"Тут и без взрывов жить невозможно было"

Жителям разрушенного взрывами военных складов удмуртского поселка Пугачево власти разрешили возвращаться домой. В сельских администрациях пострадавшим выдают материальную помощь в размере 1 тыс. руб. Военные строители обещают закончить восстановительные работы за десять дней, но это касается только военного городка, остальным придется отстраиваться самим. С подробностями из Удмуртии — спецкорреспондент "Ъ" ОЛЕГ КАШИН.

Пугачевская средняя школа N 1, двухэтажное здание без окон и дверей,— это такая витрина пережитых поселком разрушений. Окна в школе выбиты все, но крыша цела, и охраняющая здание завуч Лариса Дмитриевна говорит: жалко, что крыша цела, потому что, если бы не было крыши, можно было бы уговорить военных построить новую школу, а так, видимо, все обойдется новыми окнами, "а здание, вы посмотрите, какое ветхое, 1956 года постройки, его же давно снести пора". В школьном дворе у "Спецстроя" — то ли лагерь, то ли штаб. В палатке сидят спецстроевский майор и подполковник, которые говорят Ларисе Дмитриевне, что школу, конечно, никто сносить не будет, и даже про новые окна они ничего не знают, потому что их прислали сюда ремонтировать только военные объекты.

— На восстановление нам дали десять дней,— говорит подполковник.

Я спрашиваю, хватит ли этого времени, чтобы все стало как раньше. Офицер смеется:

— Как раньше — это значит будет разруха. Тут же и без взрывов жить невозможно было.

По военному городку буквально толпами ходят маляры и штукатуры минобороновской управляющей компании "Славянка" — у них тоже есть десять дней, чтобы привести фасады в порядок. Все сотрудники "Славянки" одеты в новые синие спецовки, их даже можно снимать в рекламных роликах — строго говоря, этим и занято местное телевидение, которое для жителей Пугачево теперь главная тема обсуждений типа "ну нельзя же так врать".

— Говорят, что была организованная эвакуация, военные и гражданские власти выводили людей в безопасные места,— рассказывает милиционер Илья, попросивший не называть его фамилию.— Почему-то не говорят, что первыми к трассе побежали сами солдаты и офицеры, а командир части полковник Банин уже через полчаса после первых взрывов стоял на своей машине на ильинской АЗС в очереди за бензином — видимо, торопился спасать людей, только почему-то не вернулся. Я спрашивал офицеров, что делать, а они отвечают: "Бегите, куда хотите!" — и сами бегут.

Когда появились первые эвакуационные автобусы из Ижевска, в пятом часу утра, вывозить, по словам местных жителей, было уже некого. "По телевизору говорят, эвакуировали 30 тыс. человек, но у нас в районе всего 35 тыс. живет",— говорит Илья. Все дни после начала взрывов он простоял в оцеплении у въезда в Пугачево — формально жителей начали пускать в дома только в воскресенье, но уже утром 3 июня пугачевцы, опасаясь мародеров, начали пробираться в поселок. "Пускали по паролям,— рассказывает милиционер.— Пароль менялся каждый день — в пятницу был "арсенал", в субботу — "зарево". Было такое ощущение, что пароли знали все, но мы на это закрывали глаза, потому что пускай люди свое имущество защищают".

О мародерах, пришлых и местных, здесь действительно много говорят, хотя привести примеры каких-то масштабных краж никто толком не может.

— Вроде бы деньги в пятиэтажке у кого-то украли и два телевизора,— неуверенно говорит Илья.

— Два магнитофона отечественных, как у Шпака,— цитирует в ответ старую кинокомедию завуч из школы.

— Не у Шпака, а у бабушки Холандритовой,— серьезно отвечает милиционер и рассказывает, что "во время паники многие почему-то бежали с телевизорами — видимо, самая ценная вещь у людей".

Чуть ли не единственным, кто во время паники спасал не телевизор, а боеприпасы, оказался гражданский машинист тепловоза 34-летний Александр Безментовских (по поводу своей фамилии он шутит, что собирается поменять паспорт и стать Александром Бесполицейских): когда начались взрывы, сам прибежал на полигон и вместе с помощником начал сцеплять вагоны с ВМ — взрывчатыми материалами. Увел состав из 32 вагонов на станцию Юськи. Рассказывает, что всю дорогу до Юсек приходилось стоять в кабине на четвереньках, потому что "взрывами сдувало". Сейчас Безментовских на больничном — контузия. "Я вот сейчас с тобой говорю и слышу себя странно, как в детстве мы в кастрюлю говорили: "Але!" — вот так смешно голос гудит".

