Всем известная книга Эрнеста Хемингуэя "Праздник, который всегда с тобой", изданная через 3 года после его смерти, в 1964 году, его четвертой женой Мери — это мемуары о прекрасном межвоенном Париже, городе художников и писателей — произносящих незабываемые фразы снобов, развратников, пьяниц, самоубийц, лгунов и безумцев. Их внимательно слушает и наблюдает рассказчик, всегда владеющий собой, всегда в трезвом уме, преданный своей жене Хедли и своей работе, которую он старается делать по-пуритански честно. Любители упрекать Хемингуэя эту непохожесть рассказчика на остальных персонажей называли позой морального превосходства.
Новое — "восстановленное", то есть отвечающее авторской воле — издание было в 2009 году выпущено внуком Хемингуэя от второго брака, Шоном Хемингуэем, и сейчас вышло по-русски в переводе Виктора Голышева. Прежний перевод (М. Брука, Л. Петрова и Ф. Розенталя, вышедший в 1966 году) не был плохим — может быть, чуть более литературным, чуть более многословным, чуть более тусклым, чем оригинал, но новый перевод просто идеален по простоте, краткости и интонационной точности. Так что для русского читателя уже одно это делает новый "Праздник" совершенно новой книгой.
Но и по-английски — это другая книга. Хотя изменения в прежний текст внесены не такие уж большие: часть материала издатель перенес из основного текста в приложение и в том же приложении поместил черновики и несколько законченных глав, не входившие в прежнее издание. То есть сам "Праздник" стал короче, зато можно прочесть много прежде не издававшихся материалов к нему.
И вот как раз в сокращенном виде "Праздник" действительно стал не мемуарами, а той самой беллетристикой, о которой Хемингуэй пишет в черновиках так и не дописанного вступления: "эта книга — сплошь беллетристика, а вымысел может пролить свет на то, что описано как факт". И там же он пишет, о чем собственно эта книга — "это даст вам представление о людях и местах в ту пору, когда Хедли и я считали себя неуязвимыми". То есть эта книга — об утраченном рае.
Этот рай был расположен в Париже, его населяли странные существа — те самые художники и писатели, а его главными обитателями были автор и его жена — счастливые, беспечные, слишком уверенные в своей неуязвимости. Ни о каком моральном превосходстве рассказчика над персонажами тут не может быть и речи, потому что они существуют в несравнимых планах. Хемингуэй и Хедли — вроде Адама и Евы перед грехопадением, а остальные герои — вроде райских животных, которым изгнание из рая не грозит, потому что они не могут пасть — они просто такие, какие есть, пусть и называются на обычном языке "лгунами" или "развратниками".
Чрезмерное счастье главных героев, их беспечность и самоуверенность, которые не могут не кончиться катастрофой, раз за разом упоминаются в конце глав, подготавливая трагический финал. Но сам финал, то есть рассказ о грехопадении (а именно так — не "несчастьем", не "ошибкой", а "величайшим грехом" своей жизни Хемингуэй называл свой уход от первой жены ко второй) вынесен за пределы книги, в приложение. Этот рассказ здесь дан гораздо полнее, чем в прежнем издании.
Сначала Хемингуэй оправдывается, как и положено Адаму после грехопадения: себя он изображает существом прежде всего страдательным, растерзанным, жертвой чужой настойчивости, а свою вторую жену — как вползшую в рай змею: "к нам проник другой представитель вида богачей, воспользовавшись самым древним, наверное, приемом — это когда незамужняя молодая женщина временно становится лучшей подругой замужней молодой женщины, поселяется с мужем и женой, а потом бессознательно, невинно и неотступно делает все, чтобы женить на себе мужа".
Но дальше он говорит о своем отчаянии, раскаянии, о ненависти к греху и о том, что он остался без сердца,— говорит без самооправданий и без всякой позы, без маски "мачо", которую он будто бы всегда носил, говорит так прямо, как, наверно, ни в какой другой своей книге. И эти его покаянные слова относятся не только к описываемому прошлому, но и ко времени самого писания: тогда у него отняли сердце, с тех пор он без сердца и живет. Именно поэтому Хемингуэй мог соединить в одной — риторически эффектной, но оттого не менее правдивой и страшной — фразе последствия электрошоковой терапии, которой его мучили в последние годы жизни, и последствия случившегося много лет назад разрыва с первой женой: "эта книга содержит материал из хранилищ моей памяти и моего сердца — пусть даже одну повредили, а другого не существует".
Эрнест Хемингуэй. Праздник, который всегда с тобой. Пер. Виктора Голышева. М.: АСТ; Астрель, 2011