится далеко от кладбища, а через него проходит только трасса из аэропорта во Владикавказ, которая паломникам никак не может пригодиться. Путаница в упоминании дорог, а также неясность в определении "естественных потребностей" (представители мусульманской общины заявляют, что паломникам нужно было совершить вечернюю молитву, что и является "естественной потребностью" для верующих) вызвали возмущение многих представителей осетинского общества, в том числе Джигкаева, который и отозвался гневными строками.

Из стихотворения поэта следует, что он воспринял совершение "естественных потребностей" паломников как осквернение кладбища.

"На самом деле это очень странная история,— считает лидер недавно образованного гражданского комитета "Защита прав 18-ти" Магомед Туаев.— Странно, что никто не дал разъяснений по этой острой конфликтной ситуации". По словам Туаева, мусульманская община восприняла стихотворение как оскорблявшее "сразу четыре столпа ислама — Коран, хадж, "черный камень" и намаз" — и в адрес Джигкаева посыпались обвинения в разжигании межконфессиональной розни. "На всех пятничных молитвах люди требовали наказать поэта,— рассказывает Туаев.— Но тогдашний муфтий Евтеев призвал всех успокоиться, он сказал, что разобраться во всем должны следственные органы. Он обратился в прокуратуру. Он говорил им, что ему трудно сдерживать возмущение людей и что лучше будет, если проведут расследование". Однако проведенная в Институте криминалистики Центра специальной техники ФСБ РФ экспертиза экстремизма в стихотворении не нашла, и СУ СКП РФ по Северной Осетии отказало ДУМ СО в возбуждении уголовного дела. Экспертиза показала: произведение Джигкаева не имело целью оскорбить мусульман, оно всего лишь отразило "волчий образ жизни", а упоминаемые там символы, по мнению экспертов, присутствуют и в народной осетинской поэзии. "Многие восприняли это как пощечину,— считает Туаев.— Если бы тогда результат проверки был иным и Шамиль Джигкаев извинился бы перед мусульманами, конфликт был бы исчерпан". Он замечает, что история с паломниками в Беслане не была широко известна и получила огласку только в процессе прокурорской проверки в 2008 году, когда Джигкаев, объясняя причины создания стихотворения, рассказал о ней в газете "Растдзинад". "После этого общественное мнение встало на его сторону",— говорит Туаев.

"Как только ставился вопрос о снятии режима ЧП и надбавок, тут же происходило что-то такое, что было на руку силовикам"

По словам активиста, тема скандального стихотворения в мусульманской общине была закрыта, потому что руководство ДУМ запретило кому бы то ни было распускать руки. Почему Мурашев, которого Туаев называет суетным и босяковатым, решил расправиться с пожилым человеком, он не знает: "Мурашев был зачинщиком драк в мечети, его не раз забирали органы и отпускали". После убийства Джигкаева ДУМ СО заявило, что необходимо самым жестоким способом наказать убийцу. "С точки зрения ислама это убийство никак не может быть оправданно,— объясняет Туаев.— Без приговора шариатского суда приводить в исполнение такой приговор невозможно. Но в России нет шариатского суда, в России мусульмане должны решать все свои вопросы, исходя из законов РФ". Ни один житель Кавказа, как считают в общине, никогда не позволил бы себе поднять руку на старика, уважаемого человека — это по местным традициям позор всему роду. "Убийство, совершенное таким зверским образом, так демонстративно, должно было вызвать как можно больше ответной ненависти у людей,— считает Туаев.— Шамиль Джигкаев не просто поэт, он для современных осетин — как Коста Хетагуров для осетин XIX века, он очень известный и популярный в народной среде. Его смерть никого в Осетии не могла оставить равнодушным. И то, что именно его выбрали жертвой такого страшного преступления, наводит на мысли, что искали именно такого человека, чтобы, убив его, раскачать Осетию". По мнению Туаева, аресты 18 активистов мусульманской общины имеют ту же цель. Он не исключает, что арестованные знали Мурашева и были в его телефонной книжке: прихожане мечети знакомы друг с другом. Но он, как и лидеры общины, уверен, что арестованные не имеют отношения к убийству Джигкаева: "Это позитивные, мирные ребята, они никогда не могли бы совершить преступление".

