Мрамор все стерпит
Игорь Гулин о выставке Фабио Виале
У довольно молодого итальянского художника есть уже вполне долгая история отношений с Россией. В 2008 году Виале приезжал в Москву на биеннале молодого искусства "Стой! Кто идет?". В следующем году персональная выставка Виале прошла в проекте "Этажи" в Петербурге. Теперь, спустя еще два года, десять его работ приезжает в "Гараж".
Фабио Виале 36 лет. Родом из небольшого городка Кунео в Пьемонте, он еще там начал заниматься скульптурой, потом продолжил в Турине, но долгое время это было скорее ремесло, максимум — забава. В современное искусство он вошел пять лет назад, спустив там же в Турине на воду моторную лодку. Ahgalla весила четыре тонны и была высечена из цельного куска каррарского мрамора. И, как ни странно, она плыла. После Турина художник опробовал ее в Венеции и Риме, а для питерской выставки изготовил специальный дубликат, на котором плавал вокруг Петропавловской крепости. Ahgalla будет и в "Гараже" — правда, не плавать, а всего лишь стоять в вестибюле.
Все последующие работы Виале сделаны из того же каррарского мрамора (как колонна Трояна, "Давид" Микеланджело и еще сотни шедевров), одного из самых намоленных материалов мирового искусства. Использует его Виале совершенно не по назначению. Он ваяет бесчисленные мраморные имитации бумажных самолетиков, достигая в каждой из них необходимой миллиметровой толщины. Высекает в мраморе развевающийся рулон туалетной бумаги и автомобильные покрышки, которые не только неотличимы на взгляд от настоящих, но и пахнут резиной.
Это забавный аспект: до того как заняться собственными проектами, Виале, чрезвычайно искусный мастер, некоторое время подрабатывал подделкой старинных скульптур. И его искусство — в каком-то смысле абсурдное продолжение той же практики. Это кропотливая подделка средствами скульптуры — но не вечных образцов, а напротив — предельно бренных вещей: бумаги, резины, пенопласта.
"Курос", 2008 год
Фото: Courtesy Gagliardi Art System, Torino
Этой заменой образца отношения Виале с традицией не ограничиваются. Виале постоянно реконструирует истории искусства — конечно, с довольно едкой усмешкой. Он воспроизводит в мраморе лицо Джоконды так, будто бы оно сделано из пенопласта. Покрывает могучие руки Давида густой вязью русских лагерных татуировок (их художник срисовал с тела осетина Нико, с которым познакомился в Москве). Одна из самых известных его работ — "Сувенир", воспроизведение микеланджеловой "Пьеты", в которой тело Христа остается безвольно лежать на полу без поддерживающей его Марии. Помимо большого количества культурных, религиозных, эмоциональных аспектов, важнее всего тут превращение сохранявшейся веками гармонии в мучительную изломанность, разделение неделимого.
"Сувенир" связан с реальной историей: в 1972 году некий душевнобольной венгр ворвался в собор святого Петра и умудрился отколоть пару кусочков от статуи Микеланджело (только после этого ее поместили под стекло). Присутствовавшие посетители засуетились и утащили части шедевра в качестве сувениров. Художник тут как бы воспроизводит чужой акт вандализма, отливает его в мраморе. И это для творчества Виале очень важный момент.
Виале работает на легко опознаваемой постдадаистической территории. В каком-то смысле все его произведения — реди-мейды, вещи, традиционно сводящие работу художника к жесту, к выбору объекта апроприации — будь то автомобильная шина или Джоконда (которой еще Дюшан усы рисовал). Но Виале вносит в такое искусство новый парадокс: за каждым подобным произволом обнаруживается кропотливейшая, практически ювелирная работа (в своей обработке мрамора художник использует чрезвычайно тонкие технологии). И тут, конечно, есть абсурдный элемент несоразмерности работы и ее результата (причем, в отличие от дадаистических практик, перевес — в сторону работы). Но эта несоразмерность придает самолетикам и лодочкам итальянского художника изрядный вес — в том числе и в буквальном смысле.
В большой степени искусство Виале — это дадаизм наоборот, реванш традиционной "красоты" на территории внеэстетического, "уродливого", монументальное опровержение любого кощунства. И как к нему относиться честно, не очень понятно. Оно, наверное, пустовато и, безусловно, антидемократично. Но так же безусловно и интересно с точки зрения работы — как культурных механизмов, так и резца,— или что там у него за лобзики.
ЦСК "Гараж", со 2 июля по 1 августа