Барон Мюнхгаузен: от человека до синдрома

Нынешний год для барона Мюнхгаузена — юбилейный. В 1761 году первое упоминание о его невероятных похождениях появилось в книге Der Sonderling графа Линара — получается 250 лет со времени дебюта литературного персонажа. В 1781 году, 230 лет назад, в Берлине в альманахе "Путеводитель для веселых людей" славный барон был представлен уже в 16 эпизодах

После дебюта карьера Мюнхгаузена была стремительной: в 1785 году выходит книжка небольшого формата (всего 49 страниц) под названием "Рассказы барона Мюнхгаузена о его удивительных путешествиях и походах", написанная Распе, которая множится в переводах и версиях, расходясь по свету. Спустя 100 лет после первого упоминания барон как явление попадает в энциклопедию (от Брокгауза до "Британики").

Сегодня назвать его "неизвестным" язык не поворачивается. Но приходится. Поскольку сопоставление книг и документов неумолимо свидетельствует: единого для всех Мюнхгаузена не существует, его приключения, изданные в разных странах,— разные. А сам барон, наверное,— наиболее цензурируемый персонаж в литературной истории.

Многоликий

Ну вот, к примеру, кто у нас в отечестве знает об участии Мюнхгаузена в... событиях Великой французской революции? А между тем это весьма увлекательная новелла. В ней немецкий барон и кирасир российской императорской армии, возвращаясь домой, узнает, что французский король Людовик XVI и королева Мария-Антуанетта в смертельной опасности: революционеры захватили власть в Париже, королевская семья арестована. Благородный Мюнхгаузен устремляется на выручку. Прибыв в Париж, он направляется в Национальное собрание и со свойственным ему напором очищает помещение от революционеров, запирает дверь, а ключ оставляет себе. Потом происходит дословно следующее:

"Вскоре я увидел наступающий на меня отряд депутатов Национальной ассамблеи и Национальной гвардии, вместе с которым шла огромная процессия рыночных торговок. Я обнажил шпагу и бросился навстречу врагу. Триста торговок накинулись на меня как фурии, улюлюкая и рыча. Мне показалось недостойным марать свою шпагу их кровью, и вот что я сделал тогда. Схватив первую приблизившуюся ко мне торговку, я поставил ее на колени и немедленно произвел в дворянское достоинство своей шпагой. Остальные, увидев это, издали страшный вопль и бросились прочь со всей скоростью, на какую были способны,— так напугала их опасность превратиться в аристократок. Ну а что касается национальных гвардейцев — их я тоже обратил в бегство... С триумфом я вернулся во дворец. Королева бросилась в мои объятия с плачем. "Ах, ты истинный цвет дворянства,— сказала она.— Если бы все дворяне Франции были, как ты, мы никогда бы не дошли до такого ужаса!"".

Прощается Мюнхгаузен с Людовиком и Марией-Антуанеттой за ужином: "Я оставил короля за бараньей отбивной, предупредив его, чтобы он не задерживался, иначе его неминуемо схватят. Я пришпорил коня и вернулся в Англию. Если король слишком засиделся за обедом — что ж, это уже не моя вина".

Знакомый советскому читателю Мюнхгаузен этим приключением обделен. Почему, понятно: о контрреволюционном подвиге Мюнхгаузена по спасению французского короля от восставшего народа в советской книжке не могло быть и речи. Даже "белогвардейского титула" — барон в первых советских изданиях нет.

Однако нет королевской истории и во французской версии приключений. И в немецкой тоже нет. Зато есть в английских и американских вариантах.

Кирасир и писатель

Почему же у "Мюнхгаузена" возникли эти разные варианты? Чтобы разобраться в этом, нужно вернуться к истории.

Барон Иероним фон Мюнхгаузен — реальное историческое лицо XVIII века. Он происходил из богатой и многочисленной дворянской семьи в Боденвердере (современная Нижняя Саксония). В молодости барон служил в России в кирасирском полку, участвовал в войне с Турцией 1735-1739 годов, в том числе в осаде Очакова. В начале 1750-х годов в чине ротмистра Мюнхгаузен возвращается в Германию, в родной город. Он быстро становится известен своими историями о приключениях в России, которые рассказывал дома гостям или в соседнем трактире.

