"Лишь бы не было войны"

Дружить против России — суть сегодняшней внешней политики Грузии. Как изменилась за три года после поражения в войне эта страна? В чем не могут согласиться ее власть и оппозиция?

Чтобы гарантированно встретиться с грузинскими чиновниками летом, нужно лететь не в Тбилиси, а в Батуми. Этот город давно превратился в летнюю столицу Грузии благодаря усилиям властей: помимо масштабных инвестиций в развитие курорта власти регулярно проводят здесь международные конференции, рекламная функция которых очевидна — приезжая в Батуми, иностранцы понимают, что Грузия действительно изменилась.

Витрина перемен

Я уже была в Батуми — в 2004 году, когда Тбилиси отвоевал Аджарию у Аслана Абашидзе. Помню, как в гостинице не было тепла и света (это было зимой), а самое сильное впечатление того периода — тротуары с "плавающей" плиткой, наступая на которую оказываешься по щиколотку в грязи. Тогда Батуми был обычным постсоветским приморским городом — мало света, много ободранных хрущевок, большая свалка в полукилометре от города.

Сейчас это совсем другой город. Хрущевки сносят, жителей переселяют в новые дома, на месте хрущевок строят современные высотки, в которых квадратный метр стоит от 1,5 тысячи долларов, и, по признанию главы автономии Левана Варшаломидзе, Батуми — это единственный город, который не затронул мировой кризис. Открыты два отеля — "Шератон" и "Рэдиссон", строится "Кемпински" и еще много других фешенебельных гостиниц. Когда я спрашиваю Варшаломидзе, зачем столько дорогих отелей, он отвечает, что это на самом деле очень мало. "В "Шератоне" 180 номеров, это только один самолет с туристами из Израиля, а такие самолеты летают каждый день. Кроме израильтян прилетают турки, азербайджанцы, армяне. Пока что состоятельные туристы летят сюда из-за наших казино, но мы не делаем ставку на казино — развиваем курортную инфраструктуру, строим хорошие гостиницы, теннисные корты, бассейны".

Собственно, с инфраструктуры все и началось. Уже второй год в Батуми меняют трубы и строят дороги. 80 млн евро вложено в полную реанимацию канализации и водопровода — это деньги Евросоюза, а работу проводят немецкие специалисты. "С XIX века в Батуми не меняли трубы,— говорит Варшаломидзе.— Не работали системы очистки. Для приморского города это очень важно. Сейчас у нас современная система двойной фильтрации, это позволяет сохранить море чистым".

В многоэтажках теперь есть вода — раньше она доходила только до 2-3-го этажа. Старый город выложен дорогой плиткой, имитирующей брусчатку. Фасады старинных домов XIX века реставрируются. Появилась новая площадь с итальянским названием Пьяца — здесь проходят все джазовые, оперные и рок-фестивали. Реставрируется оперный театр — 14 августа здесь состоится первое представление.

Батумская набережная увеличилась с 800 метров до 8 километров, а в перспективе дотянется до самой турецкой границы. Сейчас здесь широкая прогулочная трасса из керамогранита (построенная на бюджетные средства) и велосипедная дорожка (построенная на средства Евросоюза). Сотни пальм, подаренных арабским шейхом, тянутся вдоль набережной. На галечном берегу у самого моря — шезлонги и зонты, здесь же — стильные кафе, похожие на парусные лодки. На месте заброшенного пустыря появился Новый бульвар, усаженный пальмами — здесь власти планируют провести "Формулу-3". Там, где раньше была гигантская свалка, теперь озеро и поющие фонтаны.

Всю ночь Батуми освещают тысячи фонарей, каждая пальма в центре подсвечена красным, желтым и зеленым. "Сколько стоит эта иллюминация?" — спрашиваю я, вспоминая, что в Грузии выросли тарифы на электроэнергию, а количество бедных не уменьшилось. "Около 1 млн лари в год,— отвечает Варшаломидзе.— Но на этом экономить нельзя. Это имидж города. Это инвестиции. Со следующего года в Батуми будут заходить круизные лайнеры — с Royal Caribbean уже заключили контракт. Люди должны видеть красивый город, где есть куда пойти и отдохнуть".

