Выставка фото
Дореволюционные эстеты из Русского фотографического общества и мастера независимого репортажа 1980-х оказались на одной выставке потому, что не участвовали в великих стройках социализма. В историю неангажированной фотографии погрузился ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
РФО, оно же Русское фотографическое общество, выросло из соответствующего отдела Общества распространения технических знаний. Руководитель отдела, статский советник Владимир Вольферт к 1894 году решил, что фотографию следует нести в массы. Он написал новый устав, отличавшийся крайней либеральностью по отношению к будущим членам. Почти каждый гражданин России мог вступить в РФО, и к 1914 году количество участников насчитывало полторы тысячи человек. Общество было самым крупным не только в России, но и в мире. Популярность обеспечивалась тем, что с корочками общества можно было снимать все, кроме стратегических объектов. Конечно, на выставке рядовых фотодела почти не встретишь, сплошь генералы — от пикториалиста Семена Прокудина-Горского до мастера ню Александра Гринберга.
Члены РФО снимали московское наводнение в апреле 1908 года, затопившее почти пятую часть столичной суши, выполняли функции нынешнего департамента культурного наследия, снимая "уходящую Москву". Они следовали за живописью, а не выдумывали новые способы использования молодой техники. На тот момент тонкая работа со светом фотографу как члену общества была необходима: имитация сфумато позволяла считать снимок чем-то более значительным, чем результат прогресса. Передовой для своего времени журнал Camera Work, созданный Эдвардом Штайхеном, сегодня вспоминают за репродукции авангардистов и серьезные тексты, но основную массу фотографий в издании делали именно пикториалисты.
После революции РФО сначала устремилось под крыло Государственной академии художественных наук, сменив географическую приписку с "русского" на "всесоюзное", но просуществовало в этом статусе недолго. Дело в том, что члены дореволюционного общества сохранили идеалы "художников света", чуждых всяческой политике, в то время когда мощнейшие таланты фотографии старались быть нужными в газетах и пропаганде. Конечно, политическое давление оказалось важнейшим фактором. К концу 1920-х идеалистов и эстетов из общества стали критиковать все более жестко, и в 1929 году организация не смогла пройти перерегистрацию, объявленную государством для всех некоммерческих объединений. Проблема, знакомая нам по недавней кампании против учреждений похожего профиля в постсоветской России. Но в упразднении общества была историческая логика. Послереволюционная продукция членов ВФО осталась такой же. Портреты в духе Врубеля ("Демон" Николая Свищева-Паолы) и марины под Джеймса Тернера ("Корабли в отрыв" Василия Улитина) были реликтами старого подхода и к жизни, и к фотографии.
Здесь выставка обрывается. За кадром остается огромный пласт советского снимка. За это время простой рабочий народ стал центром внимания и объектом все более грубой стилизации и монтажа. Советским людям как будто бы рекламировали самих себя. У них появилось намного больше установленных законом прав, но показная демократия не мешала массовым репрессиям. При Брежневе уже мало кто верил в то, что массы — хозяева жизни в СССР. Поднимается волна бескомпромиссных бытописцев, которые в перестройку добиваются создания Союза фотохудожников СССР (1989), как и РФО, сменившего локализацию с распадом Советов. Перепрыгнув от обнаженных дам Гринберга к люмпен-пролетариату застоя на фотографиях Юрия Рыбчинского, Бориса Смелова, Валерия Щеколдина и других пионеров репортажа "в стол", мы пропускаем "восстание масс", если вспомнить Ортегу-и-Гасета, и проходим путь из князей в грязь. Если по снимкам репортажников 80-х можно до сих пор учить фотографов ловле момента, то у линии РФО продолжения практически не наблюдается. Разве что в рекламе промелькнет чье-нибудь расфокусированное лицо, да некоторые фотолаборатории сделают из вас ангела с картин Константина Маковского.