Из всех искусств для театра важнейшее — цирк
Роман Должанский о спектакле «Смола и перья» на Чеховском фестивале
Имя Матюрена Болза еще два года назад нам ничего не говорило: его спектакль "Тангенс" во французской спецпрограмме позапрошлого Чеховского фестиваля был котом в мешке, и даже сами организаторы фестиваля рассматривали его чуть ли не как нагрузку к другим спектаклям. Тем сильнее было позитивное впечатление от "Тангенса" и от мастерства четырех танцоров-акробатов, одним из которых был сам режиссер Матюрен Болз.
На сцене был устроен неприглядный уголок нашего мира: вместо задника — кривые заборы, металлические леса, железный шест и пустое колесо в человеческий рост. Но, судя по подслеповатости титров, появлявшихся в глубине сцены, тексты эти большого значения не имели, хотя и были взяты из воспоминаний жертв насилия и несправедливостей. Не социальный пафос сделал "Тангенс" одним из главных событий фестиваля, а мастерство актеров. Действие спектакля было буквально соткано из простых движений, собранных в довольно сложные и впечатляющие пластические композиции. Плавное и монотонное движение тел и простых предметов по движущемуся полу — и свободные, стремительные падения-взлеты этих же тел, способных зависнуть, точно в невесомости. Внутренняя геометрия спектакля — то есть все его главные "тангенсы" — была просчитана до мелочей и грациозна. Так, как бывает грациозной и изящной математическая формула.
У Чеховского фестиваля есть железное правило — не упускать тех, кто имел однажды успех. И теперь в Москву приглашен новый спектакль Матюрена Болза, который называется "Смола и перья" (ну, или "Деготь и перья" — мне кажется, второй вариант точнее). В нем занято пять актеров — и хитроумное оформление, которое можно назвать шестым исполнителем, потому что в его преображении, соединении с другими исполнителями и отталкивании от них заключен смысл спектакля. Подвешенная посредине сцены прямоугольная плита оказывается то грозящим придавить людей прессом, то долгожданной твердой землей под их ногами, то крышей, несущей под собой легкие бумажные стены, то опасным аттракционом, таящим в себе немало сюрпризов, а то и палубой корабля, мчащегося навстречу неведомой буре. Конечно, люди проявляют чудеса сноровки, чтобы обуздать этот хитроумный театральный механизм. А сноровка тут требуется почти цирковая, ведь, в сущности, "Деготь и перья" — набор акробатических номеров, и то, что постановщик был вдохновлен книгой Джона Стейнбека "О мышах и людях", мало что объяснит зрителю. Да зрителю и не до того: публика захвачена не сюжетом, но сюрпризами, ловкостью людей и превращениями пространства.
И все-таки "Деготь и перья" — не просто демонстрация возможностей тела и набор остроумных и запоминающихся сценок. Как, например, та, в которой два человека пытаются играть зеркальное отражение друг друга, только один стоит на платформе, а второй висит под ней вниз головой, и все бы ничего, но вот когда речь заходит о законе всемирного тяготения, симметрия все-таки нарушается.
Спектакль Матюрена Болза — о постоянном преодолении обстоятельств, из которых и состоит жизнь человека, о том, что наличие непреложных законов, главный из которых — смерть, не отменяет необходимости вести поединок. Цирковые приемы лишь обостряют истину, делают ее не умозрительной, а наглядной.
Театриум на Серпуховке п/р Терезы Дуровой, 1, 2, 3, 5, 6, 7 июля, 19.00