Еду вдоль батумской набережной в сторону грузино-турецкой границы, к таможенному терминалу "Сарпи", который построили за 7 месяцев. Таможенник Арчил Абдушелидзе говорит, что с турецкой тоже построили новый терминал, но строили его 7 лет. Очередей с этой стороны практически не бывает. Терминал разбит на 17 дорог, которые делят транспортный поток на категории — на трассах для легковых машин поток идет быстрее, но и водители большегрузного транспорта не жалуются: досмотр осуществляется выборочно, процедура пропуска предельно упрощена, взяток здесь не берут, а значит, и создавать проблемы водителям нет смысла.

Насчет взяток — разговор отдельный, но если коротко, то на этом терминале за последние годы 7 раз сменили весь состав таможенников и пограничников. За то, что один человек брал взятку, снимали всю смену. Теперь здесь работают в основном молодые люди 30-40 лет, которые делают большие глаза, рассказывая про турецкий участок границы: "У них там такая коррупция! За проезд без очереди 20 долларов надо заплатить! Поэтому и создают очереди".

Российский бизнесмен Шота Абхазава уже два года работает в Батуми — построил теннисные корты, теперь строит современную пятизвездочную гостиницу. Говорит, что здесь комфортно — зарегистрировать бизнес легко, налоги не то чтобы низкие, но жить можно, особенно если учесть, что, кроме налогов, ничего и никому платить не надо. "Власти сделали все, что должны были сделать для привлечения бизнеса,— построили дороги, подземные коммуникации,— говорит Абхазава,— теперь дело за бизнесом".

Рядовые жители Батуми позитивные перемены отмечают, но считают, что слишком много денег власти тратят на антураж и "фасадность", при том что бедность в Грузии остается крайне высокой. "Миша Саакашвили строит себе в Грузии Диснейленд,— считает лидер Республиканской партии Давид Бердзенишвили.— Власти работают только на фасад". Варшаломидзе отвечает, что фасадность не так уж и плоха, она важна для привлечения бизнеса — придут инвестиции, уровень жизни простых людей тоже вырастет.

Местные интеллектуалы недовольны и тем, что во внешнем виде Батуми, да и всей новой Грузии слишком много китча, желтого золота и лепнины. Власти на это отвечают: "О вкусах не спорят" — и продолжают строить здания с обильными завитушками и возводить покрытые золотом памятники.

Памятник Нептуну в центре Батуми, покрытый сусальным золотом, в первые дни после установки активно скоблили местные безработные умельцы, теперь, правда, повсюду стоят видеокамеры, и добыча золотой пыли прекратилась. По той же причине перестали откручивать и лампочки на городских фонарных столбах. Варшаломидзе говорит, что не только в камерах дело: "Масштабное строительство в Батуми и перемены во внешнем облике города меняют и людей, и советскую ментальность".

Но при всех противоречиях и спорах есть один тезис, в котором все мнения сходятся. Говоря о строительном и инвестиционном буме в Батуми, и власти, и оппозиция, и рядовые граждане произносят примерно одну и ту же фразу: "Лишь бы не было войны".

Поражение как стимул роста

Глава альтернативного правительства Южной Осетии, контролируемого Тбилиси, Дмитрий Санакоев вспоминает, как в августе 2008-го перестал существовать так называемый грузинский анклав в Южной Осетии — села Кехви, Авневи, Курта, где грузинские власти построили новые административные здания, кинотеатр, бассейн, банки с банкоматами (только на детские аттракционы потратили полмиллиона долларов). "Сейчас там все зачищено бульдозером",— говорит Санакоев. Общий ущерб от уничтожения этих деревень оценен грузинскими властями в 30 млн долларов.

По-моему, история этого анклава являет пример того, как ни грамотная инвестиционная политика, ни поддержка Евросоюза не могут спасти от войны страну, где нет сбалансированной внешней политики. Санакоев не согласен — убежден, что у Грузии тогда, в августе 2008 года, не было выбора: "Каждый день погибали наши граждане, европейцы не реагировали на ежедневные обстрелы, никто не понимал, кто стреляет и откуда".

На вопрос, не может ли подобное повториться вновь, особенно если учитывать довольно агрессивный северокавказский вектор внешней политики Грузии, Санакоев отвечает, что теперь Грузия более защищена: "Когда российские танки оказались в Гори, Евросоюз наконец понял, что угроза грузинской государственности существует на самом деле".

Что на самом деле понял Евросоюз, выяснилось на батумской конференции, посвященной евроинтеграции Грузии. Европейские политики и эксперты, отмечая достижения страны в реформаторстве и строительстве новой инфраструктуры (незадолго до этого председатель Европарламента пообещал, что грузинские реформы помогут стране интегрироваться в ЕС), дружно напоминали, что при этом очень важно сохранять стабильные отношения с Россией.