Взрывы начались в 23:15, а сигнал воздушной тревоги в части прозвучал в начале первого. Сирену включал тоже ГП (гражданский персонал), вохровец Денис, дежуривший на проходной. Денис говорит, что не имел права давать сигнал без команды, но, "когда понял, что команды не будет, сыграл сирену сам и убежал".

— Выбегаю — у проходной лежит пацан без сознания. Рука расхерачена, кровь течет, из лица стекло торчит, но живой. Я стекло вынул, руку ему ремнем перетянул и оставил там, он тяжелый, тащить не мог. Через час вернулся за ремнем — пацана нет. Так без ремня и хожу.

О том, как он провел первый час после бегства, Денис рассказывает с удовольствием: выбежал к железной дороге, увидел на полотне зажигательный снаряд "Гиацинт".

— Вижу, он горит, сейчас взорвется. Я ему по срачнику — на! Он улетел в кусты, я лег, ну и час, наверное, как раз пролежал.

В остальном у Дениса воспоминания мрачные: хотел отползти в тень, но тени не было, было очень светло. После взрывной волны, по словам Дениса, уходил кислород, и нечем было дышать.

— Ад был голимый, разносило все к хренам собачьим,— рассказывает вохровец.— Еще интересно — летали заборы, листы профнастила, а крыши не летали, шифер сразу в крошку рассыпался.

Сообщениям о том, что реактивных снарядов среди взорвавшихся боеприпасов не было, Денис не верит: "Это просто не учитывали открытое хранение, третью категорию, которая под утилизацию. Вот они рвались всю ночь и весь день".

У пугачевских огородников сейчас самая популярная байка: говорят, что от жары, вызванной взрывами, резко пошли в рост помидоры. Вообще, в рассказах местных жителей надо как-то отделять правду от неправды — историю про бабушку, оставившую в огороде слуховой аппарат и проспавшую все взрывы, я слышал в Пугачево четыре раза, но показать эту бабушку мне никто не смог.

Взрывная волна прошла от Пугачево на запад как минимум на 20 км — во всех деревнях по направлению к Москве в домах выбиты окна. В поселке Постольском пострадавшей сильнее всех себя считает 76-летняя Нина Егоровна Запольских, потому что в ее доме из рам вырвало не просто окна, а стеклопакеты, которые, как она считает, должны были выдержать взрывную волну. Дом со стеклопакетами принадлежит внуку Нины Егоровны, сама же она живет в маленьком деревянном доме, в котором теперь тоже нет окон, причем одно выпавшее окно раздавило любимый блендер Нины Егоровны. Сама Нина Егоровна, когда начались взрывы, почему-то стала выносить из дома швейную машинку ("Паспорт не взяла, а машинку взяла"), но, когда увидела за лесом, как она говорит, ядерный гриб, бросила машинку и "раком поползла к дороге".

— Я оглядываюсь, и мне кажется, что гриб за мной бежит, очень страшно было,— рассказывает она соседу, который, в свою очередь, пришел из поселковой администрации, где ему выдали единовременную материальную помощь — 1 тыс. руб.

— Как это назвать? — говорит сосед.— Нате вам тыщу, возьмите пивка, водочкой замахните!

Мужчина слышал, что на станции Агрыз, до которой тоже дошла взрывная волна, но это уже территория Татарии, пострадавшим дают какие-то серьезные деньги. "Там всегда было лучше,— говорит он.— Потому что власть хорошая. Был у них Шаймиев, его звали Бабай, то есть дедушка, а нашего (глава Удмуртии Александр Волков.— "Ъ") зовут Волчара".

Чуть дальше, в деревне Малая Бодья, в разрушенном доме сидят 84-летняя Клавдия Федоровна Пономарева и ее сын Анатолий, который тоже ходил в администрацию за тысячей. Выбитые окна в доме еще даже не затянуты пленкой, как у остальных.

— Пленка, рубероид, да вообще все стройматериалы сразу подорожали в два раза,— жалуется Анатолий.— В магазине продавец меня еще так спрашивает: "А вы, наверное, из Пугачево?" Прямо в пятак ему захотелось дать.

В ночь на пятницу, когда начал взрываться арсенал, Клавдия Федоровна лежала в Ижевске в больнице, и Анатолий был дома один. Из Малой Бодьи, по его словам, никого не эвакуировали — когда я спросил об эвакуации, он даже обиделся и сказал, что сам умеет бегать. "Вышел к трассе,— рассказывает Анатолий дальше,— а там, как в кино про войну, беженцы к Ижевску идут с детскими колясками, с матрасами какими-то. Я посмотрел на них и пошел в другую сторону, сам не знаю почему".

Олег Кашин, Удмуртия