Одним из слушателей Мюнхгаузена был Эрих Рудольф Распе, молодой ученый и писатель. Распе был талантлив, но, как водится с талантами, еще и беден, и невероятно "влипуч" — затевал махинации, на которых все время попадался. В Германии ему поручили курировать и пополнять коллекцию монет, а он стал потихоньку продавать налево ценные экземпляры.

Чтобы избежать ареста, Распе бежал в Англию. Нужда достала и там. И вот тогда на помощь пришел Мюнхгаузен — истории о нем были встречены благожелательно и даже имели спрос. Так и возникли "Рассказы барона Мюнхгаузена о его удивительных путешествиях и походах". В канонический набор вошли охотничьи и солдатские байки: конь, повисший на церковном шпиле, олень, подстреленный вишневой косточкой, волк, попавший в упряжку вместо съеденной им лошади, бешеная шуба, полет на пушечном ядре, конь, перерубленный воротами крепости, и некоторые другие. Оригинальность этих рассказов дает основание предположить, что именно они исходят от реального Мюнхгаузена, пусть даже с деталями, присочиненными Распе.

Сам Распе, кстати, после издания первого сборника уезжает в Шотландию, но литературный Мюнхгаузен живет уже без своего создателя. В Англии книжка о геройском бароне переиздается каждый год, обрастая главами с новыми приключениями, которые разные анонимные авторы дописывают уже без Распе.

В 1786 году немецкий писатель Готфрид Август Бюргер, по всей вероятности, также лично слышавший рассказы барона, выпускает в Геттингене, недалеко от мюнхгаузеновского родного городка, первое издание "Приключений" на немецком языке, добавив к канону несколько новых историй.

Реальный барон Мюнхгаузен всему этому свидетель: он становится знаменитым, у его дома собираются зеваки, которых он велит гонять, грозится подать в суд за оскорбление чести и достоинства. До суда, правда, дело не доходит. Барон-вдовец в 75 лет женится на 17-летней девушке веселого нрава, за свадьбой быстро следует разорительный развод, а в 1797 году бывший кирасир русской армии умирает. Но судьба реального человека уже никак не связана с жизнью литературного героя — Мюнхгаузен становится бессмертным.

Медведи и женщины

В XVIII-XIX веках вышло более 100 различных изданий Мюнхгаузена. Основное повторяется, но отдельные приключения во многом различаются, иногда очень забавно.

Например, в истории с конем, который никак не мог напиться после жаркого боя, в английском варианте задняя половина лежит у ворот города, умирая в судорогах, а во французском — развлекается с молодыми кобылками на ближайшем лугу. Корней Иванович Чуковский в советской версии скромно пропустил этот момент, придумав еще более смешное — вторая половина "паслась".

Барон несколько раз вступал в поединок с русскими медведями, о чем читатели в России до сих пор не в курсе. Вот, например, сюжет из французской версии похождений барона: Мюнхгаузен, спасаясь от медведя в зимнем русском лесу, забирается на дерево и роняет в снег свое единственное оружие — охотничий тесак. Только рукоять торчит. Тут Мюнхгаузену, то ли от отчаяния, то ли от холода, приходит в голову замечательная мысль. Расстегнув штаны, отважный охотник направляет струю "природной жидкости, которая всегда у каждого при себе" в сторону тесака. Как известно, в России такие морозы, что даже "природная жидкость" замерзает, не долетев до земли. В результате образуется сосулька, одним концом прилипающая к тесаку, а другим остающаяся в мужественной руке Мюнхгаузена. Он вытягивает оружие из снега и расправляется с медведем.

Российскому читателю неведомы и женские истории барона. В переложении Чуковского женщины в приключениях Мюнхгаузена не фигурируют вовсе. Между тем в других рассказах у барона возникают романтические связи и с богиней любви Венерой, и с женой короля Луны. А в английской версии приключений одна из главных ролей принадлежит... российской императрице. Правда, так и остается неясным, какой — по имени она так и не названа. На протяжении жизни реального барона их было несколько.