В последнее время убийства лидеров, символизирующих национальное возрождение, на Кавказе происходят часто. В прошлом году в Кабардино-Балкарии был убит черкесский этнограф Аслан Ципинов, а на прошлой неделе в Махачкале — ректор исламского университета, богослов Максуд Садиков. В начале июня в Цейском ущелье подожгли древнее святилище Реком — уникальное место, играющее особую роль в осетинской культуре. От уничтожения деревянную постройку спас начавшийся ливень. Феликс Цоков считает, что убийство Шамиля Джигкаева и поджог Рекома — "звенья одной цепи и провокации, скорее всего, будут продолжаться, пока стоящие за этим силы не добьются своего — войны". У Цокова свои доводы: в прошлом он оперативник и, как говорят, один из лучших следователей североосетинской прокуратуры, на счету которого раскрытия самых резонансных преступлений за последние 15 лет. "Когда мы расследовали взрыв автобуса в Моздоке в 2001 году, то сумели выйти на организаторов — трех человек из Ингушетии и Чечни,— вспоминает он.— Они несколько раз приходили в мечети Кабардино-Балкарии и подбивали прихожан начать активные действия против государства. Несмотря на то что старейшины их изгоняли, они приходили снова и снова. В конечном итоге после нескольких провокаций с участием тогдашнего руководства кабардино-балкарского МВД ситуация вышла из-под контроля. Прихожан мечети хватали, доставляли в отделы, били, а те, кому удавалось выйти оттуда живым, озлоблялись, теряли над собой контроль и готовы были брать в руки оружие. Что и произошло в октябре 2005 года". По мнению Цокова, в Осетии начинают работать те же силы, которые раскачивали Кабардино-Балкарию. Несколько месяцев назад среди прихожан появился некий Абдулла Тагиров, который близко сошелся с Давидом Мурашевым. "Есть сведения, что он несколько раз в разговорах с гордостью заявлял, что взорвал свою жену во Владикавказе,— рассказывает Цоков.— А после моего ухода из органов есть только один нераскрытый теракт с участием смертницы, происшедший осенью 2009 года у Центрального рынка. Тогда в результате взрыва на остановке погибли 12 человек, в основном студенты. Мы несколько раз официально от ДУМ обращались в правоохранительные органы с просьбой обратить внимание на провокатора, однако наши просьбы оставались без ответа. И так всегда: когда мы просим обратить на кого-то внимание, нас просто не слышат, а человек этот куда-то исчезает".

Депутат парламента Северной Осетии Борис Кантемиров тоже считает, что события в республике могут иметь одной из целей раздувание межнациональной розни. Еще в прошлом году, когда после теракта на владикавказском рынке, у которого сразу же нашли "ингушский след", толпа молодых людей пошла на ингушский поселок Карца и едва была остановлена силами МВД и войск, Кантемиров говорил "Власти", что разжечь новую войну в Северной Осетии легко, ведь раны от осетино-ингушского конфликта еще не зажили (см. материал "В ближайшие годы здесь не будет спокойной жизни" в N 39 от 4 октября 2010 года). И именно поэтому, по его мнению, в Осетии все время разыгрывают "ингушскую карту". На вопрос, кому выгодно разжигание межнациональной розни в Осетии, депутат отвечает: "Это может быть кто угодно — даже военные, которые получали надбавки за боевые. Как только ставился вопрос о снятии режима ЧП и надбавок, тут же происходило что-то такое, что было на руку силовикам. И эту версию нельзя списывать". В то же время депутат полагает, что в мусульманской общине Северной Осетии есть радикалы, которым позволяют там находиться. Он приводит в пример семью убитого Мурашева. По словам депутата, предполагаемый убийца поэта Джигкаева — из хорошей семьи и его отец не раз обращался в местную ФСБ с просьбой "заняться сыном": "Он говорил: "Я потерял сына, с ним что-то произошло". Но никто не реагировал". Однако осетинский депутат уверен, что все-таки основной упор сейчас делается не на провоцирование осетино-ингушского противостояния, а на подрыв внутринационального мира: "Сейчас будут делать все, чтобы взорвать республику изнутри, так что хочется, чтобы люди поняли, что не надо идти, как бараны, на поселок Карца или на мечеть".