Но именно стабильных отношений с Россией, по мнению грузинской оппозиции, власти и не хотят. Давид Бердзенишвили убежден, что после войны в августе 2008 года власти Грузии взяли курс на деструктивный диалог. Одним из свидетельств этого, по мнению политика, стало признание грузинским парламентом геноцида черкесского народа Российской империей. "Да, Россия оккупирует часть грузинских территорий,— считает оппозиционер,— но все время ставить ей шпильки и мстить за оккупацию — бессмысленно, глупо и вредно для Грузии. Была война, покорение Кавказа. И когда грузинские подразделения принимали участие в параде победителей на Красной поляне, они тоже были тогда на стороне Российской империи и против черкесов. С другой стороны, Грузия тоже когда-то и кого-то покоряла — в XII веке это было мощное государство, и сегодня отдельные народы тоже могут ей предъявить претензии. Раскачивать Северный Кавказ признанием геноцида неумно. Я вообще не вижу перспективы грузино-российских взаимоотношений через раскачивание Северного Кавказа. Это прагматически невыгодная для Грузии политика. Грузия многим надоела своими конфликтами. И Саакашвили многим надоел. Грузия создает много хлопот".

Госминистр Грузии по евроинтеграции Георгий Барамидзе, в свою очередь, считает, что упреки со стороны России в адрес Грузии в раскачивании Северного Кавказа носят "риторический характер" и не могут стать поводом для новой войны: "Ни один здравомыслящий политик не может предположить даже, что Грузия станет помогать группировкам, которые проповедуют шариатский суд на ее границах". Черкесский вопрос Барамидзе тоже не считает "раскачиванием", правда, отвечая на мой вопрос, не хочет ли Грузия сорвать Олимпиаду в Сочи, госминистр спрашивает: "А что, Россия хочет, чтобы мы всегда были паиньками? — и добавляет: --Признание геноцида — это часть той политики, которую мы проводим по отношению к нашим непосредственным соседям на Северном Кавказе, чтобы они знали, что Грузия им друг. Северный Кавказ напичкан оружием и ненавистью, Грузия не хочет, чтобы народы Северного Кавказа снова использовали против нас, как это было в начале 90-х в Абхазии".

По мнению Барамидзе, сегодня Грузия защищена гораздо лучше, чем когда-либо,— более 200 наблюдателей ежедневно мониторят обстановку на ее границах. Кроме этого, "сегодня меньше технических возможностей для эскалации конфликта, ведь после уничтожения грузинских сел в Южной Осетии точек соприкосновения, по которым может начаться новое вооруженное противостояние, не осталось".

И именно сейчас активнее, чем раньше, Грузия намерена добиваться вступления в НАТО. Барамидзе убежден, что это произойдет уже в ближайшие 5 лет. Именно поэтому, поясняет министр, Грузия так активно проводит реформы. По мнению Барамидзе, война в Южной Осетии в какой-то степени даже ускорила процесс евроинтеграции Грузии, потому что "на Западе поняли, каковы на самом деле угрозы перед Грузией". "Как же вас возьмут,— спрашиваю я, — с Абхазией или без нее?"

— Германию в свое время тоже взяли вместе с Восточной Германией,— отвечает Барамидзе.— Мы не будем использовать НАТО для конфронтации с Россией, мы идем в НАТО, чтобы все знали, что эта страна защищена и ее нельзя завоевать. НАТО нам нужно, чтобы вести цивилизованный диалог с Россией — как ведут его сегодня Прибалтийские страны, вступление которых в альянс тоже сначала очень пугало Россию.

Грузинская дипломатия теперь намерена вернуть Южную Осетию и Абхазию мирным путем — Барамидзе считает, что на это могут уйти десятилетия, но, если Грузия будет в НАТО и ЕС, процесс постепенной реинтеграции отколовшихся территорий обязательно состоится.

Смущает только то, что понимание необходимости мирного урегулирования пришло не до войны, а после. Перед Грузией стоит серьезная задача: сохранить реформаторское рвение, но при этом умерить пыл во внешней политике на Северном Кавказе и не оказаться втянутой в новое вооруженное противостояние. По мнению Давида Бердзенишвили, это не просто один из шагов к успеху, это задача на выживание.