Из путешествия к Северному полюсу Мюнхгаузен привез тысячу окороков и шкур белых медведей. В русском пересказе на этом дело заканчивается, но на самом деле Мюнхгаузен отправил часть добычи в подарок императрице и ее придворным. В ответ она посылает благодарственную грамоту. Ее везет князь Долгорукий, которому дано устно деликатное поручение — пригласить Мюнхгаузена разделить с императрицей корону империи. Мюнхгаузен рассказывает, что, как человек, "начисто лишенный стремления к королевским почестям", отклонил это предложение в самых вежливых выражениях. "Что прекрасный пол видит во мне, понять не могу, но императрица не единственная из монархов-женщин, предлагавших мне руку",— замечает барон.

Позже Мюнхгаузен меняет свои планы, но не из монархических амбиций, а из чувства интернационального долга. Он соглашается принять руку императрицы, если та прекратит войну с Турцией и совместно займется постройкой Суэцкого канала. Ему дают миллион русских рабочих, к ним присоединяется еще миллион турецких, и Мюнхгаузен осуществляет давнюю мечту империалистов и всего прогрессивного человечества — канал, открывающий короткий путь в Индию, построен. О том, что дальше случилось с российским престолом, даже английская версия умалчивает.

Еще одна малоизвестная нам ипостась Мюнхгаузена — роль героя вестерна. Он приезжает в Америку времен войны за колонии между Англией и Францией. Барон и его спутники попадают в плен к индейцам, с них снимают скальпы. Индейцы решают поджарить и съесть чужаков, но по неопытности напиваются ромом и засыпают. Мюнхгаузен, уже горящий на костре, выпутывается из веревок, спасает друзей. Они находят скальпы и быстро приращивают их к головам благодаря смекалке Мюнхгаузена — он успел узнать, что сок местных деревьев обладает волшебным целебным свойством.

Последнее приключение

Вариантов приключений Мюнхгаузена за минувшие 250 лет со времени его литературного дебюта вышло столько, что и не счесть,— единого сводного списка не существует. Да и вряд ли кто-нибудь сегодня возьмется этот пробел восполнить. Прежде всего потому, что, как ни печально, мировая слава барона все же клонится к закату. В англоговорящих странах, например, ему в последнее время явно не везет. Вспомнишь в разговоре с англичанами что-то из похождений барона, на тебя смотрят непонимающе, даже подозрительно: о чем это он? Спрашиваешь американцев — то же самое: многие знают фильм Терри Гиллиама "Приключения барона Мюнхгаузена", но как любимый детский герой, узнаваемый литературный персонаж — все, нет его, исчез.

Барон теперь знаком больше не по книжке, а по "синдрому Мюнхгаузена" и по "делегированному синдрому Мюнхгаузена". Сегодня широко распространенный, это термин сначала появился как узкопрофессиональный, в среде психиатров, описавших в 1950-х годах особенности поведения некоторых людей, которые, как Мюнхгаузен, придумывали неправдоподобные истории про свои болезни, чтобы привлечь внимание и сочувствие медицинских работников или просто окружающих. При "делегированном" синдроме родители, в основном мамы, выдумывают болезни у детей, чтобы через них получить себе психологическую поддержку.

В 1970-1980-е годы британский психиатр Рой Медоу развил идею об этой, часто безобидной, особенности поведения некоторых людей до формы насилия над детьми. А это уже было серьезно. "Делегированный синдром Мюнхгаузена" фигурировал в 1990-е и нулевые годы как основание для лишения родительских прав, тюремных сроков родителям по обвинению в убийстве собственных детей.

Судебные процессы, в которых обвинение строилось на "синдроме Мюнхгаузена", шли годами и были скандально громкими. В результате многочисленных апелляций и жалоб на недобросовестность Медоу было признано, что "Мюнхгаузен" не может служить достоверным основанием для суровых приговоров родителям. Сейчас термин "синдром Мюнхгаузена" в судебной практике не признается, а в психиатрической постепенно заменяется на описательный, без имени Мюнхгаузена.

Такое вот грустное приключение случилось с бароном в XXI веке.